Страница 98 из 108
Так прошли часы. А может, годы. Или столетия. Но внезапно нестерпимый зуд ушёл. А потом исчезла боль.
— Нет больше твоего соблазна. — Резко бросила старуха и, небрежно толкнув меня ногой в плечо, задумчиво добавила, — гляди-ка, а ты и вправду живучая… Решение моё верное.
Снова потекла горечь, снова зачитал нараспев дребезжащий старческий голос…
…Я очнулась от того, что телу было непривычно мягко лежать, а кто-то резкими сердитыми движениями втирал мне в плечо прохладную мазь. С трудом разлепив опухшие от слёз веки, я сквозь размытую пелену увидела строгое старушечье лицо.
— Что со мной?..
— Терпи и не вздумай ныть. Будешь знать, без мази целебной на солнцепёк лезть, глупая ты девчонка. Говорила же я тебе, да вам молодёжи всё в одно ухо влетело, через другое вылетело! А ты ж ещё башку свою непутёвую стукнула, остатки умишка скудного вытряхнула.
— Прости, бабушка, я больше не буду…
…Бабушка?..
…Из моего тела как будто что-то вытягивали. Я корчилась на весу, и хрипела, а равнодушный наблюдатель внутри сухо отмечал, что ощущение падения исчезло, и гигантский паук больше не превращается в тлен на моей груди…
… Нет твоей памяти, нет лица, нет тебя, нет ничего, что напомнит и вернёт. Та, что была одной, станет другой… Что она со мной сделала?!.. Властью над кровью твоей забираю силу твою… Мою силу? Мою?.. Я?.. Кто я?..
…Эти сны никогда не были обычными кошмарами. Теперь я знала это. Обрывки сновидений вдруг стали лоскутками воспоминаний и внезапно сложились вместе, открыв мне… что? Кто я?.. Меня крутило и переворачивало, сгибало и заставляло вытянуться в струнку. Вокруг на необозримые расстояния тянулись висящие в черноте серебристые нити…
… Кто я?!..
…Уже не в силах сопротивляться измождённым телом, я рвалась, металась, кричала мысленно, не желая умирать именно сейчас, когда завеса фальшивой памяти была сорвана.
— ТЫ И ТАК ЗАДЕРЖАЛАСЬ. ПОРА ВОЗВРАЩАТЬСЯ. НЕ СОПРОТИВЛЯЙСЯ.
Твёрдый женский голос, порождающий эхо, раскатился в пустоте и отозвался в каждой клеточке моего тела. Я хотела заорать, что не сопротивляюсь, что сама хочу вернуться, но собственный голос уже не повиновался мне.
В лицо ударил порыв ледяного ветра. Меня обездвижило, подхватило, резко дёрнуло и вдруг стремительно потащило вверх.
— ВСЁ, ЧТО В ЭТОМ ТЕЛЕ — МОЁ.
У меня ёкнуло сердце. Этот стальной голос тоже отдавался эхом, но он был мне знаком. Йен…
— ЗДЕСЬ НЕТ ТВОЕЙ ВЛАСТИ! — Женский голос сорвался на резонирующий грохот.
Вместо ответа, появившись из ниоткуда, в мою грудь вонзилось зазубренное ледяное копьё.
— ТЫ НЕ МОЖЕШЬ! НЕ СМЕЙ! — Женский голос превратился в звон осыпающегося стекла. С треньканьем порвались ближайшие ко мне серебристые нити.
Я почувствовала, как на коже стремительно намерзает ледяная корка.
— ВРЕМЯ ПРИШЛО. ПОРА ОТДАВАТЬ ДОЛГИ. КОНЕЦ УЖЕ БЛИЗОК.
Губы свело судорогой.
— Йен…
Тело снова обрело вес. Меня подхватили горячие руки.
— …ты же меня уже…
В лёгкие с болью ворвался воздух. Перед глазами возникло лицо с чёрными глазами и вздувшимися жгутами венами.
— …убил.
Мир полыхнул, и снова накатилась темнота.
Вокруг меня что-то происходило. Горячие руки исчезли, сменившись холодным полом. Чувствуя, что совершаю невозможное, я открыла глаза, перед которыми тотчас же зарябило чёрно-белое. Всё вокруг расплывалось. Приподнять голову от пола было так же просто, как голыми руками вывернуть камень из стены склепа.
