Единственный выход

Вебер взглянул на сотрудников франкфуртской криминальной полиции, которые хотя и спрятали оружие, но все еще смотрели грозно, и смущенно улыбнулся:

— Ну и ребят вы себе подобрали! Уж замолвите за меня словечко, комиссар, иначе они меня съедят.

Двое полицейских обошли стол и стали рядом с креслом.

— Документы! — рявкнул один.

— Ну вот! — вздохнул Вебер, достал бумажник и подал его полицейскому.

Тот взял его кончиками пальцев и внимательно оглядел снаружи. Кожа была довольно потертой, швы кое-где расползлись. Полицейский поморщился, но бумажник открыл.

Не спеша просмотрел по очереди каждую бумажку, достал паспорт и изучил его самым внимательным образом. Печать и фотографию посмотрел на свет, чтобы убедиться, что они не фальшивые. Потом наткнулся на лицензию частного детектива в целлофановой обертке, и довольная улыбка озарила лицо.

— Так вы частный детектив! — радостно воскликнул он. — Прекрасно! С такими типами мы разбираемся в два счета.

Вебер ничего не сказал. Он уставился в пол, словно обнаружил там что-то интересное.

— У вас есть оружие? — спросил полицейский подчеркнуто вежливо.

Вебер оторвал взгляд от пола и решил не оставаться в долгу, процедив сквозь зубы:

— Разрешение на оружие в бумажнике.

— Давай немедленно!

— Он у вас в руках, дружище!

— Пушку давай, и мигом!

Вебер со злостью полез за пазуху и вытащил револьвер. Полицейский взял его в руки, внимательно осмотрел предохранитель, потом понюхал дуло.

— Будьте добры, не застрелитесь, — заметил Вебер, — револьвер заряжен.

Полицейский сощурился и ядовито бросил:

— Сейчас станет не до шуток. Погоди у меня, юморист хренов!

Вебер глубоко вздохнул.

Комиссар Линдберг, который до сих пор молчал, теперь вмешался:

— Если не обращать внимание на его самомнение, — дружелюбно буркнул он, — парень он в общем-то неплохой. Я готов за него поручиться.

— Ах, так вы с ним близко знакомы? — язвительно спросил полицейский.

Линдберг засопел.

— Можно и так сказать. Когда-то он был моим учеником. Знаю, это для меня не комплимент, но хотите верьте, хотите — нет, я считал его одной из надежд гамбургской криминальной полиции, пока он не вздумал переключиться на частное предпринимательство.

— И я даже знаю, почему, — бросил Вебер.

— Чушь! — рявкнул комиссар. Потом шагнул к Веберу и загремел снова: — Ну, лучше вам теперь живется, да?

Вебер усмехнулся.

— Жить лучше, потом еще лучше, а потом лучше всех. Да, знаю, это проблема нашего времени. — Он махнул рукой, потом добавил: — Могу вас успокоить. Живется мне ничем не лучше. Нет смысла менять профессию, это не выход — вот к какому выводу я пришел. Все зависит от отношений, понимаете? От окружения!

Линдберг взглянул Веберу прямо в глаза, и на миг показалось, что комиссар ему подмигнул. Но поскольку этим все и ограничилось, Вебер отвернулся и понуро уставился в окно.

— Но вернемся к делу, — сказал комиссар. — Когда вы сюда вломились?

— Ночью, то есть около полуночи. — Вебер помолчал, потом Добавил: — Кстати, я не единственный заинтересовался этими апартаментами.

Линдберг даже подпрыгнул.

— Да?! А кто еще?

— Я и сам хотел бы знать.

— Как это? Вы его не накрыли?

— Как раз наоборот. Войдя сюда, я застал ужасный беспорядок, все перевернуто вверх ногами, книги свалены на пол, но ночного гостя я не видел.

— Почему?

— Потому что он успел меня вовремя вырубить. Вебер показал синяк на шее.

Линдберг обстоятельно разглядел набухшую кровью шишку, потом спокойно заметил:

— Та же метка, что у Ханке. — И, повернувшись к коллегам из Франкфурта, добавил: — Ханке, судя по всему, тоже ударили тупым округлым предметом. — Потом выжидательно взглянул на Вебера. — Так вы не смогли его рассмотреть?

Вебер меланхолически покачал головой.

