Моя Святая Земля

Те, у кого не было ни имущества, ни колясок, просто стояли, глядя вверх, и ждали.

Из окна кареты Джинеры никто не мог видеть, что делается в небесах - но все поняли.

- А что, - спросил Эральд, - Святая Земля когда-нибудь воевала с драконами?

Алвин скрутился ещё туже и промолчал. Сэдрик пожал плечами.

- Никто не воевал с ними, государь, - сказала Джинера, обратившись к Эральду с наивной непринуждённостью, будто и для неё это было делом решённым. - Но есть легенда о том, как некий воин из Приморья убил драконицу. Драконы, если верить этой сказке, прилетели в его родной город: родич убитой вызвал воина на честный поединок, но брат воина застрелил дракона в затылок, пока тот беседовал с людьми, будучи в человеческом обличье. И тогда драконы сожгли город дотла. В угли.

Алвин обхватил голову руками, ему хотелось согнуться в три погибели. Сэдрик кивнул:

- Ну да. Драконы, говорят, могут жить только высоко в горах. Их там немного, они с людьми не воюют, но если кто из людей полезет - никому не покажется мало.

- Говорят, - продолжала Джинера, - что многих драконов убили из пушек. Но те, кто выжил, уничтожили всех обитателей города поголовно...

- Лучше меня одного, - глухо проговорил Алвин. - Всё равно мне конец.

- Алвин, не торопись, - сказал Эральд. - Ещё ничего не решено.

Кони вынесли карету на дворцовую площадь, и Ланн остановил их. Эральд увидел драконов, сидящих на дворцовых карнизах - и ещё один плавными кругами спускался с неба. Он летел, как чайка - распластав по встречному ветру широкие острые крылья.

Эральд снова был очарован. Он никак не мог отвлечься, перестать любоваться: драконы восхищали до дна души. Они не напоминали геральдических земных драконов, ни европейских, похожих на крылатых крокодилов или варанов в броне, ни вьющихся китайских змее-котов - скорее, птиц, но и птиц - не слишком.

У драконов было изящное и небольшое тело с грудью-килем, птичьи крылья, оснащённые вместо перьев острыми и длинными серебряными лезвиями, змеиный хвост с шипом-стрелой на конце, две мощных орлиных лапы и плоская голова с длинным загнутым клювом, украшенная чем-то, вроде хохолка или гребня. Вся эта живая конструкция, несмотря на внушительную величину - крупнее самого крупного орла, с размахом крыльев метра в два - казалась невесомо-лёгкой, но опасной и стремительной, как новейший самолёт-истребитель.

Увидев карету, драконы на дворцовой крыше расправили крылья, готовясь спланировать на площадь - и Эральд, успев сказать: "Ждите тут!" - на ходу откинул дверцу и бросился к ним навстречу. Когда драконы уже парили, спускаясь, и их товарищи сужали над площадью круги, Эральд вдруг увидел на сияющем боку одного из них короткую тёмную полосу.

- Гельринг! - закричал он радостно, взмахнув руками, как махал бы приземляющемуся планеристу. - Гельринг! Это ведь ты?!

Дракон коснулся земли и затормозил когтями по брусчатке. Когда он стоял на своих птичьих лапах, его голова легко доставала до груди Эральда. Дракон смотрел ему в лицо холодными синими глазами, приоткрыв клюв и завивая раздвоенный змеиный язык.

- Это ты, - сказал Эральд нежно. - Я узнал. Чудесный дракон, я так рад, что ты прилетел. Привет. Как твой бок? Ещё болит?

Дракон встряхнулся, отчего его на миг окутал вихрь серебристой пыльцы, и выпрямился в человеческий рост. Впрочем, даже сейчас никто не спутал бы Гельринга с человеком: его кожа имела вполне характерный металлический оттенок и, присмотревшись, можно было различить крохотные чешуйки, из которых она состоит, а длинные волосы-грива, явно не знавшие расчёски, напоминали тонкую серебряную проволоку. Вдобавок, роскошный чешуйчатый хвост с пикой-шипом, какому позавидовал бы любой удав, в человеческой ипостаси никуда не исчезал - Гельринг непринуждённо им повиливал.

Интересно, подумал Эральд, куда девается одежда, когда с драконом случается метаморфоз - но постеснялся спросить.

- А я ждал, когда ты прилетишь, - сказал он вслух, улыбаясь.

