Единственный выход

Лакированные поверхности и ручки кухонного шкафа тоже были основательно протерты. Таинственный незнакомец не пожалел на это усилий. Вебер почувствовал к нему невольное уважение, а поскольку ни в коем случае не собирался портить творение его рук, достал пару тонких кожаных перчаток и открыл дверцы кухонного шкафа.

На полках стояло только несколько чашек и фаянсовых тарелок, коробки и банки, лежали перегоревшая лампочка, свернутые клубком веревочки, штопор и прочий хлам. Увидев банку с растворимым кофе и начатый кекс на тарелке, решил позавтракать: налил воду в пузатую алюминиевую кастрюльку, зажег газ и поставил ее на конфорку.

Потом вытащил все из кухонного шкафа. Почти все банки и коробки были пустые, но среди них оказалась банка с грушевым конфитюром. В углу шкафчика, за скомканной тряпкой, он обнаружил старую губную помаду — неожиданная находка для кухонного шкафа. Сняв колпачок, выкрутил почти израсходованный карандашик морковного цвета. Подумав, убрал его и надел колпачок. Потом вытащил носовой платок и, старательно завернув в него помаду, спрятал крохотный сверток в карман.

Еще раз просмотрел все, что достал из шкафа. Убедился, что нет ничего интересного. Снял с конфорки кастрюльку с уже закипевшей водой, поставил на поднос, рядом — поместил банку с растворимым кофе, кекс и конфитюр. На столе в комнате приготовил себе чашку кофе и намазал конфитюром кекс. С аппетитом жуя, снова взглянул на фотографию Ренаты Грюнер, которая стояла на столе.

Вебер долго смотрел на нее, словно вел немой разговор. Он был убежден, что девушку эту снедают амбиции, допускал, что фройляйн Рената Грюнер готова пуститься в рискованное предприятие, лишь бы избавиться от не слишком подходящего окружения. С какими людьми она связалась и где могла бы быть сейчас?

Вебер взял еще один ломтик кекса и уже потянулся за конфитюром, но осторожно положил кекс на тарелку, чтобы не потерять мысль, которая неясно промелькнула у него в голове. Удобно откинувшись в кресле, напряженно впился взглядом в фотографию фройляйн Грюнер. Долго сидел без движения, пока мысль не приобрела в конце концов конкретную форму. Поначалу он сам не мог поверить в свою теорию, однако иначе быть не могло, тут он был уверен. Он уже знал, какого рода отношения связывали убийцу Ханке с фройляйн Ренатой.

— Я до тебя доберусь, сокровище мое! — процедил он сквозь зубы и набрал номер в Гамбурге.

Казалось, прошла вечность, прежде чем там сняли трубку. Наконец послышался заспанный голос.

— Слушаю!

— Это вы, Виктория? — рявкнул он.

— Разумеется, кто же еще? Моя бабушка? И зачем вы так кричите? Что вам нужно среди ночи?

Вебер сбавил тон.

— Да проснитесь же вы, уже половина девятого!

— Вам легко говорить, а я только уснула.

— Я тоже, но получил небольшую дозу снотворного, и все прошло классно.

— Откуда вы звоните?

— Еще из Франкфурта. — Вебер окинул взглядом остатки скромной трапезы и с усмешкой добавил: — Как раз завтракаю в квартире Ханке. Одно удовольствие!

— Что-нибудь нашли?

— Ключ у меня в руках. Только пока не знаю точно, где шкаф, который он открывает.

На миг воцарилась тишина. Вебер услышал, как Виктория слегка присвистнула, потом жестко заметила:

— К черту ваши шуточки! Говорите по-человечески!

— Всему свое время, — успокоил ее Вебер. — Скажите прежде всего, как дела в университете?

— Мне повезло, я разговаривала со студентом, который знает фройляйн Грюнер. Сегодня какая-то важная лекция. Она должна быть обязательно. Я условилась с этим студентом, после лекций мы встретимся перед университетом, и он покажет мне Грюнер.

— Надеюсь, вы вели себя осторожно?

— Не беспокойтесь, я рассказала юноше прелестную сказочку.

Вебер вздохнул.

— Прекрасно, Виктория, думаю, нам повезет. Следите за Грюнер! На всякий случай я хотел бы знать, куда она пойдет после занятий.

— Мне с ней говорить не нужно?

— Ради Бога! — взорвался Вебер.

