Выпить и умереть

Фокс и Аллейн вовсю поработали над запиской Легга. Они положили бумажку в широкую тарелку, куда осторожно капнули йод, стараясь не попасть на бумажку, накрыли тарелку, чтобы бумага пропиталась парами йода и ее можно было бы сфотографировать в свете настольной лампы. Но все оказалось тщетно. На записке не обнаружилось отпечатков пальцев Легга. В результате Фокс отправился в постель в весьма удрученном состоянии, а Аллейн на цыпочках прошел по коридору и возвратил записку под дверь мисс Даррах. Потом вернулся в свою комнату и уже через пять минут крепко спал.

Утро было свежее и ясное. Аллейн перегнулся через подоконник и поглядел налево. В тот же самый миг из соседнего окна, подобно барельефу, высунулась глыбообразная голова Фокса, который с любопытством, как медведь в улей, смотрел направо. Он тоже был одет, если не считать отсутствия котелка на голове.

— Доброе утро, сэр! — прошептал Фокс. — Экая сегодня свежесть! Он уже встает, я думаю…

— Доброе утро, Братец Лис. Встретимся на лестнице…

Аллейн прислонил ухо к двери и прислушался. Вскоре по коридору прошелестели уже знакомые шаги. Аллейн выждал несколько секунд и вышел в коридор. То же самое сделал Фокс.

— Мы с вами как будто синхронные пловчихи… Ну, Пойдемте! — усмехнулся Аллейн.

Слежка — самое гадкое в работе сыщика. Ее часто называют «следованием тенью». Но это чисто поэтическая ложка меда, призванная подсластить бочку дегтя. В первые годы своей работы в Скотленд-ярде Аллейн ненавидел слежку до дрожи и отрыжки, но тем не менее вынужден был в ней преуспеть, что в конечном счете оказало благотворное влияние на его карьеру как детектива…

Вообще существует два сорта слежки в полицейском понимании слова. Вы можете преследовать человека на близком расстоянии, но так, чтобы при этом он вас не мог опознать. Однако бывают обстоятельства, при которых никак нельзя допустить, чтобы подопечный вас заметил. Естественно, в пустынной маленькой деревушке, в шесть утра, мистер Легг вряд ли мог бы не узнать своих вчерашних мучителей. Поэтому Аллейн и Фокс решили следовать за Леггом по возможности скрытно, хоть это было и нелегко.

Они спустились в тесноватый холл перед входом в бар в тот момент, когда Легг как раз вышел на улицу, и быстро разошлись по разным окнам: Аллейн — в отдельный зал, а Фокс — к боковому окошку, и таким образом проследили за Леггом на первом участке его маршрута. Затем Аллейн просигналил Фоксу, и они вместе пронаблюдали за тем, как «объект» спускается по Южной лестнице. Затем Фокс поспешил за Леггом вниз, а Аллейн подошел к гаражу, вывел полицейский «форд» на середину двора, скинул плащ и котелок, выпустил воздух из шины, после чего стал вдумчиво и неторопливо накачивать ее. Но ему, несмотря на всю нарочитую вальяжность и неспешность, удалось закончить эту работу слишком быстро и приступить — деваться некуда — к пристальному осмотру двигателя и ходовой части машины. Наконец из дверей «Перышек» показалась мисс Даррах.

Аллейн не удосужился поподробнее расспросить местного суперинтенданта об этой округлой особе, да и в полицейском отчете о ней было не много сказано.

Суперинтендант тепло поприветствовал тучную леди и снова надел плащ и шляпу.

Когда Аллейн дошел до угла здания, он увидел, как пухленькая мисс Даррах катится колобком вниз по Рыбьей тропе, умело проскальзывая меж валунами. Аллейн пошел вослед, стараясь прижиматься поближе к стенам домов. Вокруг не было ни души — он убедился в этом. Весь грозный рыболовный флот Оттеркомба вышел в море еще на рассвете.

Аллейн увидел, как мисс Даррах оседлала свой мольберт и стала делать эскиз. Сыщик, прячась за пирсом, подошел к самой линии берега и спрятался в валунах у крайнего коттеджа. Здесь был, образно говоря, Бродвей и Мулен-Руж маленького Оттеркомба. Тут жила Петронелла Блум, и дом ее пользовался скверной репутацией, что отнюдь не мешало посещать его изрядному количеству местных джентльменов. Ранее рядом располагалась, по удачному стечению обстоятельств, таверна Уильяма Гласса, пока суперинтендант Харпер наконец не вышел из себя и своей властью не закрыл это злачное местечко. Впрочем, веселые звуки граммофона в доме Петронеллы Блум соблазняли на поход к ней только в вечерние часы, а ранним утром там было все тихо. И популярным женщинам нужен отдых, подумал Аллейн.