На лице Гельринга, чеканно-жёстком, с ледяными глазами, горбатым носом, щелью губ и точным разлётом бровей, появилась тень ответной улыбки. Он протянул ладонь - птичью лапу с кривыми когтями:

- Король людей... Так это был не сон?

Эральд пожал неожиданно горячую руку, на ощупь металлически гладкую и твёрдую.

- Конечно, не сон. Это же было так здорово... просто, знаешь, честь для меня - помочь дракону сломать клетку. Но я беспокоился, смог ли ты добраться домой раненый.

Гельринг улыбнулся заметнее.

- Я летел. Серебро лечит всё.

- Но ещё заметно...

- Это пропадёт со временем.

Между тем, драконы, патрулировавшие небеса над дворцом, спустились ниже, а те, что сидели на крыше и на парадной арке, приземлились рядом с Гельрингом и обернулись подобием людей, оказавшись удивительно колоритными особами. Юная женщина - настоящая валькирия, её коса из стальной проволоки волос выглядела, как оружие. Суровый бородатый мужик устрашающих габаритов - такой бороде позавидовал бы любой викинг из комикса про супергероев. Парень постарше Гельринга, красавчик: его скульптурные мускулы натягивали рубаху из простого холста так, что она в любой момент могла разъехаться по швам. Ещё одна женщина, с мрачным и просветлённым лицом монумента Матери-Родины... Хвосты делали команду драконов совсем фантастической. Впервые на Святой Земле Эральд всем сердцем пожалел, что у него нет фотоаппарата.

- Здравствуйте, дорогие драконы, - сказал он, чувствуя некоторую неловкость за улыбку, получившуюся помимо воли. - Канцлер написал, что вы хотели поговорить с королём... Видимо, теперь это я. Только вообще-то сейчас немного сложно с дипломатическими миссиями, потому что все перепугались. Думали, что вы прибыли жечь город. Наверное, даже обед не готовили.

Эральд говорил, глядя в лица драконов - и эти лица вытягивались от удивления, а Эральд никак не мог понять, в чём тут дело. На него смотрели, как на диковину - и он смутился до жара вдоль спины, сбился и закончил:

- Может, мы войдём во дворец? А то холодно, а вы одеты легко... Для полётов, да? Вам в вашем серебряном оперении не холодно летать?

Бородатый, видимо, справился с потрясением, взял себя в руки и сказал тяжёлым басом:

- Я - Улькар, вождь клана Ледяной Гривы. Корвуд, Гельринг, Грайна и Лайена - мои дети.

- Здравствуйте, Улькар, - кивнул Эральд, надеясь, что кивок воспримут как поклон. - А с Гельрингом мы знакомы. Я - благой король, но я только что вернулся... как это? Из изгнания.

И тут случилась невероятная вещь: бородатый Улькар улыбнулся. Это было, как если бы улыбнулся атлант у Эрмитажа.

- Я собирался говорить не с тобой, король людей, - сказал Улькар. - Я даже не вполне верил в тебя. Мы думали, что ты привиделся Гельрингу в бреду. То, что происходит в предгорьях, не похоже на деяния благого короля.

- Это не его, - услышал Эральд голос Алвина из-за плеча. - Это мои.

Эральд обернулся. Вся его команда вышла из кареты и стояла за его спиной. Никто из людей, кроме союзников, не посмел подойти ближе, чем шагов на сто, но ребята были тут, хотя Эральд и просил их остаться в карете.

- Это мой брат, - сказал Эральд. - В смысле, эти люди - мой брат, мой друг и будущая государыня.

- Это не тот, - сказал Гельринг, смерив Алвина взглядом.

- Я тот, - сказал Алвин. Его опять начало трясти, он сжал кулаки, унимая озноб. - Ты просто не узнал. В подземелье было темно. Я знаю, из-за чего вы прилетели. Там, у вас в предгорьях, королевские стрелки, да?

- Больше нет, - отрезал Улькар. - Люди могут собрать пепел. А я спрошу: считать ли тех сгоревших объявлением войны?

- Нет! - поспешно ответил Эральд. - Жаль, что вы их сожгли. Они просто выполняли безумный приказ. Приказал мой брат - когда не отвечал за себя.

- Нет, - подтвердил Алвин. - Я приказал, но я больше не король. Я за всё отвечаю жизнью, больше нечем. Вождь, если тебе нужен виноватый - вот он я.