Мангуп

– Почему бежали? Кто приказал отступить? Где Теодорик?

– Никто не приказывал, но от ужаса, что мы тебя потеряли, многие воины пустились бежать. А Теодорик с вестиаритами продолжают сражаться, ищут тебя среди павших.

– Останавливай людей! Вперёд, на врага, пока турки не успели прийти в себя после удара огнемёта.

­– Они уже пришли в себя. Греческий огонь, закончился,– сказал Сидериди, показывая пальцем на стену Цитадели. Князь взглянул вправо, и увидел, как из сифона сверху на блестящие доспехи бросившихся с лестницами на стену османов текла тонкая жалкая струйка горящей жидкости, словно золотая моча падала в серебряный снег. Но вдруг, со стены раздался залп нескольких малых пушек и аркебуз. Турки опять отхлынули от Цитадели, словно прикоснулись к раскалённому железу. Чёрный дым заволок Главные ворота города с примыкавшей к ним стеной Цитадели.

Александр поднялся на стременах и осмотрел обстановку. Многие феодориты бежали, растекаясь по улицам города. Но турки не преследовали их, а накапливались у главных ворот, строились в отряды. Башни города были возведены по старинке, в виде квадратов, открытых с тыла. Турецкие лучники, прорвавшиеся сквозь ворота, расстреливали последних защитников башен.  Александр видел, как в ворота входит турецкая пехота – янычары в высоких белых папахах. Славянские лица, светлые волосы, длинные чубы – селёдки…. И лишь небольшая группа вестиаритов под командованием Теодорика продолжала сражаться почти в том же месте, где упал их князь. Сто человек против тысячи. Постепенно, сипахи обходили вестиаритов с флангов, и жить им оставалось недолго.

– Собирай людей, Сидериди! Я пойду вперёд, а ты организуй помощь в местах, где турки будут нас теснить, проводи замену уставших в бою. Когда остановим турок, я тебя сменю.

Убегающие от врага феодориты, увидев князя верхом на лошади, останавливались, подходили ближе. Паника и отчаяние в их глазах постепенно уступали место надежде. Наконец, возле князя собралось более двухсот человек.

Тогда Александр встал на стременах и его сильный голос возвысился над толпой:

– Феодориты! Славные жители древнего Дороса! Куда вы бежите? Где надеетесь спрятаться от врагов? Под юбками у жён и матерей? Не успеет зайти солнце, как вы будете мертвы, а ваши дети, жёны, матери станут добычей мусульман. Только одно спасение есть у нас. И это спасение на кончике наших мечей. Вонзим же мечи свои в тела врагов наших! Не отдадим семьи на поругание муслимам, защитим веру и Землю нашу! Или погибнем славной смертью в бою, или освободим Феодоро от турецких захватчиков. Вперёд, православные! Вперёд, народ Феодоро! Смерть османам!

– Смерть!– закричали воины, и, вслед за своим князем, бросились навстречу османам. Опять закипел бой. Пеший сражался рядом с конным, а рыцарь рядом с крестьянином. В едином строю, в отчаянной схватке со смертельным врагом.

Александр пробился к Теодорику.

– Ты жив?– обрадовался Теодорик.

– Жив. Помятый, с огромной шишкой на голове, но живой. И хорошо, что был без доспехов: в них я бы не смог уворачиваться от копыт, и, вообще, подняться.

– Тебя спас Господь Бог.

Александр приблизил голову к Теодорику, и процедил ему на ухо:

– Господь Бог наслал врагов на нашу землю. Наверно, он желает смерти Феодоро, как возжелал смерти любившему его православному ромейскому народу Константинополя. Так что не говори мне о Боге.

– Зря ты так, князь! Бог – наша единственная защита.

– Если не мы, то никто. И ты это прекрасно знаешь,– ответил Александр.

Стрела хлестнула по щиту князя. Он поднял голову, и увидел турка, стоящего на верхнем настиле башни.

– Дай топор,– крикнул Александр мандарию, и тот мгновенно протянул князю боевой топор.

