Моя Святая Земля

- А что, собственно, произошло, мессиры? - спросил Марбелл, приподняв бровь. - Ну, драконы... что им надо, конкретно?

- Конкретно?! - Дамьен воздел руки. - Марбелл, я был вынужден разговаривать... с драконом, - и некромант отчётливо услышал за словами тщательно замаскированный ужас. - Они желают видеть короля.

- О! И что вам мешает предоставить им желаемое? - Марбелла снова понесло. - Мессир, как вас там, - обратился он к сыну Наджела, отдирающему от платка полосу драгоценных кружев, - вы можете себя проявить. Вы же вчера бодро претендовали на трон?

Вчерашний претендент в короли вжался в кресло.

- Моё имя - Шандор, мессир, - огрызнулся он.

- Прекрасный мессир Шандор, ваше будущее величество, вы не ответили, когда намерены побеседовать с драконами о природе власти? - улыбнулся Марбелл. - Надо же узнать, что им нужно.

- Я не... не пойду, - Шандор честно попытался говорить если не величественно, то хоть громко.

- Он не пойдёт, - встрял Наджел. - Он же не король... пока...

- А кто же спасёт город, мессиры?! - патетично спросил Марбелл. - Где храбрецы и герои? Вы-то, великолепный мессир Дамьен...

- Я не король, - буркнул канцлер. - Он не пожелал со мной разговаривать - и слава Богу. Постойте-ка там, на ветру, когда драконы пялятся сверху...

- И что ж? - спросил Марбелл с весёлой яростью. - Желающих пристроить задницу на трон полно, а желающих вести себя по-королевски, когда это необходимо, нет?

- С чего бы мне желать быть убитым этими монстрами за того дракона, которого Алвин замучил?! - возмутился Шандор, но вышло слезливо. - Я не должен отвечать за его грехи - он вообще демон!

- Есть такая занятная штука - преемственность власти...

- Марбелл, - взял себя в руки канцлер, - вас позвали не за этим.

- Да-а? А зачем?

- Вы ведь некромант, - сказал Дамьен, резко теряя уверенность в себе. - Вы можете убивать на расстоянии...

- О! Я должен истребить этих драконов, которые прилетели побеседовать с государем? И как вы это себе представляете? Драконы - не люди, мессир. Драконы - воплощение стихии огня, фактически - элементали, демоны, но при том живые существа. Я не могу применить к ним смертную магию.

- Но почему? - удивился маршал.

- А как вы думаете, почему некромантов жгут, мессир? И почему почти никто из нас не может поднять сожжённый труп? Огонь - враждебная смертной магии стихия, неподвластная мне стихия.

- Но того дракона вы же держали, - напомнил канцлер.

- И он улетел. Вырвался. Полуживой. Я отлично его держал.

- Но вы должны нам помочь, спасти город...

- Я?! Вы шутите, мессиры. Я ничего и никому не должен. Вы шантажом заставили меня остаться, а теперь требуете, чтобы я для вашего удовольствия стал богом и отвёл катастрофу одним щелчком пальцами? Нет, даже не шевельнусь - потому что в любом случае не смогу, я не бог. А вы - жители Святой Земли, вы - её власть, её аристократия, благая кровь, как там дальше. Вот и дерзайте. Спасайте, выручайте, ваше это дело, прекрасные мессиры - я-то всего-навсего проклятый, чужак, плебей и лекаришка. Мне не по чину.

- Ты слишком много себе позволяешь, - прорезался Холан.

Марбелл зевнул ему в лицо, не прикрыв рта рукой.

- Хочешь сообщить всему свету, что я сплю с мертвецом? Изволь. Всё равно мы все сгорим. Вы ведь понимаете, что они хотят, эти птахи? Ну вот. Можете наслаждаться последними часами жизни, а я пойду выпью вина. Надеюсь умереть в добром расположении духа.

Он вышел из Зала Совета, насвистывая - и для этого даже не пришлось притворяться. Холан догнал его, хотел схватить за плечо, но вовремя отдёрнул руку:

- Да побойся же Творца, некромант...

- О Творце вспомнили... молодцы. Молитесь и кайтесь.

- Посоветуй хоть что-нибудь, сука! Кроме тебя вообще никто не имел дела с нечистью!