— Ну ладно, — буркнула она. — А вы? Когда возвращаетесь?

— Да я тут задумал одну небольшую прогулку…

— Куда?

— Ищу шкаф, который нужно открыть. Я вам уже говорил.

— Ничего не понимаю, — холодно процедила Виктория.

— Может быть, вам понятнее станет то, что я скажу сейчас? Наш общий друг Витте отправил Анну в Швейцарию на аборт. Такова была наша первая версия, верно? А через пару дней выступил с предложением, имевшим целью избавиться от меня, отправив за границу. Почему?

— Боялся скандала.

— Но после аборта скандал уже не грозил. А меня все равно следовало услать за границу.

В трубке стояла глубокая тишина, ни звука, ни признака, что Виктория от удивления упала в обморок.

Вебер отнял трубку от уха и сильно ее потряс. Потом спросил:

— Что с вами? Лишились дара речи?

— Да, вот уж точно, — услышал он в конце концов тихий голос Виктории. — В таком случае вам незачем было ехать за границу.

Вебер усмехнулся.

— Вот именно! Пожалуй, на сегодня все, Виктория. До скорого!

Он собрался уже положить трубку.

— Минутку, чудовище! — взвизгнула Виктория. — Подождите минутку.

Осторожно положив трубку, он потер руки. Знал, что поставил перед Викторией проблему, над решением которой она будет ломать голову до самого его возвращения.

Потянулся к кексу на столе и откусил большой кусок. Жуя, расслабился, растекся в кресле и подмигнул улыбающейся с фотографии Ренате Грюнер.

Это настроение длилось недолго: вскоре он услышал какой-то подозрительный шум у входной двери. Прислушался. Сомнений не оставалось: кто-то пытался отпереть замок и попасть в квартиру.

15

Вскочив, он одним прыжком оказался у двери, выхватил револьвер и снял с предохранителя. Дверь в коридор была открыта. Он отчетливо слышал, как мужской голос спросил:

— Последнее время никто не интересовался герром Ханке?

Другой ответил:

— Нет, никто. И тут никого не было.

Первый голос, несомненно, принадлежал Линдбергу, трудно было не узнать комиссарский бас. Вебер покосился на часы. Восемь тридцать. Значит, Линдберг прилетел из Гамбурга во Франкфурт первым рейсом. Вебер спрятал револьвер, на цыпочках вернулся к столу и с самым естественным видом принялся за прерванный завтрак.

— Благодарю вас, — услышал он голос Линдберга, который, видимо, уже стоял в коридоре. — Буду уходить — отдам вам ключ.

Через несколько секунд раздался хлопок входной дери, потом тяжелые шаги начали приближаться, и в конце концов на пороге появилась массивная фигура комиссара.

Линдберг остолбенел, вытаращил на Вебера глаза, потом невольно закрыл их и взглянул еще раз. Выглядел он при этом довольно глупо. Вебер удивился, что столь серьезный человек может выглядеть так растерянно. Комиссар сделал несколько шагов в его сторону и теперь, когда он перестал заслонять дверь, следом вошли ассистент Шнабель и двое незнакомых мужчин, в руках которых тут же появились револьверы.

Линдберг покосился на оружие, потом буркнул:

— Уберите! Парень — бесстыжий нахал, но не опасный. Я с ним справлюсь.

Прибывшие спрятали оружие, как показалось Веберу, весьма неохотно.

Комиссар двинулся к столу, как паровой каток. Потом молча уставился на Вебера, явно ожидая объяснений.

Вебер с усмешкой показал на стол и предложил:

— Вы уже завтракали? Могу угостить!

— Герр Вебер! — рявкнул Линдберг. — Я вам вчера сказал, что мы будем поддерживать контакт. Но это не значит, что вы должны испортить мне всю работу.

— Ханке был моим клиентом, комиссар. — Вебер примирительно ухмыльнулся. — Вы должны это понимать.

Казалось, однако, комиссар не понимал, потому что с недовольным видом буркнул:

— Ханке мертв. И все дело теперь в исключительной компетенции полиции.

— Вопрос спорный, — вежливо возразил Вебер.

— Ваше вторжение в эту квартиру является грубым нарушением закона, что вам следовало бы знать еще с полицейской школы, верно? — И Линдберг со злорадным удовлетворением добавил: — Улаживайте это с местными властями! Я тут только гость.