Страница 7 из 13
Из Айовы Хрущев поехал в Питтсбург, в индустриальное сердце Америки. Там он встречался с рабочими, выступал в университете, а потом вернулся, и три дня они беседовали с Эйзенхауэром.
В самом начале поездки, 18 сентября, он выступил на Генеральной Ассамблее ООН, где потряс всех тем, что предложил за четыре года провести всеобщее и полное разоружение: в ближайшие два года сократить до минимума, а потом ликвидировать Генеральные штабы и оружие массового поражения.
И даже было принято решение об одностороннем сокращении вооруженных сил СССР, тем более что советская армия была больше американской.
Здесь надо сделать очень важную оговорку, что все эти мирные предложения Хрущева проистекали из его глубокой убежденности, что советский, коммунистический строй более прогрессивный и мы действительно догоним и перегоним Америку. Он свято верил в то, что мы окажемся сильнее.
«Мы сейчас отстаем, но через какое-то время мы вас догоним, дадим свисток и пойдем вперед. А вам нравится капитализм? – да ради бога, и живите!.. Вы уже слышите свисток нашего паровоза. Будет момент, когда наш поезд сравняется с вашим, и потом мы уйдем вперед. И – до свидания!»
Но конечно, он блефовал и брал всех на испуг. У СССР была больше армия, но реальных сил было меньше. Хрущев подарил лунный вымпел Эйзенхауэру, зато тот показал ему фильм, снятый с подводной атомной лодки «Наутилус». У США на тот момент уже были: первая в мире подводная лодка и атомный авианосец «Энтерпрайз», тысяча бомбардировщиков и двести шестьдесят баз вокруг СССР. Поэтому Хрущеву ничего не оставалось, как блефовать.
Но еще с первой встречи с американцами в Женеве он сделал два очень важных вывода. Во-первых, увидел, как Эйзенхауэру дали читать готовую речь, и понял, что Эйзенхауэр царствует, но не правит, то есть на него можно давить. А второе – Хрущев увидел, что они Советский Союз боятся не меньше, чем мы их. Он рассказывал в своих мемуарах: «Я спать не мог, они нас раз в двадцать больше, они могут нас уничтожить. Ну, они двадцать, а мы их один раз. Хватит».
Поэтому на переговорах с Эйзенхауэром Хрущев занялся политическим шантажом. Он знал, что на войну США пойти не готовы, зато готовы договариваться. Поэтому после переговоров он снял ультиматум по Берлину, а Эйзенхауэр согласился на четырехстороннюю встречу. Эйзенхауэр в ответ должен был лететь в Советский Союз, и когда Хрущев вернулся и выступал в Лужниках, он говорил, что созданы все условия для соглашения. Но потом произошла история с Пауэрсом, которая сильно испортила отношения между странами.
К сожалению, Хрущев был слабым дипломатом и достаточно невежественным человеком во внешней политике. Он не представлял, как мир устроен, и то, что пытался сделать, он делал, исходя из того, что мир устроен на главном принципе – никто не хочет войны. Он блефовал со своими ракетами: «Мы в муху попадем ракетой, мы их как колбаски выпекаем». В итоге американцы решили, что разрыв в военной подготовке большой, и начался новый виток гонки вооружений, уже ядерный.
Однако Хрущев был силен как личность, и его визит стал настоящим прорывом. Это был первый визит российского руководителя в США. И при всем его невежестве, при всем его циничном хамстве и при всем блефе Хрущев сумел этот прорыв осуществить.
Он постоянно выступал: где-то речь произносил по бумажке, где-то отвлекался, где-то с людьми общался. Америка приняла его очень хорошо. Он увидел, что там живут нормальные люди, и они увидели, что в СССР нормальные люди. Тем более Хрущев за словом в карман не лез. На заводе в Питтсбурге его угостили кока-колой. Он сказал: «Кока-кола – сладкая гадость какая!» «А вам небось водка нравится?» – спросил корреспондент. Хрущев ответил: «Если бы нам водка нравилась, мы бы вас никогда не обогнали по промышленному производству».
