Нечисть (ЛП)

Окинув хмурым взглядом лежащие на земле тела павших солдат, Аот понял, что ему сложно разделить её точку зрения. За годы службы он успел привыкнуть к смерти товарищей, но никогда ещё ему не приходилось самому отправлять их навстречу гибели.

Урхур Хапет подошел, чтобы осмотреть тела. Его позвякивающее ожерелье светилось зеленоватым светом – возможно, это было одним из побочных эффектов использованного в бою заклинания.

– Понятно, – произнес некромант. – Кажется, выживших все-таки не оказалось.

– Нет, – ответил Аот.

– Тогда, полагаю, ты получил какие-то новые сведения, которые бы оправдали наши потери.

Аот заколебался, пытаясь вспомнить, что за смутная мысль пронеслась в его мозгу, когда Чати сожгла зомби. Она все ещё продолжала от него ускользать.

– Не знаю. Наверное, нет.

Урхур насмешливо оскалился.

– Во имя Темного Солнца! Если ты претендуешь на звание волшебника, веди себя соответственно. Хватит мямлить. Тут ты оплошал, но тебе повезло. К счастью, у тебя есть мы. Некроманты все исправят. А теперь просто отойди и дай мне сделать свою работу.

Аот послушался Красного Волшебника. Урхур бросил на тела полную горсть черного порошка, а затем проделал посохом несколько сложных пассов. Хоть Аот и сам был магом, он не смог опознать тот грязный, скрежещущий язык, на котором некромант прочитал заклинание, но само звучание грубых строф заставило его ощутить тошноту. Земля с рокотом дрогнула.

Аот не знал, почему его вдруг охватило сильное желание прервать ритуал. Он и сам не раз сражался плечом к плечу с зомби – даже сейчас благодаря некромантам в его отряде насчитывалось несколько этих созданий – вдобавок Сзасс Тэм лично позволил своим подчиненным использовать тела павших солдат. Конечно, любой нормальный человек испытывал инстинктивное отвращение к некромантии и её деяниям, но он все равно не понимал, почему происходящее его так взволновало.

Мертвецы поднялись на ноги. Они не были похожи на вялых, неуклюжих зомби – эти существа двигались с той же ловкостью, что и при жизни. В их глазницах вспыхнули желтые огни, и ужасающие воины, повернувшись к Урхуру, отдали ему честь.

– Видишь? – спросил Красный Волшебник. – Вот тебе солдаты, готовые служить нам и дальше. Только сейчас они будут беспрекословно повиноваться приказам и не смогут испытывать страх. Они стали более сильными и устойчивыми к ранам. С какой стороны ни глянь, они стали лучше.

Покорный воле Ксингакса зомби горного великана возился с множеством линз, закрепленных на вращающихся кронштейнах. Неповоротливое создание пыталось дать своему близорукому хозяину с его расфокусированным зрением возможность в подробностях рассмотреть, что происходит внизу. Но, как бы зомби ни старался, ему никак не удавалось выстроить стекла в правильном порядке. Наконец Ксингакс отослал слугу, приподнялся на сиденье и ухватился за рычаги кривыми, короткими ручками с маленькими, гниющими пальцами.

Дело пошло быстрее, и к тому моменту, когда двое одетых в алые мантии волшебников завершили своё сложное многозвучное заклинание, он как раз успел отрегулировать линзы.

Позвякивая, куча костей в середине магической фигуры зашевелилась и начала изменяться. Конечно, для этого ритуала требовалось несравнимо меньше умения, чем для поднятия человеческого или звериного скелета. Заклинателю даже не нужно быть настоящим некромантом. Но, если все пойдет как надо, то груда костей внизу, состоящая из останков нескольких разных существ, превратится в кое-что новое, куда более любопытное.

Несмотря на то, что от создания Ксингакса Красных Волшебников отделали границы магического рисунка, каждый из них, когда куча зашевелилась, инстинктивно сделал шаг назад. Полусформированное создание подняло то, что предположительно было одной из его конечностей, и протянуло её в сторону стоящего слева мага. Но затем кости со скрежетом опали, и Ксингакс почувствовал высвободившуюся при этом силу. Волшебник, к которому тянулось существо, выругался.

