Камень преткновения

— Не правда ли, это настоящее чудо? — шептал Кэд, заглядывая ей в глаза, в то время как по его телу пробежала легкая дрожь. — Мы идеально подходим друг другу в постели, ты и я. — Он гладил ее лицо и до тех пор водил губами по ее губам, дразня и возбуждая ее, пока Бесс не ответила ему тем же. Потом ее руки впились ему в плечи и соскользнули к его бедрам.

— Кэд?.. — все еще робея, произнесла Бесс, и голос ее оборвался, когда его бедра поднялись и снова опустились. И она содрогнулась от уже испытанного ею однажды наслаждения.

— Что? — прошептал он, накрыв своими губами ее губы. — Не бойся. Двигайся в одном ритме со мной. Медленно, дорогая моя, очень, очень медленно. Ты моя жена. Я возьму тебя так осторожно и так нежно, как умею я один. Я буду заниматься с тобой любовью.

Да, это было похоже на любовь. Он проникал в нее все глубже и глубже, замедляя движения, покрывая поцелуями ее груди, вызывая у нее еще неизведанные ощущения, которых жаждало ее напрягшееся тело. Его руки скользили по ее телу, а ласки были так искусны и так воспламеняли Бесс, что ей трудно было не думать о том, сколько у Кэда было женщин. Но теперь он принадлежал ей, ей одной. Он ее муж…

Бесс впилась ногтями в его бока и почувствовала, как он задрожал и стал двигаться быстрее, но, как и прежде, в строгом ритме. Учащенно дыша, Кэд шептал ей на ухо испанские любовные слова, в то время как его руки продолжали ласкать ее, а сам он поднял голову, чтобы следить за каждым движением их тел, и взгляд его скользнул вниз, заставив Бесс покраснеть. От него не ускользнул восторженный блеск в ее глазах, когда их руки сплелись у нее над головой, а движения стали быстрее и неистовее.

Дыхание Бесс стало прерывистым. Кэд стиснул зубы и нахмурился, глаза его сверкали, лицо напряглось.

— Дотронься до меня… — простонал он, не отрывая взгляда от ее полных страсти, затуманенных слезами глаз. — О Боже, потрогай меня!.. Дотронься, Бесс… Потрогай… его!

Бесс задрожала, не сдержав громкого крика. Наслаждение обожгло ее, сметая все на своем пути. Нависшее над ней лицо Кэда расплылось в какое-то бесформенное пятно, а начавшиеся у нее спазмы повергли ее в панику. Но когда она рванулась к нему, он остановил ее ласковым движением рук, чтобы она до конца прочувствовала кульминацию. Она не переставала вскрикивать, когда раскаленную тишину разорвал прерывистый стон Кэда. Бесс почувствовала, как по его влажному телу пробежала судорога, в то время как у нее самой все дрожало внутри. Она ласково гладила широкую спину Кэда, и прикосновения ее были необычайно нежными.

Наконец он судорожно вздохнул, приподнялся и перекатился на спину, вытянувшись рядом с Бесс совершенно голый, нисколько не заботясь о приличиях.

Бесс не отрываясь смотрела на его сильное, красивое тело, и это доставляло Кэду огромное удовольствие.

— Хэлло, — окликнула она Кэда голосом, исполненным нежности и любви.

— Хэлло. — Он обнял ее и привлек к себе, свободной рукой потянувшись за сигаретами, зажигалкой и пепельницей, наслаждаясь близостью все еще прижимавшейся к нему Бесс.

Сегодня все было по-другому, не так, как в прошлый раз. Однако тогда они не были женаты, и ее застенчивость и ощущение вины мешали ей чувствовать себя счастливой. Но теперь Кэд ее муж, и запретов больше не существует. Его тело принадлежит ей, и она ласково гладила его грудь, скользя рукой вниз к животу.

— Пока не надо, — едва слышно произнес он, задержав ее руку, и поднес ее к губам. Он перецеловал по очереди все пальчики и положил ее руку себе на грудь, не выпуская из другой руки дымящуюся сигарету. Потом затянулся и со вздохом сказал: — Мужчины не могут делать это беспрерывно, — и с удовольствием заметил, что Бесс покраснела. — Другое дело женщины, они способны заниматься любовью без отдыха…

— Кэд!

Он усмехнулся, восторгаясь выражением ее лица.

— Опытность жены дорого обходится. Иди ко мне и поцелуй меня.

Бесс подставила ему губы, радуясь, что теперь они принадлежат друг другу.

— У твоих губ вкус дыма, — прошептала она.