— Войдя сюда, я хотел сначала осмотреться и свет не включал. Осветил комнату фонариком. Увидев разгром, сразу подумал, что в комнате еще кто-то есть. Выключил фонарь, отскочил в сторону и угодил прямо ему в лапы. Как бы там ни было, угостил он меня неплохо.

— Что он здесь искал? — задумался Линдберг. Вебер встал с кресла.

— Пойдемте со мной!

Они перешли в соседнюю комнату. Вебер натянул перчатку на правую руку, распахнул шкаф и вытащил ящики туалетного столика.

— Тут жила фройляйн Грюнер, — сказал он. — Все вещи убрали, причем прошлой ночью. И еще: приглядитесь к поверхности мебели. Например, поручни кресел, или вот — стеклянная столешница туалетного столика. Все старательно вычистили, чтобы стереть следы пальцев фройляйн Грюнер.

— Вот черт! — ясно и отчетливо произнес комиссар.

— Успокойтесь, все стереть нельзя. Наверняка убийца забыл про внутреннюю сторону дверей шкафа, нижнюю часть столешниц, край ванны, унитаза. И наверняка он не знал, какие первоклассные отпечатки остаются при вытирании вымытой посуды. Уверен, что-нибудь тут для нас еще осталось.

— Вы слышали, Шнабель? — повернулся Линдберг к ассистенту. — Покажите, на что вы способны!

Шнабель потер лысину, бросил на Вебера исключительно красноречивый взгляд и убрался из комнаты.

Комиссар Линдберг продолжал:

— Значит, устранили все, что могло бы навести нас на след фройляйн Грюнер. И пока вы тут дремали, парень привел квартиру в порядок, даже пыль всю вытер. Должен признать, эта любовь к порядку говорит в его пользу.

В сопровождении полицейских комиссар вернулся в первую комнату.

— Почему, собственно, вы говорите «парень»? — спросил Вебер. — С чего взяли, что это обязательно был мужчина?

— Ну вот, опять! Вы что думаете, это была женщина? Не будьте ребенком, Вебер. Двоих мужчин, Ханке и вас, уделал один и тот же тип. И вы думаете, это женщина? Вы и сами в это не верите, верно?

Вебер покачал головой.

— Такой удар силы не требует. Важны только две вещи: знать нужное место и действовать решительно — вот и все. — Он задумчиво поглядел на фото фройляйн Грюнер, стоявшую на столе, потом повернулся к комиссару: — У вас есть уже какая-нибудь информация об этом миленьком котике?

— Мои люди этим занимаются, — вполголоса ответил Линдберг.

В мыслях он явно был далеко, Вебер это понял. В душе он смеялся, потому что знал: комиссар рассуждает в этот момент так же, как и он час назад. Насколько он знал комиссара, тот придет к тому же выводу, что и он.

— Да, мои люди этим занимаются, — повторил комиссар, задумчиво вглядываясь в фото. — Но теперь мы знаем, что она изучает во Франкфурте медицину.

— Во Франкфурте?

— Да, она ведь здесь жила с Ханке, так где же еще?

Вебер зло оглянулся на фото.

— Значит, я мог бы стать ее пациентом.

Линдберг непонимающе покосился на Вебера, тот показал на свою шишку. Комиссар не ответил, лицо его все еще оставалось задумчивым.

— Нашлись хоть какие-нибудь отпечатки пальцев на машине Ханке? — спросил Вебер.

— Не только Ханке, но и женщины.

— Ага! Грюнер?

— Может быть, еще неизвестно.

— Ну, если тут что-то найдется, сможете сравнить. Комиссар снова молча посмотрел на фотографию фройляйн Грюнер.

— Похоже, в решимости ей не откажешь, — осторожно намекнул Вебер.

— Решимости на что?

— На такой удар.

— Вы так считаете?

— Безусловно.

Комиссар Линдберг шагнул к Веберу и больно ткнул его толстым пальцем в грудь. Моргая, уставился на него в упор, и по этому морганию, выдававшему уверенность в себе, Вебер понял, что комиссар пришел к тем же выводам, что и он.

Линдберг ткнул его еще сильнее.

— Послушайте, Вебер, — буркнул он. — Кто вас научил этим штучкам? Случайно, не я?

— Разумеется.

— И вы хотите оставить в дураках своего старого учителя?

— Вы меня в этом обвиняете? — удивился Вебер.

— Я вас обвиняю еще во множестве всяких трюков.

— Разумеется, еще я ем маленьких детей.

— А почему бы и нет? Вебер язвительно хмыкнул.