Страница 6 из 13
Первым заместителем стал Берия. Молотова вернули на пост министра иностранных дел. Булганин остался министром, а Хрущеву отдали партию, дело которой по общему мнению было заниматься идеологией и пропагандой. А власть должна была остаться в Совете министров. И конечно, Берия рассчитывал, что сможет управлять «из-за кулис» слабым и вялым Маленковым.
Никто не предполагал, что во главе страны сумеет встать Хрущев. У него самого такие амбиции наверняка появились сразу, тем более он понимал, что если Берия получит полную власть, их всех как возможных конкурентов просто уничтожат[2].
Хрущев в Америке
Каким был для нашей страны 1959 год?
Ветер эпохи дул в наши паруса. Это был один из лучших годов Хрущева – промышленность и сельское хозяйство процветали. Сейчас трудно такое представить, но сенатская комиссия США тогда сосчитала, что к 1970 году СССР обгонит Америку по промышленному производству. Воспевались плановые успехи, казалось, что все прекрасно. Превосходство над США тоже казалось очевидным, опросы, проведенные в ключевых столицах мира, показывали, что от 40 до 60 % людей были уверены, что СССР выиграет в «холодной войне».
Буквально накануне поездки Хрущева в США 12 сентября советская ракета достигла Луны и оставила там вымпел. Это, разумеется, было не случайное совпадение, и Хрущев привез Эйзенхауэру копию того вымпела. В остальном набор подарков был достаточно традиционный – икра, вина, водка, шкатулки, матрешки, ковры, ружья, долгоиграющие пластинки и переведенные на английский книги Шолохова. И сам Шолохов был в числе сопровождающих Хрущева лиц.
«В 1959 году Никита Хрущев впервые, как советский руководитель, совершил официальный визит в Америку. Впервые Америка была представлена советскому человеку не как противник, а как передовая высокоразвитая страна. Первая американская выставка в 1959 году вообще приоткрыла „железный занавес“. Среди экспонатов были новейшие модели американских катеров, трактора, телевизионные установки, новые экспериментальные принадлежности домашнего и кухонного обихода. В течение шести месяцев выставку посетило более трех миллионов человек. Вы согласны, что это была первая оттепель в „холодной войне?“»
Но первая оттепель была, наверное, еще раньше, в 1955 году, хотя тогда только выставками обменялись – в США поехала советская выставка, а в СССР приехала американская, возглавляемая Никсоном. После потепления 1955 года отношения между странами вновь зашли в тупик. Прежде всего из-за политики СССР в Венгрии, германского вопроса и Суэцкого кризиса. В 1959 году Хрущев твердо решил лично встретиться с Эйзенхауэром и в торжественном ореоле встречи разрешить все спорные вопросы.
От этого визита Хрущева в Америку в памяти народной до сих пор остаются в основном кукуруза и «кузькина мать», хотя «кузькина мать» и была сказана раньше, на американской выставке в Москве. На самом деле этот визит был глубоко политическим. Хрущев поехал обсуждать серьезные политические вопросы. И в первую очередь – германский.
Он фактически шантажировал Америку, поставив осенью 1958 года ультиматум, что если до 27 мая не удастся договориться по Германии, СССР в одностороннем порядке подпишет сепаратный мирный договор с ГДР и увековечит разделение Германии. И ссылался на то, что это можно сделать, не дожидаясь союзников, поскольку американцы заключили мирный договор с Японией после 1945 года, тоже не дожидаясь, пока СССР его подпишет.
Делегация для визита в США долго формировалась. Ясно было, что должен был ехать Хрущев. Дальше решали, надо или не надо ехать его семье. В итоге все же поехали: Нина Петровна, четверо детей и внучка, поскольку Микоян говорил, что у американцев так принято. Хрущеву это очень понравилось, но Нина Петровна обижалась на карикатуры, которые на нее рисовали, и говорила: «Знала бы – не поехала».
Из ключевых министров поехал Громыко: у Хрущева с ним были сложные отношения, но без него он ехать не хотел. Политику Хрущев вел только сам, но ему нужен был, так сказать, «клерк», который бы ему помогал при переговорах и прикрывал его слишком эксцентричные выходки.