Ксингакс не разделял досады своего помощника. Эта неудача всего лишь означала, что он все ещё не сложил вместе все детали головоломки. Нужно лишь немного терпения…

Возможно, дело в третьей и четвертой строфах заклинания. Ксингаксу казалось, что они были не совсем верными. Развернувшись к своему заваленному грудой пергаментов письменному столу, он взял иглу и погрузил её в чернильницу. Тем временем внизу неуклюжие зомби, шаркая ногами, собирали и уносили кости, а Красные Волшебники начали очищать покои. Чтобы следующая попытка могла завершиться успешно, в зале не должно было остаться ни единого следа только что проведенного ритуала.

Ксингакс полностью погрузился в свои мысли, когда его вырвал из раздумий скрип деревянной лестницы, ведущей в его покои. Гигант-нежить захрипел, требуя его внимания.

Вот теперь Ксингакс почувствовал укол раздражения. Его мало волновали неудачи с экспериментами, но вторжение в его уединенную обитель – совсем другое дело. С негодующим видом он развернулся к лестнице.

По ней поднялись двое магов. У обоих хватало и знаний, и умения, чтобы защититься от губительных эманаций Ксингакса, но пузатый Со-Кехур, одетый в испачканную едой мантию, все равно выглядел неважно. Похоже, его подташнивало.

При виде столь явной нервозности Ксингакс почувствовал презрение к магам. Он знал, какое впечатление на обычных смертных производит его раздутое, изуродованное тело, похожее на человеческий эмбрион. Чистое уродство – а ведь, если бы его мать выносила его, он стал бы полубогом! В любом случае, уж кто-кто, а некроманты должны бы уже были привыкнуть к зрелищам, способным повергнуть обычного человека в ужас.

Ну, по крайней мере Мутот не выказывал никаких признаков отвращения, пусть Красный Волшебник и выглядел сейчас не лучшим образом. Его правая рука была замотана повязками, а мантия – измазана кровью. Хотя она давно высохла, от пятен все ещё исходил соблазнительный, медный аромат. Его татуировка с запечатанным фамильяром-гулем исчезла.

Мутот поприветствовал Ксингакса со смесью высокомерия и опаски. Неудивительно. Будучи Красными Волшебниками, Мутот и Со-Кехур привыкли свысока смотреть на всех, кроме своего непосредственного начальства, но они оба едва вышли из ученического возраста, а Ксингакс обладал здесь немалой властью. Поэтому маги не были уверены, могут ли они по привычке отдавать ему приказы, как всем остальным, или им все же стоит относиться к нему с уважением.

Ксингакс подумал, что когда-нибудь ему придется вернуться к вопросу, кто же кем командует, – но не сейчас. Сейчас ему всего лишь хотелось побыстрее отделаться от неожиданных визитеров и вернуться к своим расчетам.

– Что с вами стряслось? – спросил он.

– Кое-какие проблемы в пути, – ответил Мутот. – На нас напал человек.

Ксингакс поднял голову.

– Человек? Всего один?

Некромант изменился в лице.

– Это был бард, он и сам владел магией.

– А я-то думал, что вы, Красные Волшебники, верите в превосходство своего магического искусства, – протянул Ксингакс. – В любом случае, полагаю, вы заставили его сполна расплатиться за свою дерзость.

Мутот заколебался.

– Нет. Он куда-то переместился.

– Во имя посоха Велшаруна! У вас, конвоиров, было одно простое задание – купить рабов и доставить их сюда, не привлекая ненужного внимания… А, неважно. Просто расскажите, что произошло.

Пока Со-Кехур стоял, переминаясь с ноги на ногу, слово взял Мутот. Несмотря на то, что Ксингакс хотел поскорее вернуться к своим экспериментам, он не пожалел потраченного на выслушивание его рассказа времени. Любопытная история. Сам он не был способен на любовь ни физически, ни эмоционально. Конечно, имея дело с менее рациональными существами, он составил общее представление о подобных чувствах, но до сих пор не мог понять, что же заставляло мужчину желать женщину так сильно, что ради неё он не боялся отправиться на верную гибель.