Страница 14 из 22
Он обладал роскошной виллой, окруженной не менее роскошным садом, который спускался до самой реки. Высокая ограда окружала его резиденцию и защищала от любопытных взглядов.
Говард потратил двадцать минут, чтобы добраться до виллы. Проезжая по аллее, обсаженной прекрасными деревьями, Говард видел целый батальон садовников-китайцев, копавшихся в саду.
Но этим утром в голове Говарда не было места мыслям о цветах и деревьях. Подозревая не совсем честное происхождение миллионов О’Бриена, он старался не показываться на его вилле в отсутствие других членов их партии. Но сегодня ему надо поговорить с О’Бриеном о вещах совершенно секретных, о которых нельзя сообщить по телефону из боязни быть подслушанным.
Говард остановился перед озаренным солнцем входом, быстро поднялся по ступенькам и позвонил.
Лакей О’Бриена, Сэлливан, бывший борец, в белой куртке и черных брюках, открыл ему дверь. Он казался удивленным.
— Мистер О’Бриен дома?
— Безусловно,— ответил Сэлливан, давая гостю пройти.— Но он занят.
Говард услышал, что где-то в доме поет женщина, и сначала подумал, что О’Бриен слушает радио. Этот голос, легкое сопрано, чем-то очень волновал, и Говард, мало понимавший в музыке, нашел его особенным.
— Скажите ему, что дело важное.
— Пойдите и скажите сами, патрон,— ответил Сэлливан.— Я ни за что на свете не решусь прервать завывания этой цыпки.
Он указал на коридор, по которому следовало идти в большой зал.
— Идите смело.
Говард быстро прошел по коридору и остановился на пороге большого зала, двери которого были широко открыты.
О’Бриен, удобно устроившийся в кресле, сидел, закрыв глаза, со скрещенными на груди руками.
За роялем возле застекленной открытой двери сидела высокая стройная девушка необычайной красоты: блондинка с зелеными глазами, тонким носом, высокими скулами и чувственным ртом. Она была в белом свитере и клетчатых синих с белым брюках.
Звучным сладким голосом она пела арию, которую Г овард смутно помнил.
Неподвижный, с бьющимся сердцем, он смотрел на нее. До сих пор он считал красивейшей женщиной свою жену Глорию, но эта девушка превосходила ее красотой.
В конце пассажа, перед тем как взять заключительную ноту, девушка вздрогнула, увидев Говарда, сфальшивила и сняла руки с клавиш.
О’Бриен открыл глаза и нахмурился.
— Что с тобой случилось? — спросил он девушку.
Потом, проследив за ее взглядом, он заметил Говарда.
— Простите за беспокойство,— извинился Говард, входя в комнату.— Мне нужно сказать вам пару слов.
О’Бриен встал, нисколько не выказав удивления при появлении Говарда, которое, однако, не могло не озаботить его.
— Вы не должны были показываться до конца арии,— сказал он, подойдя к Говарду и пожимая ему руку.— Тем хуже! Музыка никогда не была у вас в почете. Господин начальник, представляю вам мисс Дорман, которая скоро станет моей женой.
Молодая девушка встала и подошла, слегка раздвинув красивые губы в улыбке, но во взгляде ее читалось осуждение. У Говарда создалось странное впечатление, что она боится его.
— Вашей женой? — удивился Говард.— Я этого не знал. Примите мои поздравления.
Он взял протянутую руку О’Бриена и улыбнулся.
— Я думал, что вы на всю жизнь останетесь холостяком!
— Если я так долго ждал,— сказал О’Бриен, обнимая девушку за талию,— то вы должны признать, что она стоила этого. Гилда, мистер Говард очень внимательный человек, и я хочу, чтобы вы стали друзьями.
— Ты хорошо знаешь, Сеан, что твои друзья — мои друзья.
— Отличное принципиальное заявление,— со смехом заметил О’Бриен.— Тогда почему ты смотришь так мрачно?
— Что вы будете пить? — спросил он, обратившись к Говарду.
— Но я...— ответил Говард, переводя взгляд с Гилды на О’Бриена.— Я пришел по неотложному делу.
— Она будет вас благословлять! Слышишь, дорогая? Дело...
— Ну, теперь я могу уйти,— сказала Гилда, освобождаясь от его руки.— Только недолго, Сеан.
