Страница 51 из 84
Но время шло, и происходили события, которые сами по себе -- в том, что касалось подрывания позиций Завиша -- ничего особого не представляли, но во взаимосвязи действовали как ручейки, сливающиеся в единый поток, перед которым не устоит никакая плотина. Сначала в мае 1285 г. скончалась супруга Завиша, мать - королева Кунгута. Несколько месяцев спустя в Хебе был узаконен брак тогда уже 14-летнего Вацлава с дочерью Рудольфа Габсбурга Гутой. В 1 287 г. Гута переезжает в Прагу и готовится подарить мужу наследника престола. Но новая королева не выносит Фалькенштейна и делает все, чтобы подорвать его власть и влияние на короля. В начале 1288 г. Завиш едет в Буду и женится там на сестре венгерского короля Ладислава IV Елизавете, что, образно говоря, стало последним гвоздем, им самим забитым в крышку своего гроба.
По мере того, как Вацлав подрастал, рос и его интерес к делам государственным. Еще недавно он полностью был удовлетворен регентским правлением отчима. Но сейчас, избавленный от материнской опеки, он начал все чаще прислушиваться к голосам, говорящим, что Завиш хочет поссорить его с римским императором, советуя ему предъявить претензии на часть утерянных альпийских земель, перешедших во владение тестя Вацлава -- Рудольфа Габсбурга. Повздорить с ним мог бы разве что самоубийца или авантюрист вроде Завиша, этого узурпатора и пособника дьявола. Когда бы чешский король захотел в будущем расширить границы своего царства, прилагать усилия надо будет там, где нет опасности столкновения с великодержавными интересами Рудольфа Габсбурга и его рода. А если кто-то дает королю иные советы, то он враг королевства и пржемысловского престола. Пусть Вацлав постарается избавиться от Фалькенштейна, пока не поздно...
Эти и подобные речи, произносившиеся, в основном, супругой Вацлава Гутой в качестве глашатая габсбургской стороны в Чехии, способны были подействовать и на людей с намного более сильным характером, чем был психически лабильный Вацлав. В итоге он сдался и поверил, что Завиш и в самом деле готовит ему погибель. Прежнее восхищение отчимом постепенно уступало место ревности к его успехам и рыцарской внешности, а потом опасениям и страху. Когда же в конце 1277 г. умирает первенец Вацлава, а Фалькенштейну, словно в насмешку, жена рожает очередного здорового потомка мужского рода, к тому же королевской крови, боязнь Вацлава за судьбу пржемысловской династии возрастает настолько, что он решает действовать. В январе следующего года Завиша арестовывают и сажают в Белую башню Пражского Града, а вскоре после этого осуждают на смертную казнь с конфискацией всего имущества. Могущественные Рожмберки и связанные с ними роды, не собираясь мириться с этим, объявляют Вацлаву войну. Король, однако, подавил бунт способом, не имеющим, пожалуй, аналога в истории. Завиша водили в кандалах от одного неприятельского замка к другому, и достаточно было Микулашу Опавскому, стоявшему во главе карательного отряда, пригрозить, что знатному заложнику отрубят голову, если ворота не отворятся, как все мятежники сдавались (кроме братьев Завиша в замке Глубока, где приговор и был приведен в исполнение 24 августа 1290 года).
В день казни Завиша закончилась в Чехии эпоха опекунского и регентского правления. Бразды правления взял в свои руки король, 19-летний юноша с немощным телом и хилым здоровьем, но тем не менее твердо решивший ни с кем не делить власть, править самому, к тому же иначе, нежели его предшественники, осененные рыцарской славой.
Серебро дороже золота. Сразу же следует сказать, что монарх Вацлав начал неплохо. Наоборот. Словно одержим стремлением выйти из тени своего отца, великого "железного и золотого" короля, к решению внутренних и внешних дел он приложил столько энергии и почти лихорадочных усилий, проявил столько проницательности, осмотрительности, а также и хитрости и холодной расчетливости, что это до наших дней вызывает восхищение (или по меньшей мере изумление) у его биографов.