- Посоветовать? Извольте. Пошлите людей в Малый Замок. Король-то - Алвин, как бы вы ни тужились тут, вот и доставьте сюда Алвина. А если Алвин мёртв, покажите им благого. Всё лучше, чем этот... как его? Выродок Наджела.

Лейб-шпион покачал головой, но больше не пытался остановить Марбелла.

XII

Алвину тоже не спалось этой ночью. Он сидел на подоконнике своей спальни в Малом Замке и смотрел в небо. Никак не мог насмотреться.

Никогда там не было ничего интересного. Никогда взгляд Алвина не привлекали звёзды, эти шляпки гвоздей, вбитых в небесный свод. Небо казалось плоской крышей мира; за ним не было ничего или были скучнейшие райские кущи - это Алвина не интересовало ни секунды.

До вчерашнего вечера.

После ужасного обряда что-то странное случилось с его зрением: оно стало ненасытным и обрело свойства, которых не было раньше. Алвин посмотрел вверх, потому что все посмотрели - и был потрясён открывшейся взгляду бездной, живой дышащей глубиной, в которой холодные звёздные искры горели, как маяки на далёких берегах. Мир стал неописуемо просторным. Никакой крыши. Никакого предела. Это ощущение хотелось повторять и повторять - много-много раз.

Это ощущение хотелось запомнить навсегда.

Через стекло было хуже видно, но видно. Зелёная звезда качалась над луной в розоватом мареве мороза, переливалась, мерцала... Алвин смотрел на этот неземной свет и думал.

Очень хорошо думалось. Никогда раньше так не думалось.

Алвин, сосредоточься. Как это всегда было тяжело - сосредоточиться. Как было тяжело наедине с собой. И вот - один, а мысли приходят и складываются сами. Звезда виновата - или душа?

Эральд и Сэдрик спали на постели Алвина, полуодетые. Рыжая, свернувшись клубком, вообще не раздеваясь, укутавшись в плащ, дремала на диване, как кошка. Для девицы неприлично спать в одной комнате с мужчинами, но Алвин слишком хорошо знал, как устроен Малый Замок: потайные ходы вели почти в любой покой. Алвин сказал об этом - принцессу побоялись отсылать.

Да какое значение имели приличия - после того, что они все пережили...

Алвин отводил взгляд от звезды, чтобы посмотреть на союзников. "Отличный момент прикончить некроманта, - шептал давным-давно знакомый внутренний голос. - А Эральд избавится от тебя, как только займёт трон - избавится, избавится... Чего ты ждёшь? И Рыжая окажется в полной твоей власти - ты же хочешь?"

Голос ада. Интересно, гадал Алвин, настанет ли момент, когда я перестану это слышать? Я ведь не могу об этом не думать. Это - как шрам: рана зажила, но шрам не сойдёт никогда.

Не хочу, думал Алвин. Он не хотел даже ДО того, как в него впустили этот свет - и стало тепло. Только никак не мог понять, с чего началось и когда точно. Тогда ли, когда Эральд спросил, больно ли ему? Или - когда некромант заявил, что не собирается его убивать? Или ещё раньше, когда Рыжая спросила, зачем он пытается превратить ласковую невесту в кусачую зверушку?

В любом случае - с их прихода. С этих троих - с капли тепла в холоде и темноте. Теперь хочется, чтобы тепла стало больше - но как это сделать?

Алвин смотрел на них, как смотрел в небеса. Такое же завораживающее зрелище.

Эральд. Спит, как младенец, почти беззвучно. Претендент на престол. Соперник. Что будет с Алвином, когда права Эральда признают все? Казнят? Запрут в крепость, пожизненно? Сошлют? Постригут в монахи? "Алвин, я не хочу ничего плохого для тебя. Даже если меня и признают королём, что ещё вовсе не факт - ты же понимаешь, насколько это ничего не меняет? Всё, я уже сделал то, что должен был: теперь у тебя душа и выбор, ад не сожрёт Святую Землю. Если мне придётся уйти - уйду с лёгкой душой". Нет, не уходи. Ведь если ты и подаришь жизнь и свободу, то другие не позволят принять такой немыслимый дар. Те, другие, кто знает близко, кто знает давно - не позволят, отомстят. Ладно, смирился. Только не уходи, пожалуйста. Постой рядом с эшафотом, брат, даже если больше всё равно ничего не сможешь.