Страница 8 из 76
1936 год близился к концу. Главным событием года для советских людей были события в Испании. В СССР искренне поддерживали республиканцев.
После того, как 17 июля 1936 года в Испанском Марокко начался фашистский мятеж, жители нашей страны с болью в душе следили за ходом развития событий.
Советский Союз оказывал, как известно, республиканцам большую моральную, политическую, экономическую и военную поддержку. Но поддержка эта, особенно ее военная сторона, осуществлялись в обстановке строжайшей секретности.
Советские военные специалисты уезжали в Испанию, а об этом не знали даже самые близкие им люди. Человек неожиданно исчезал. Все это видели, но никто не задавал лишних вопросов: знакомый мог находиться в изоляторе НКВД, а о подобных подробностях лучше было не знать.
Осенью 1936 года в институте перестала появиться Люсия Лазаревна Покровская, преподававшая на своей основной работе в Ленинградском институте истории, философии, литературы и лингвистики испанский язык.
Неожиданно уехал неизвестно куда хорошо знакомый А. Гуревичу по совместной работе в комиссии военной секции Ленсовета комбриг Н. Н. Воронов. Прежде им доводилось участвовать в проверках готовности ленинградских предприятий к возможной, в случае войны, обороне города. В пору их знакомства Николай Николаевич имел звание комбрига, был начальником Первого артиллерийского училища, что на Московском проспекте возле Технологического института. В Ленсовете Н. Н. Воронов был председателем военной комиссии, а А. М. Гуревич являлся его заместителем.
Через несколько лет Н. Н. Воронов стал начальником Главного артиллерийского управления Наркомата обороны СССР, Главным маршалом артиллерии.
Лишь спустя годы стало известно, что путь к их новым встречам лежал через землю Испании, где Николай Николаевич был главным советником по артиллерии.
Глава II. ЧЕЛОВЕК НАЧИНАЕТСЯ С ГОРЯ
...Иной раз мужество –
это слабость наизнанку.
Исторический факт: в Испании на стороне республиканцев сражались представители 54 стран мира[4]. Среди них почти 3 тысячи человек составляли советские граждане. Это были военные советники, летчики, танкисты, моряки и другие специалисты. Каждый пятнадцатый из них погиб[5], защищая своих испанских братьев.
За время гражданской войны в Испании СССР поставил республиканцам 500 тысяч тонн вооружения, боеприпасов и других материалов, а советские преподаватели подготовили для Республиканской народной армии около 20 тысяч специалистов из числа испанцев[6].
Можно сколько угодно спорить о тайнах большой политики руководства Советского Союза того времени, но очевидно одно: искренность стремлений советских людей помочь республиканской Испании была неподдельной.
Историки разных стран напрасно политизируют мотивы участия интербригадовцев в борьбе против франкистских войск. Если взглянуть на эту проблему с точки зрения социальной психологии, то на бытовом уровне возникают совершенно иные мотивы, центральными из которых были человеческая совестливость, порядочность, сострадание к людям, которых война сделала несчастными.
Основательно подзабытого ныне талантливого русского поэта Алексея Эйснера нельзя было назвать сторонником коммунистического мировоззрения: не случайно долгие годы он жил в эмиграции в Париже. Но события в Испании подтолкнули его к действию – он вступил в республиканскую армию, служил адъютантом легендарного генерала Лукача[7]. Как известно, под этим именем воевал знаменитый венгерский революционер Матэ Залка.
Именно перу Алексея Эйснера принадлежит гениальная строка: «Человек начинается с горя». Эти слова могли бы стать девизом жизни всех тех, кто сражался в Испании, защищая униженных и обездоленных женщин, стариков и детей.
Сострадание к другим людям вело по дорогам Испании тех, чья совесть была чиста, а сердце переполнялось болью за чужую боль. Это – проявление высокой нравственности. Так что, прав был поэт. И своей судьбой доказал это...