Воздух остро пах свежей рыбой и приключениями.

Прошло не более пяти минут, как из-за дальнего пирса появилась нескладная фигура Легга. Он подошел к мисс Даррах и стал напротив нее.

— Черт! — ругнулся Аллейн, которому, естественно, ничего не было слышно из их беседы.

Был отлив, и на мелководье болтались у пирса три рыбацкие лодки. Мисс Даррах не вертела головой, зато сам Легг то и дело посматривал вокруг. Аллейн, стараясь не скрипеть, предпринял попытку продвинуться вперед. Если бы кто-нибудь его видел из окон «Перышек», то могло показаться, будто почтенный джентльмен разыскивает свои пропавшие вещи. Такой мелочный вид был у него.

Примерно на половине длины пирса глубина достигала двух футов. Аллейн, немного поколебавшись, закатал брюки и залез в воду, держась рукой за стену волнолома. Галька уходила из-под его ног, и он был так далеко от своего объекта… Но все же он слышал невнятное бормотанье голосов. И потом, почти рядом с ним болталась лодка, снесенная приливом. Если бы он только мог схватить ее… Аллейну удалось не только схватить лодку, но и тихонько перевалиться через борт, пренебрегая занозами и прочими несущественными мелочами…

Но самое интересное — в этой лодке все дно было как бы устлано мистером Фоксом, который вольно возлежал там, распластав свой необъятный живот и раскрыв блокнот, готовый к записям…

— Опять мы оба пришли к одному и тому же! — прошептал Аллейн, давясь смехом. — Снова мы как в парном танце…

Издалека доносились голоса мисс Даррах и мистера Легга. Аллейн лег на дно лодки и стал прислушиваться к странному говору пожилой ирландки. Она объяснялась какими-то отрывистыми фразами, и Аллейн не сразу понял, что замолкает художница просто для того, чтобы сделать несколько мазков по холсту. Почтенная леди, видимо, не могла делать сразу два дела.

— Но… Но не зашла ли я слишком далеко, придя сюда для встречи с тобой? Нет, я вовсе не желаю идти дальше. Мне очень жаль, что ты попал в такую безумную кашу, но я не могу тебя вытащить, извини… Жаль, что тебе пришлось так круто… Я просто сама не ожидала…

Тут голос мисс Даррах заглох и превратился в самый обычный шепот, практически неслышный. Затем она вдруг внятно сказала:

— Нет, дорогой, нет нужды меня упрашивать, я все равно этого не сделаю!

Легг снова издал шаманское бормотанье. Мисс Даррах отвечала:

— Да-да, это все я понимаю… И не подумай, что я не сожалею обо всем этом. Сожалею, да еще как!.. Конечно, я понимаю, что в этом ты невиновен, но я не могу…

Впервые мистер Легг произнес нечто членораздельное. Он прошипел:

— Моя кровь падет на твою голову!

— Ох, не надо так выражаться. Помолчи и успокойся. Тебе нечего бояться.

Теперь Аллейн, уже подрегулировавший свои локаторы и приспособивший их к лепету мистера Легга, начал улавливать обрывочные фразы:

— Затравили меня… Именно когда я… Ухватились за мою ошибку… Бог знает, когда я освобожусь от этого кошмара…

Послышался треск гальки под тяжеленькими шагами мисс Даррах. Она, вероятно, отошла от мольберта, чтобы получше оценить эскиз. Теперь она стояла у самого пирса, и Аллейн отчетливо улавливал ее стрекотание:

— Я обещаю тебе, что сделаю все, что в моих силах, но я не дам лжесвидетельства!..

— Хм! Лжесвидетельства! — раздраженно воскликнул Легг, переминаясь с ноги на ногу рядом с мисс Даррах.

— Ну или как там это называется… Я уверена, что они попробуют сделать все возможное, но у них ни за что не хватит мозгов… Тогда они поймут, что все бесполезно, и отступятся от тебя. Тебе, конечно, придется несладко, но постарайся не нервничать. Ты ведь знаешь, почему я считаю себя обязанной помогать тебе. Ну ладно, хватит, будем надеяться на лучшее.