Выпить и умереть

— Согласен, — сказал Аллейн. — Вы все верно говорите. Так мы пойдем посмотреть на крысок?

Они прошли с Биллом по двору к гаражу. По пути легкий морской бриз своим ледяным дыханием обдал Аллейна, заставив поплотнее запахнуть легкий твидовый пиджачок. С берега доносились отдаленные голоса.

— Вот-вот совсем стемнеет, — заметил Билл Помрой, адресуясь в воздух.

— Ничего, я захватил с собой фонарик.

— Но дело в том, что крысиная нора не совсем в самом гараже, как бы. Она в отдельном боксе, который заперт, а ключи забрали с собой люди Харпера.

— Мистер Харпер дал мне ключ, — успокоил его Аллейн.

И верно, искомая секция гаража была заперта и опечатана ленточкой с сургучной печатью. Аллейн разломал печать и открыл замок.

— Не могли бы вы, приятель, — заявил вдруг Аллейн, — сходить за моим напарником мистером Фоксом? Пусть он захватит с собой мой чемоданчик. У него есть также второй фонарик, пусть он его не забудет…

— Хорошо, сэр, — растерянно пробормотал Билл.

Аллейн открыл дверь и вошел в секцию. Тут, перебивая застарелый запах навоза и острый аромат бензина, разливался и другой, сладковатый и тошнотворный дух. Цианид явно успел свалить с ног по меньшей мере одну крысу, подумал Аллейн. Войдя в загон, Аллейн поводил лучом фонарика по углам и наконец нашел крысиную нору. Ранее, как сказал Харпер, он, никому ничего не говоря, вытащил из этой норы тигель с ядом, снял имеющиеся отпечатки (они все принадлежали Эйбу Помрою), после чего налил назад содержимое чашечки. Аллейн увидел, что и сейчас тигелек был полон.

Снаружи послышались шаги. Это был Фокс, он светил фонариком во все стороны, пытаясь нащупать дорогу к гаражу.

— Гляньте-ка, Фокс, — сказал ему Аллейн, не оборачиваясь.

Фокс перегнулся через плечо шефа и посветил фонариком.

— Полная, — удивился он.

— Вот именно, это все решает!

— Что решает?

— То, что Уочмена все-таки убили! — просто ответил Аллейн.

Приемная, или иначе вестибюль, — это в «Перышках» единственное помещение, где в принципе никто не обитает. Располагается эта комната по ходу бокового коридора, напротив общего бара. Оттуда открывается вид на Рыбью тропу и Оттеркомбскую лестницу. Картины, изображающие юбилей королевы Виктории и женитьбу принца Уэльского, висят там друг напротив друга, так что королева словно придирчиво смотрит на бракосочетание своего внука. На каминной полке стоят три большие морские раковины. Одним словом, у этой комнаты имеется своя особенная жизнь и особенная обстановка.

К приезду Аллейна приемную привели в порядок, и кто-то заботливо расставил тут и там вазочки с цветами. Старик Эйб спешно выставил на письменный стол чернильницу с засохшими чернилами, потрепанный блокнот и карандаш, настолько ветхий, что он мог бы сойти за осколок каменного угля. И все равно старик то и дело появлялся в дверях и спрашивал у Аллейна, чем он может помочь.

— Пару пинт пива, мистер Помрой, — придумал наконец Аллейн, — и мне бы хватило занятия на весь вечер…

Эйб с заговорщицким видом сдвинул набок свой фартук, обнажив внушительного объема бутыль, засунутую в карман брюк.

— А я подумал, грешным делом, что вы попробуете вот этого! Божественный напиток, должен вам сказать, сэр! Вообще-то это просто шерри. «Мантиляди» (он хотел сказать «Амонтильядо», но такие сложные слова старику не давались).

— Ну конечно, мой дорогой Помрой, — улыбнулся Аллейн. — Это и вправду нечто особенное. Спасибо. Просто напиток богов, да и только.

— Вы нам сделаете честь, сэр, коли отведаете этого напитка.

— Очень мило с вашей стороны.

— А с вашей стороны, сэр, было мило, когда вы меня чин-чинарем приняли у себя там, в Лондоне… Ежели позволите, я вам стаканчики подам.

— А знаете, мистер Помрой, это вино надо бы перелить в графинчик.

— Ну конечно, конечно… Так я поищу графин, ладно? Сей секунд мы откупорим эту бутыль!

Наконец бутыль была открыта и разлита в два стакана для Аллейна и Фокса.

— За тень достославного Эдгара Аллана По! — провозгласил Аллейн, поднимая стакан[1].