В расписании маршрута, который прислал из Москвы в Пицунду Громыко, значились переговоры в Кэмп-Дэвиде. «Кэмп-Дэвид? – подозрительно спросил Хрущев. – Что это такое?» Громыко не знал, что это такое, и просто перевел: «Лагерь Дэвид». «Что еще за лагерь? – воскликнул Хрущев. – Почему переговоры не будут проводиться в столице?» Пришлось навести справки в Вашингтоне. Выяснилось, что Кэмп-Дэвид – дача президента в Мэриленде.
Хрущева очень беспокоило, как примет его Америка. Для того чтобы подготовиться и подготовить Америку, он пригласил Гарримана[3]. С ним же они обсуждали и берлинский вопрос.
«Снимите штаны с Эйзенхауэра, сзади посмотрите на него. Вы увидите – Германия пополам разделена. А посмотрите спереди, посмотрите, она никогда не поднимется».
В Вашингтон Хрущев демонстративно прилетел на четырехмоторном Ту-114 – модификации стратегического бомбардировщика Ту-95. У американцев подобного самолета не было, они даже трапа подходящего для него не могли найти. Перелет был беспосадочный, через океан, и накануне поездки Хрущев вызывал к себе Туполева и спрашивал: «Как, долетим?» Туполев гарантировал, что долетят, и в качестве дополнительной гарантии сказал, что с ними полетит его сын.
На Америку Хрущев произвел хорошее впечатление. Хотя, конечно, по-разному было. Например, он увидел на улице женщину с плакатом «Проклятие Хрущеву – убийце Венгрии» и обиделся, что Эйзенхауэр такое допустил. Но в основном люди принимали его хорошо. На заводе в Питтсбурге, когда он встречался с рабочими, один подарил ему сигарету. Тогда Хрущев снял с руки часы и подарил этому рабочему.
Потом они были в Вашингтоне, в Нью-Йорке, встречались с деловыми людьми. В пресс-клубе Хрущев посетил институт Департамента сельского хозяйства, там учил, как телок разводить: «У вас все замечательно! Да у нас тоже за 3 года – 600 кг привеса».
Потом они полетели в Лос-Анджелес: Голливуд осматривали, сходили на канкан, посетили съемки фильма. Хрущев сфотографировался с актерами фильма, и режиссер для этой фотографии попросил Ширли Маклейн приподнять юбку повыше – для пикантности.
«Нам это было, конечно, непривычно, неприлично казалось, но я подумал – ну и ладно! Ну и пусть!»
В Сан-Франциско Хрущев встречался с профсоюзными деятелями. Он считал их предателями рабочего движения, а они ему говорили: «А почему вы от всего рабочего класса мира говорите? Кто вам поручил? Вы говорите от лица СССР». Он вспылил, повернулся к ним спиной, задрал пиджак и сказал: «Вот это у вас называется свободой. Видел я вашу свободу в Лос-Анджелесе. А у нас это порнография!»
После Сан-Франциско делегация отправилась в Айову, где на Хрущева и произвела огромное впечатление кукуруза.
«Я ходил и восхищался. Вот как у Гарста все трубы, вода, полив, кукуруза. И самое главное какая она огромная!»
Ферма Хрущева потрясла. Он увидел, на что способно сельское хозяйство. Причем Хрущев прекрасно понимал, о чем и говорил в своих мемуарах, что революция уничтожила многое такое, что было до 1917 года и потом не появилось, но отмечал, что власть рабочих и крестьян, конечно, важнее. После Айовы он решил перенять американский опыт. Это было по тем временам разумное решение, пока не наступили злые холода 1962 года, а главное, пока слишком рьяные чиновники не начали засевать кукурузой все – от степей до тундры.
2
В главе использованы материалы выступления на радио «Эхо Москвы» лауреата премии «ТЭФИ-2007» Леонида Млечина.
3
Уильям Гарриман – американский промышленник, политик и дипломат. В 1943–1946 гг. посол США в СССР.