Студенты «Интуриста» ничем не отличались от других советских людей. Они так же, как и миллионы других, напряженно слушали радио, вчитываюсь в каждую газетную строку, вешали дома на стене карту Испании, на которой флажками отмечали ход ведения боевых действий.
Но было и то, что отличало их от остальных людей: к событиям в Испании они относились более профессионально. Это выражалось, например, в том, что многие из них, в том числе и А. Гуревич, стали самостоятельно и под руководством опытных педагогов изучать испанский язык. Успехи Анатолия были столь стремительны, что вскоре он даже начал читать фрагменты своих лекций по военной подготовке на испанском языке, что студентам и слушателям курсов повышения квалификации очень правилось.
С такой же профессиональной хваткой относились студенты и к изучению испанской истории. Поражало сходство далекого прошлого южного государства с историей нашего Отечества. Подобно тому, как жители русских земель, оттянув на себя основные силы монгольских воинов, не допустили дальнейшего проникновения их орд в Европу, так и испанские реконкисты в VIII–XV веках не позволили распространиться на материке арабскому влиянию, хотя угроза нашествия мавров была вполне реальной.
Народы Испании, как и народы России, не склонили головы перед наполеоновскими войсками.
Недаром будущий декабрист Федор Глинка в июле 1812 года написал: «“Кажется в России, равно как и в Испании”. Наполеон будет покорять только землю, а не людей»[8].
В 1936 году Испании первой из всех государств довелось начать сопротивление фашизму; уничтожить его выпало на долю советских людей и их союзников.
Как-то раз, в самом начале 1937 года, директор института В. В. Покровский вызвал к себе нескольких студентов и отдал распоряжение немедленно явиться в один из номеров гостиницы «Европейская». В числе этих студентов был и Анатолий Гуревич.
Цель вызова была непонятна. Студенты дожидались аудиенции в коридоре гостиницы. Каждый входивший в названный номер, пробыв там какое-то время, появлялся на пороге и, не говоря никому ни слова, удалялся. Волнение остававшихся возрастало. Наконец, настала очередь Анатолия. Одернув гимнастерку, он вошел в номер и увидел трех незнакомых мужчин. Гражданские костюмы московского производства сидели на них ладно, но при всем этом не могли скрыть, что их владельцам куда привычней носить военную форму.
Хозяева номера по-деловому расспросили А. М. Гуревича о его службе в ПВО района, об учебе в институте. После короткого разговора по телефону одного из них, в номер, постучавшись, вошла молодая женщина. Это была знакомая Толе Мария Скавронская – переводчица, учившаяся недавно при «Интуристе» на курсах повышения квалификации.
Незнакомцы попросили ее в их присутствии беседовать с товарищем студентом на французам и... испанском языках. Только тут А. Гуревич понял, с какой целью его пригласили для беседы. Услышав просьбу москвичей, Мария негромко засмеялась. В ответ на удивленные взгляды присутствующих хохотушка, извинившись, сказала, что вспомнила лекции товарища Гуревича в институте, которые он читал по-испански. Этого неожиданного аргумента оказалось достаточно. Анатолию предложили, не откладывая, сделать несколько своих фотографий для загранпаспорта. При этом был назван адрес конкретного фотоателье. Но больше ничего определенного сказано не было. Лишь короткая фраза: «Ждите, вас известят», застыла в Толиной памяти.
Дни тянулись за днями. Их однообразие не означало скуку: учиться и одновременно преподавать было удивительно интересно. Но какое-то внутренне напряжение, подсознательное ожидание серьезных перемен ощущалось постоянно. Однажды Анатолия прямо с занятий вызвали в канцелярию «статута. «Срочно позвоните домой», – сказали ему. Как выяснилось, домой пришла телеграмма, в которой Анатолия Гуревича извещали о необходимости немедленного прибытия в Москву. Цель – поездка в длительную командировку.