— Остальное вино в этой бутылке — тоже ваше, джентльмены! — торжественно провозгласил Эйб Помрой. — Ежели не хотите допивать сейчас, я перелью его в графин и поставлю на особом месте у себя в буфете! Надеюсь, вы не боитесь, как этот старый дурак Джордж Нарк, что у меня тут везде яд?

Аллейн и Фокс пробормотали что-то вежливое, но крайне неразборчивое.

— Могу я быть чем-нибудь полезен, джентльмены? — повторил неугомонный Помрой.

— Мы хотели бы осмотреть ваш отдельный зал в баре, если можно.

— Ну конечно, сэр, конечно! И вообще, хорошо бы, чтоб вы его наконец распечатали! А то знаете, даже как-то не по себе — то покойник в доме валяется, то пивной зал запечатан сургучом! А ключи у вас есть? Неужели вам их тоже дал Харпер?

— Что? А, ну да. Дал.

— Ник Харпер! — поморщился Эйб Помрой с невыразимым отвращением. — Вечно он выделывается, корчит из себя Шерлока Холмса… Пойдемте, джентльмены, я провожу вас. Вот сюда, осторожнее… Так вот, я ему говорю: «Ник, ты уже вытер пол в моем отдельном зале до блеска, собрал своим брюхом всю пыль, что копилась там уже третий век, так чего же ты тут ищешь? Может, решил найти место, где покойник успел накорябать имя убийцы пальцем по этой самой пыли?» Вот так вот я его спрашивал, джентльмены, а в ответ мне Ник Харпер только гадости говорил всякие… Вот сюда, пожалте…

Аллейн выволок из кармана связку ключей и отпер дверь.

Отдельный зал бара был заперт Оутсом две недели назад, а Харпер с помощником открывали его только раз, с целью исследования. Загородка над стойкой бара была опущена, ставни на окнах закрыты. Стояла полная темнота.

Эйб Помрой нашарил кнопку и включил свет.

«М-да, вид у зальчика неважный», подумал Аллейн, обводя взглядом комнату. Помещение враз подурнело, словно молодая девица, за ночь превратившаяся в дряхлую старуху, — такое было ощущение. Везде лежал толстый слой пыли; густо, по всему полу, валялись окурки, а что касается табачного пепла, то он распределялся весьма прихотливо — где тонким слоем, а где небольшими горками. В камине окаменевшей лавой громоздились угли, весело горевшие в тот вечер, когда умер Уочмен. Пять пустых стаканов хранили на донышках рыжеватую пленку от высохших остатков «Курвуазье», а два — пузырчатые следы пива… На полу помимо прочего мусора валялось также несколько осколков разбитого стакана, которые ускользнули от бдительного ока Харпера… Пахло тут заброшенностью и чем-то несвежим.

— Мне прямо хочется сквозь землю провалиться, что мой отдельный зал так погано выглядит перед вами, — понурился Эйб.

— Ничего, мистер Помрой, мы к таким вещам привыкшие, — успокоил его Аллейн.

Аллейн с Фоксом стояли у самой двери. Эйб топтался позади и не мог видеть, как по-разному детективы осматривали место преступления… Глаза у Фокса расширились и блестели все ярче, по мере того как он осматривал помещение; Аллейн же, словно обычный вежливый гость, скользил по комнате равнодушным взглядом.

Однако уже через пару минут суперинтендант смог отметить про себя некоторые важные детали. Во-первых, он установил взаиморасположение мишени для дартса и стойки бара, позицию ламп и очерченный мелом силуэт на полу, который оставил Оутс. Он оценил также, что прямо на то место, где мог стоять Легг, когда метал дротики, светила мощная лампа. В комнате было два выключателя — один прямо у двери, а второй — рядом с камином.

Затем Аллейн не спеша прошел к буфету.

— Ник Харпер, — снова заговорил Эйб Помрой, — забрал оттуда эту бутыль с отравой, будь она неладна. Он забрал еще осколки стакана, бутылку из-под коньяка и пузырек от йода. И все новые дротики забрал, собака, все шесть штук! И вот что осталось после визита Ника Харпера — разор, грязь и погань! Теперь вот, извольте со всем этим справиться…

— Ну, с вашей помощью справимся, — заметил Аллейн. — Можете вы нам подсобить, мистер Помрой?

1

«Амонтильядо» — рассказ Эдгара По, в котором изощренное убийство происходит после того, как жертву заманивают в подземелье попить вино «Амонтильядо». — Примеч. переводчика.