— Теперь у твоих тоже, — шепнул в ответ Кэд. И улыбнулся ей глазами. — Боже мой, как было хорошо, — проговорил он. — Мне казалось, будто я парю в воздухе, ничего подобного я еще не испытывал в жизни, даже тогда, с тобой.

Бесс уткнулась в его шею:

— Я думала, мужчина всегда может испытать наслаждение с женщиной.

— Это верно, — тихо заметил Кэд. — Но не всегда одинаковое. — Он провел рукой по ее волосам. — Ты открыла мне целый мир новых ощущений. — Он глубоко вздохнул. — С тобой мне так спокойно, Бесс.

Что за странные вещи он говорит, хмурясь подумала Бесс, бросив взгляд на широкую грудь Кэда.

— Я тебя не понимаю.

— Не понимаешь? — Он снова затянулся сигаретой и взглянул на ее лицо, лежавшее у него на плече. — С тобой я испытываю полное удовлетворение, — проговорил он. — Чего раньше со мной не бывало. Это потому, что я к тебе проникся доверием и могу не стесняясь проявлять свои чувства, расслабиться, отбросить все запреты, все страхи. Мужчина никогда не бывает так уязвим, как в порыве страсти. — Кэд коснулся губами ее виска. — Сегодня я впервые потерял контроль над собой и отдавался тебе так же безоглядно, как и ты мне.

Она закрыла глаза и улыбнулась:

— О! — От ее нежных, неторопливых поцелуев сосок на его груди затвердел, к немалому удивлению Бесс.

— Твои соски тоже твердеют от моих поцелуев, — заметил Кэд, поймав ее взгляд.

Она почувствовала, как запылало ее лицо.

— Да, но я не знала, что это происходит и с твоими.

Его глаза лукаво блеснули.

— Как ты могла убедиться, твердеют не только соски…

Она легонько шлепнула Кэда:

— Негодник! Недаром говорят, что мужчины безнравственны! Им доставляет удовольствие шокировать женщин всякими непристойными разговорами…

— Боже, какая прелесть! — Кэд был в восторге. Он отложил сигарету и опрокинул Бесс на спину, нависнув над ней с горящими страстью глазами. — Ты восхитительно краснеешь. Почти все современные женщины буквально пресыщены сексом, и для них отдаться мужчине — все равно что выпить стакан воды. А ты смущаешься от моего намека, краснеешь под моими взглядами и воспламеняешься от каждого моего прикосновения. Впервые в жизни я почувствовал себя настоящим мужчиной и горжусь этим, пропади он пропадом этот мой опыт. — Он прижался губами к ее губам. — Чертовски хорошо прикасаться к тебе, зная, что еще ни одному мужчине этого не удавалось. И пусть во мне говорит мужской шовинизм, плевал я на это.

Бесс крепко обняла Кэда.

— Ты единственный, кого я хотела, — прошептала она. — И кого буду хотеть всегда. Мне не нужны другие мужчины, особенно теперь, когда я познала тебя.

Ее взволнованный голос заставил сердце Кэда учащенно забиться, он стал осыпать ее поцелуями, дрожа от возбуждения, и, когда она снова оказалась под ним, спросил:

— Может быть, я тороплюсь? Мне не хотелось бы делать тебе больно.

— Ты не делаешь мне больно, — шепотом возразила Бесс и простонала: — Я так хочу тебя, Кэд!

Кэд слегка покачивал Бесс, лежа на ней и едва касаясь ее губ своими. Он ласкал ее с такой нежностью, которую трудно забыть. Затем обхватил ее высоко поднятые колени так, что они соединились, как две створки раковины, чего раньше не делал ни с одной женщиной, и, войдя в нее, стал медленно подниматься и опускаться, даря Бесс ни с чем не сравнимое, исполненное нежности наслаждение. Он целовал ее, шептал ей на ухо испанские слова любви, исторгая из ее груди стоны. И все это спокойно и неторопливо, без накала страсти или намека на неистовство. Лишь когда она была близка к финалу и их ощущения яркой вспышкой молнии ворвались во мрак ночи, Бесс издала звук, похожий скорее на вой, чем на крик.

Бесс затрепетала и почувствовала, как задрожал Кэд, когда это утонченное наслаждение волной прокатилось по их телам, которые в темноте отливали серебром и дрожали от избытка нежности, как цветы на ветру.

Он с упоением шептал ее имя, и голос его вибрировал, как и могучее тело. Казалось, это слились в едином порыве нежности их любящие сердца.