Он замечал разные бытовые мелочи в супермаркетах. В столовых, например, ему понравилось, что столы пластиком покрыты. Сравнил с тем, как в СССР замызгано в столовых, и скатерти все время грязные, решил, что тоже надо покрывать столы пластиком. Он все практично примерял на советскую действительность и идеологию. Еще во время выставки в 1959 году в Москве Никсон ему с большой помпой гордо показывал типичный американский коттедж. Но Хрущева это безумно возмутило: «Наш советский человек в таком не будет жить. Мы будем строить многоэтажные дома, чтобы все вместе жили. Не коммуналки, а отдельные квартиры, но в домах. А отдельно жить семье, в отдельном доме – это безумие».
В чем же основная ценность поездки Хрущева в США? Наверное, прежде всего в том, что это стало частью той свободы, которую он пытался дать стране. Он открывался миру, и мир для себя открывал. Хотел соревноваться, начал договариваться о культурном обмене, делегациях, обмене студентами.
Во-вторых, впервые при Хрущеве Советский Союз стал сверхдержавой, и Америка это признала. И пусть Макмиллан, премьер-министр Англии, говорил: «Как же такой человек великой страной управляет? Спутники научились делать, а простому не научились – вести себя не умеют!» Но все равно Америке пришлось признать: да, СССР – великая страна[4].
Крымская эпопея
В феврале 1954 года Крым был передан Украине. Чье это было решение?
Традиционно считается, что это сделал лично Хрущев, но при этом забывают про официальное постановление Верховного Совета СССР. И принято оно было в январе Президиумом ЦК КПСС под председательством Маленкова.
Хрущев в это время был Первым секретарем ЦК Компартии Советского Союза. Избран на эту должность он был в сентябре 1953 года и тогда же посетил Крым. Он любил к народу выходить и расспрашивать, как живется.
«Как живете, колхозники?» – пошутил Хрущев.
«Хорошо!» – пошутили колхозники.
В Крыму Хрущев встретился с переселенцами, и они жаловались ему на тяжелую жизнь. Потом он полетел в Киев и там начал разговор с киевским руководством, почему Крыму уделяют мало внимания. Такое поведение Никиты Сергеевича имело свою предысторию.
Мало кто знает, но первую попытку отнести Крым к Украине Хрущев сделал в 1944 году, еще во время войны. С 1938 года он был Первым секретарем ЦК Компартии Украины, и когда немцев прогнали, он велел составить справку о Крыме: искал исторические связи России и Украины. Он считал, что Крым не относится к России, потому что «русским» он стал только с XVIII века.
Судьба Крымского полуострова давно заботила и российское, и советское руководство. Вариантов его развития было очень много, вплоть до создания там Еврейской республики. То и дело кого-то туда заселяли, кого-то изгоняли.
Завоеван Крым был при Екатерине II. Манифест о присоединении появился 8 апреля 1783 года, и Екатерина начала заселять территорию россиянами: российским солдатам было предложено демобилизовываться и оставаться там. Но процесс не пошел – солдаты не хотели там жить. Тогда она велела переселять туда рекрутских жен. Не пошло. И третий вариант был – малороссийских девок. И это не удалось. Главной причиной нежелания россиян переселяться был «татарский фактор». Даже по переписи 1897 года татары в Крыму доминировали.
Данные по переписи населения Крыма в 1897 году:
27 % – русские;
13 % – татары;
42,2 % – украинцы.
В 1944 году группа деятелей еврейского антифашистского комитета предложила сделать в Крыму еврейскую автономию. Но в это время шла очередная антисемитская волна, и Сталин был против, поэтому попытка тоже не удалась.
В итоге в 1954 году Крым отдали Украине, причем прежде всего для того, чтобы Украина его восстанавливала. Потому что после татар там была абсолютно разрушенная инфраструктура, а людей и средства на восстановление с 1944 года выделяла именно Украина. Тогда началось интенсивное заполнение образовавшейся хозяйственной пустоты, и было принято решение по СССР о переселении людей в Крым. На 3 октября 1944 года в Крым с Украины приехало уже 1017 человек. Из России был еще более мощный поток переселенцев. Но оставаться в Крыму никто не хотел, потому что переселенцы приезжали фактически в никуда, не было даже жилья.
4
В главе использованы материалы выступления на радио «Эхо Москвы» историка, автора учебника «Отечественная история XX века» Игоря Долуцкого.