Турок наложил на арбалет другую стрелу и, тщательно прицелившись, спустил курок. Тяжёлая стрела приближалась молниеносно, но Александр легко поймал её щитом. Щелчок, и, отразившись рикошетом, стрела запела. Турок чуть отвлёкся, перезаряжая арбалет, и тогда Александр метнул топор. Описав высокую дугу, топор полетел к врагу. В тот момент, когда турок вновь натягивал тетиву арбалета, боевой топор достиг цели. Хряск – звук смерти был ясно различим сквозь грохот сражения. Топор пробил кольчугу, и кровь залила грудь турецкому арбалетчику. Покачнувшись, турок выпрямился, уронив арбалет, а потом рухнул вниз с башни, исчез навсегда, словно его и не было. «Вот бы все враги так исчезли, словно их и не было»,– подумал Александр.

Но бой продолжался. Упорный, изнурительный, кровавый. Скользили на крови копыта лошадей, и постепенно всадников становилось всё меньше. Сипахи отошли. Вместо них в бой под красно-золотым знаменем вступили пешие янычары. Они дрались как звери, молча, не призывая Аллаха. Подходили новые отряды феодоритов. Сидериди снимал войска со стен и направлял к главным воротам – месту прорыва османов. Пришёл Канделаки Фотис с крупным отрядом, подоспел конный отряд аланов Асхара Ахболата, В западный фланг наступающим янычарам ударил отряд Арваниди Кириакоса. С мыса Цитадели главную дорогу обстреливали и забрасывали камнями воины Мораки Георгия, защищавшие Цитадель. Несколько малых пушек опять произвели залп со стены Цитадели. Картечь рвала тела османов, и многие из них кинулись ещё дальше прочь от стены Цитадели. Бой стабилизировался. Уже не так легко было османам прорываться по главной дороге к своим войскам, захватившим ворота, поэтому тысячи турок карабкались по крутым откосам Горы, обходя простреливаемый участок.

К Александру пробился Канделаки Фотис.

– Князь, передохни сам и дай отдохнуть вестиаритам. Я пока тут повоюю со своими ребятами. Всё равно на всех по фронту не хватает места.

– Ладно, действуй, а я пойду чуть отдохну и приму у Сидериди общее командование.

Солнце клонилось к Западу. Александр ощутил крайнюю усталость. Его рука с трудом поднимала меч, а щит он больше опирал на шею коня, чем держал в руке. Князь взглянул на вестиаритов. Их осталось не более полусотни. Они тоже, как и их князь, с трудом поднимали окровавленные мечи, а их удары уже не были столь разящими, как раньше. Свежие янычары явно превосходили уставших телохранителей князя ловкостью и быстротой. Ряды вестиаритов быстро таяли. Только Теодорик сражался с прежней ловкостью, нанося разящие удары как бы скучая, не столько ради войны, сколько для личного удовольствия. Его огромная фигура резко возвышалась над сражавшимися, и к нему стекались многие янычары помериться силами, но очень быстро их стынущие трупы падали под ноги его ловкого и сильного молдавского коня. Боевой конь хрипел, протягивая к врагу свои жёлтые зубы.

Александр позвал Феотокиса.

– Отводи вестиаритов на отдых. Меняйтесь с воинами отряда Фотиса. Оставь возле меня десять человек для поручений. Остальным поесть, надеть броню и прибыть ко мне. Теодорику с его людьми тоже вели отойти.

Антон кивнул головой. Началась смена сражающихся феодоритов по всему фронту. Свежие воины вступили в схватку с османами, но далеко не всегда им удавалось нанести урон прославленным воинам султана. Янычары медленно, но уверенно продвигались вперёд, прорубая себе дорогу к центру города.

Время шло. Наконец, устали и янычары - главная угроза для Феодоро, и тогда турки начали замену. Янычары отошли, а в бой кинулись азапы – пешие воины анатолийцы во главе со своим пашой воеводой. Лёгкие и быстрые греки-анатолийцы хоть и ловки от природы, но мастерством и силой янычар не обладали. На них не было брони, а лишь кольчуги поверх курток из толстой кожи. Опять сражение стабилизировалось. В какое-то мгновение азапы расступились, и через проход в сторону Мыса Ветров ударил отряд конных сипахов. Сипахам удалось отбросить войска Арваниди Кириакоса. Всадники ворвались на Мыс Ветров, рубя саблями редких воинов-феодоритов и бросившихся врассыпную мальчишек. Мыс Ветров был потерян. По следам сипахов на мыс устремились азапы, которым было тесно в узкой впадине возле Главных ворот. Теперь фронт сражения расширялся на несколько сот метров. Отряд воинов пехотинцев с алебардами по команде Сидериди побежали затыкать возникшую дыру в обороне, чтобы турки не смогли прорваться с мыса Ветров в город.