Улыбаясь, она одарила Говарда коротким взглядом и вышла из комнаты. Говард проводил ее восхищенным взором, ошеломленный формами, которые скрывались под свитером и брюками.
— Она потрясающая, да? — спросил О’Бриен, знавший его слабость к молодым девушкам.— А какой голос!
Он подошел к бару с напитками и налил два бокала виски.
— Подумать только, когда я ее нашел, она пела в одном ночном кабаре. С таким голосом, как у нее... Я уговорил ее серьезно заняться пением. Теперь она поет Моцарта. Ее слушал Франчелли и был в восторге. Он сказал, что из нее выйдет большая оперная певица.
Говард взял предложенный бокал и сел. Он смотрел на О’Бриена.
«Хорошая- осанка,— подумал он.— Должно быть, ему за сорок. И подумать только, этот негодяй имеет по меньшей мере десять миллионов».
О’Бриен в сумраке хорошо выглядел. Его брови и тонкие усики придавали ему мефистофельский вид.
— Что вас так тревожит? — спросил он, садясь на ручку кресла.
— Вам говорили о доме 25 на Лесингтон-авеню? — спросил Говард.
О’Бриен поднял брови.
— Почему?
— Мне сказали, что этот дом принадлежит вам.
— Ну и что?
— Вчера ночью там была убита проститутка. И четыре других квартиры этого дома тоже заняты продажными женщинами.
О’Бриен сделал глоток, поставил бокал и закурил сигарету. Лицо его ничего не выражало, но Говард, зная его достаточно хорошо, понимал, что мозг его усиленно работает.
— Не беспокойтесь об этом,— наконец сказал он.— Я сделаю все, что надо. А кто была убитая?
— Некая Фей Карсон.
— У полиции есть на нее что-нибудь?
Говард покачал головой.
— А газетам что-нибудь известно?
Говард опять покачал головой.
— Их оповестят через час или два. Я решил сначала поговорить с вами, чтобы избежать неприятностей.
— Кто сказал вам, что дом принадлежит мне?
— Монтли.
— Он слишком много болтает.
Говард сделал глоток, так как нуждался в подкреплении.
— Вы знали, чем жили эти женщины? — спросил Говард.
О’Бриен нахмурил брови.
— Естественно. Нужно же им было жить где-нибудь. Потом, их не смущала квартирная плата.
Он встал, подошел к телефону и набрал номер.
— Такс, это ты? — Он послушал, потом продолжал: — Такс! У меня есть для тебя работа — это очень срочно. Отправляйся немедленно на Лесингтон-авеню, в дом 25, и выбрось оттуда всех курочек, каких там найдешь. Там их четверо. Выбрось их всех за дверь. Когда они освободят помещения, посели в этих квартирах респектабельных людей, предпочтительно старых дам. Я хочу, чтобы это было сделано за два часа. Ты меня хорошо понял? — Он положил трубку и вернулся на свое место.—- Ну вот, все устроено. Когда появятся представители прессы, они найдут этот дом настолько респектабельным, что им придется снять шляпы и вытереть ноги.
Говард смотрел на него с возрастающей тревогой. О’Бриен не стеснялся действовать как типичный гангстер.
— Мне никогда и в голову не пришла бы мысль сделать что-нибудь подобное,— медленно проговорил Говард.
О’Бриен пожал плечами.
— У вас тоже есть псы, которые вас стерегут. Моя главная задача состоит в том, чтобы держаться подальше от неприятностей.— Он предложил Говарду сигару и закурил сам, потом продолжал:— Теперь расскажите мне об этой девице. Кто ее убил?
— Мы ничего не знаем. Он не оставил следов. Вероятно, это был ее знакомый, так как он ударил ее в грудь ножом и никто не слышал ее криков.
— Кто ведет следствие?
— Донован, но я сказал Адамсу, чтобы он, со своей стороны, тоже действовал. У Донована есть приметы мужчины, который может оказаться преступником.
— Какие приметы?
— Очень неопределенные: молодой мужчина лет тридцати, красивый парень в светло-сером костюме.
— С этим далеко не уйдешь,— заметил О’Бриен, снова наполняя бокалы.
— Но это все же лучше, чем ничего,— возразил Говард, беря свой бокал.— Такие истории всегда трудно распутывать.
О’Бриен сел.