Комедии

Марина (Маргарите). Нет, не узнает, не бойтесь!

Лунардо. Так вот узнай: жених твой — сын синьора Маурицио, племянник синьоры Марины.

Марина. Неужели?.. Мой племянник?

Феличе. Что вы говорите?

Марина. Я очень, очень рада!

Феличе. Лучшего выбора вы не могли сделать.

Марина. Когда же свадьба?

Лунардо. Сегодня.

Маргарита. Сегодня?!

Лунардо. Да, синьора, и не только сегодня, а сейчас. Синьор Маурицио отправился домой за своим сыном, приведет его, мы вместе пообедаем — и тут же их и повенчаем.

Феличе. Так спешно?

Лунардо. Я не люблю, когда похлебка долго варится.

Лучетта (про себя). Теперь у меня даже внутренности дрожат.

Лунардо (Лучетте). Да что же с тобой?

Лучетта. Ничего…

СЦЕНА 13

Те же и Маурицио.

Лунардо. А, вот и вы!

Маурицио (смущен). Да, вот и я!

Лунардо. Что с вами?

Маурицио. Я вне себя.

Лунардо. В чем дело?

Маурицио. Я был дома, искал мальчика, — нигде не мог найти. Спрашивал, — мне сказали, что видели его в обществе какого-то синьора Риккардо, который бывает у синьоры Феличе. (К Феличе.) Что это за синьор Риккардо? Что это за приезжий? Какие у него дела с моим сыном?

Феличе. Я ничего не знаю о вашем сыне, а что касается до приезжего синьора, то это — почтенный кавалер. Не так ли, синьор Канчано?

Канчано. Не знаю, ничего не знаю, кто он такой и какой чорт его сюда прислал. Я молчал до сих пор и глотал все это, чтобы тебе угодить и не кричать на тебя; но конец моему терпению! Теперь говорю тебе, что в свой дом его больше не пущу. Какая-то подозрительная личность; наверно, вербовщик солдат.

СЦЕНА 14

Те же и граф Риккардо, потом Филипетто.

Риккардо. Говорите осторожнее о порядочных людях.

Лунардо (к Риккардо). Как! В моем доме?

Маурицио (к Риккардо). Где мой сын?

Риккардо (к Маурицио). Ваш сын вон там!

Лунардо. Спрятан? У меня в доме?..

Филипетто (бросаясь на колени). Ах, синьор отец, умоляю вас!..

Лучетта (бросаясь на колени). Ах, синьор отец, заклинаю вас!

Маргарита (извиняясь). Муженек, я ни при чем тут, совершенно ни при чем, муженек!

Лунардо (хочет ударить ее). Ты мне за это заплатишь, несчастная!

Маргарита. Помогите!..

Марина. Держите его!..

Феличе. Остановите его!

Симон. Будьте стойки!

Канчано. Не верьте ей.

Хватают его под руки и уходят втроем.

Маурицио. Поди сюда, поди сюда, негодяй! (Хватает Филипетто за руку.) Иди за мной! (Тащит его.)

Маргарита (Лучетте). Иди, иди за мной! (Тащит ее.)

Маурицио (к Филипетто). Дома я с тобой расправлюсь.

Маргарита (Лучетте). Все из-за тебя!

Филипетто, уходя, кланяется Лучетте, Лучетта, уходя, ударяет себя в грудь кулаками.

Филипетто. Бедняжка!

Лучетта. Я в отчаянии!

Маурицио. Вон отсюда! (Выталкивает его и уходит.)

Маргарита. Будь проклят тот день, когда я переступила этот порог! (Уходит, толкая Лучетту.)

Марина. Какой скандал, какая чертовщина! Бедная девочка, бедный мой племянник! (Уходит.)

Риккардо. В какую историю вы меня впутали, синьора!

Феличе. Вы — кавалер, граф?

Риккардо. Что за вопрос.

Феличе. Я спрашиваю вас, вы — кавалер, граф?

Риккардо. Льщу себя надеждою, что да.

Феличе. В таком случае идите за мной.

Риккардо. С какой целью и куда?