Достойны внимания прежде всего сама форма, способ правления Вацлава. Подобно своему отцу, он утверждал идею феодальной монархии с центральным управлением и ограниченным участием в нем дворянства. При этом он отставил наиболее видных панов и преданных королю дворян на высших земских должностях, но без влияния на направленность и проведение политики двора. Здесь, наоборот, он предпочитал образованных советников - профессионалов, знатоков права, экономики, финансов, специалистов по делам церкви, культуры и внешней политики. Из них он позднее создал (как и французский король, современник Вацлава Филипп IV Красивый) королевский совет, в немалой мере прообраз нынешних министерских кабинетов. В совет входили прелаты и учебные - богословы (епископ Тобиаш из Бехине, Бернард из Каменице, Петр из Аспельта, вышеградский пробст Ян, збраславский аббат Конрад, седлецкий аббат Хайденрайх, магистр Алексиус, Арнольд Бамберский), итальянские эксперты, как, например, выдающийся правовед Гоццо из Орвието или финансисты Риньеры, Аппард и Чино. Король оплачивал их профессиональные услуги, а после выполнения их задачи давал им отставку.
Уже при Завише страна быстро залечила раны, нанесенные грабительскими интересами Бранденбургов, неурожаями и голодом. При Вацлаве II королевство расцветало, главным образом, благодаря разработке богатых серебряных жил, только что открытых на территории цистерианского монастыря в Седлеце. Добыча ценного металла стремительно росла, как и посад вокруг месторождения. Скоро он превратился в знаменитую Кутна-Гору, второй после Праги город в королевстве. Король учредил государственную монополию на добытое серебро, что неизмеримо увеличило доходы его казны. Серебро шло и из других мест. Общий объем его добычи к концу XIII века достигал примерно 100 тыс. гривен (1 гривна 253 г). В 1300 г. Вацлав II с помощью Гоццо из Орвието издал комплекс правовых норм (lus regale montanorum), регулировавших во всем королевстве отношения между добывателями, владельцами и королевской палатой. Кутногорское право впоследствии стало образцом и для других стран (особенно Венгрии) и привлекало внимание своим стремлением социально обеспечить горняков, чей исключительно изнурительный и опасный труд глубоко под землей множил богатство чешского государства и его правителя.
В том же году Вацлав провел денежную реформу, отменив прежнюю практику "обновления" монеты и замены ее другой, с меньшим содержанием серебра (большинство предшественников Вацлава позволяли себе подобное беззаконие), и учредив новое платежное средство, так называемый пражский грош с весьма высоким содержанием серебра (1 грош 3,975 г серебра), ставший популярной монетой во всей средневековой Европе. Так что и иностранные купцы научились считать в чешских копах (копа серебра 60 шт. грошей).
Успешно действовал Вацлав II и на ниве создания населенных пунктов. Помимо Кутна-Горы, он основывает города Новы-Быджов, Трутное и Пльзень, предоставляя им немалые привилегии, часть доходов от которых поступает в казну короля. Он щедро одарил угодьями и другими материальными благами новые монастыри и храмы, особенно наиболее известный среди них -- монастырь цистерианцев в Збраславе. Здесь находился и королевский охотничий замок, где Вацлав бывал еще в детские годы. Потому, говорят, когда он захотел -предположительно из благодарности богу за то, что тот расстроил козни Завиша или, скорее, чтобы искупить вину за расправу над отчимом -- основать монастырь, то выбрал для него место именно здесь. ("Дарую Деве Марии край столь прекрасный, что самому Господу Богу не отдал бы его", приводит его слова при закладке монастыря "Збраславская хроника", которая наряду с "Хроникой Далимила" считается важнейшим историческим источником по истории эпохи на рубеже XII--XlV вв.). На территории монастыря Вацлав приказал возвести и новую королевскую усыпальницу, где и был погребен, как и его сын Вацлав III и дочь Элишка, бывшая замужем за Яном Люксембургом.
Несмотря на то, что Вацлаву удавалось оберегать верховенство королевской власти и сопротивляться давлению феодальных вельмож, в двух случаях он вынужден был капитулировать перед дворянами, которые не позволили ему открыть в Праге университет и издать земские законы. Но сами эти планы подтверждают исключительность Вацлава как государственного деятеля.