Феличе. Я честная женщина. Я сделала ошибку — и хочу поправить ее.

Риккардо. Но как?

Феличе. Как, как!.. Если я расскажу вам как, то и комедии конец. Идем же. (Уходят.)

ДЕЙСТВИЕ III

СЦЕНА 1

Комната Лунардо.

Лунардо, Канчано и Симон.

Лунардо. Тут дело идет о моей чести, скажем по справедливости, о репутации моего дома. У такого человека, как я!.. Что скажут обо мне? Что станут говорить о Лунардо Кроццола?

Симон. Успокойтесь, дорогой кум: вы тут совершенно неповинны. Всему виной женщины. Накажите их примерно, и все вас хвалить будут.

Канчано. Да, да!.. Надо показать пример. Надо, наконец, прищемить хвосты этим гордячкам и научить мужей усмирять их.

Симон. И пусть потом говорят себе, что мы самодуры.

Канчано. И пусть потом говорят себе, что мы дикари!

Лунардо. А за ней туда же эта бесстыдница-девчонка.

Канчано. Накажите ее!

Лунардо (к Канчано). А ваша жена — третья в совете.

Канчано. О, я ей покажу!

Лунардо (Симону). И ваша с ними заодно.

Симон. И моя за это поплатится!

Лунардо. Потолкуем как следует, друзья мои, посоветуемся. Как нам поступить с этими, скажем по справедливости… Что касается до девчонки, тут дело просто; я уже все обдумал и порешил. Первым делом — к чорту свадьбу! О замужестве никаких больше разговоров. Отправлю ее в глушь, подальше от людей, запру в четырех стенах — и кончено! Но вот как нам проучить наших жен? Как вы думаете?

Канчано. По правде сказать, должен сознаться, я в затруднении.

Симон. Если бы можно было и их запихать в какой-нибудь монастырь, запереть в четырех стенах и так от них отделаться.

Лунардо. Это, скажем по справедливости, будет скорее для нас наказание, чем для них. Ведь придется тратиться, платить за их содержание, снабжать их более или менее приличною одеждой, и вместе с тем там, в монастыре, у них будет куда больше досуга и свободы, чем дома. Правильно я говорю?

Симон. Очень правильно! Особенно это верно по отношению к нам обоим: мы ведь не позволяем себя вести на поводу, как кум Канчано.

Канчано. Что вам на это сказать? Вы правы. Может быть так: держать их дома взаперти, не выпускать из комнаты? Ну, изредка брать их с собой погулять разве, а там опять запереть; и чтобы они никого не видели и ни с кем не говорили.

Симон. Женщин? Запереть? И чтобы они ни с кем не говорили? Да они от такого наказания в три дня издохнут.

Канчано. Тем лучше!

Лунардо. Но кто же захочет быть тюремщиком? И потом: узнает родня, и пойдет чертовщина, всех святых на ноги поднимут! Заставят их выпустить, а потом еще вас же ославят: вы-то и самодуры, и неучи, и псы цепные!..

Симон. А уж раз вы уступите — все равно, из-за любви или по уговорам — все кончено: они вас оседлают, и вы больше пикнуть на них не смейте.

Канчано. Вот так и было с моей женой!

Лунардо. Самое бы лучшее, скажем по справедливости, взять хорошее полено.

Симон. Верно, честное слово! А люди пусть говорят что хотят.

Канчано. А если они этим поленом — да нас?

Симон. Может и это случиться.

Канчано. Да я уж знаю, что говорю.

Лунардо. В таком случае попадем из огня да в полымя.

Симон. А потом, знаете… есть мужья, которые колотят своих жен; но если вы думаете, что этим они могут их укротить, — ошибаетесь: они становятся еще хуже, все делают назло. Если их насмерть не заколотить — толку, все равно не будет!

Лунардо. Убивать! Что вы!

Канчано. Нельзя уж хотя бы потому, что, хочешь не хочешь, а без женщин не обойтись.

Симон. А какое было бы счастье иметь послушную, разумную, добрую жену! Какая была бы радость!