Кстати о склепе. В нём явно было слишком много живых. И свежего воздуха. Я скосила глаза. От места фамильного захоронения и впрямь осталось немного. Крыши у него больше не было совсем, а через обломки, оставшиеся от стен, можно было без труда перелезть, закинув ногу, а кое-где и просто перешагнуть.
Всё ещё была ночь, но столб золотого света, бьющий из восьмиугольной дыры в каменном полу, освещал всё вокруг не хуже солнечного.
Так вот она какая — скважина Потока… — подумала я, равнодушно удивляясь тому, откуда знаю, что именно вижу. Тем не менее, уверенность эта была непоколебимой. Я действительно знала.
По обе стороны скважины стояли люди, ни один из которых не обращал на меня ровным счётом никакого внимания, словно меня тут и не было вовсе. Большинство из них были в странных, уже знакомых мне чёрно-белых одеждах. Длани Правителя. Я прерывисто вздохнула. Они всё-таки нашли нас. Тут же были и князь с княгиней. И Йен, весь окутанный прозрачной светящейся дымкой. Я кое-как повернула голову, вглядываясь в его лицо. Оно выглядело напряжённым, серым от усталости. Потускневшие глаза неотрывно смотрели на высокого мужчину напротив. Он стоял ко мне боком, так что я видела только чёрную половину его одежды. Над высоким воротником-стойкой лицо казалось болезненно-бледным, и таким же измождённым, как у Йена. Кожа влажно поблёскивала, коротко стриженные волосы слиплись от пота.
— Не молчи, Сэт. Тебе же есть, что сказать, я знаю, — вымученно усмехнулся мой убийца.
— Мне жаль, Йен. — Медленно произнёс тот, кого назвали Сэтом. — Взять его.
Двое других мужчин в чёрно-белом вышли вперёд и одновременно защёлкнули на запястьях Йена широкие золотые браслеты с замысловатой чеканной гравировкой. Он даже не шелохнулся, не сделал ни единой попытки к сопротивлению. Светящаяся дымка распалась на полосы и исчезла, растворившись в воздухе. Йен оскалился, покачнулся, но устоял.
— Умно, — Он поднял руки и встряхнул ими, словно проверяя, не сваливаются ли «украшения». — Думаешь, этого надолго хватит?
— Этого — нет. Но я позабочусь о своевременной замене. — Сухо отозвался Длань по имени Сэт и перевёл взгляд светло-карих глаз на застывшую в сторонке княжескую чету.
— Господин Сэт-Арэн, — Шотта Деверелл нервно сглотнул, явно нервничая. Сейчас он больше походил на жуликоватого торговца, пойманного с поличным, чем на уверенного в себе, слегка заносчивого аристократа, каким я видела его до сих пор. Его супруга же наоборот стояла с гордо поднятой головой, то и дело кидая недвусмысленные взгляды на Йена. С её лица не сходила жестокая усмешка.
— Я благодарен тебе, Шотта. — Просто кивнул Сэт-Арэн.
— Господин, — подала голос Архави, и Сэт-Арэн вопросительно склонил голову, — мы можем рассчитывать на то, что отныне этот человек больше никогда не переступит нашего порога?
Йен расхохотался. И без того чувствующий себя не в своей тарелке князь резко побледнел и зашикал на жену. Длань спокойно кивнул, совершенно не изменившись в лице.
— Я приложу к этому все силы, даю слово, леди. Достаточно ли Вам этого?
— О, конечно, — торопливо отозвалась Архави, приседая в глубоком реверансе. Глядя на неё, я чувствовала только ненависть и презрение. С самого начала эта женщина вела грязную игру.
— Благодарим Вас, господин, — поклонился Деверелл. — Дозволено ли нам идти?
— Идите, — шевельнул рукой Сэт-Арэн.
— Шотта, — окликнул Йен со своего места. Он улыбался и вообще казался довольным жизнью.
Князь остановился и обернулся, хотя жена тянула его за рукав и что-то яростно втолковывала вполголоса.
— Скажи мне, Шотта, каково это — нарушать клятвы? — Йен заговорщически подмигнул бывшему другу, как будто подговаривал пойти украсть пару яблок в соседнем саду, а не спрашивал о предательстве, которое, скорее всего будет стоить ему жизни.
— Оставь моего мужа в покое, чудовище! — окрысилась Архави, бросаясь вперёд и закрывая собой понурившегося князя.
— Спокойно, ехидна. Я могу вырвать твоё жало даже сейчас. Не вводи меня в искушение. — Ласково посоветовал Йен.
Архави не стала больше размениваться на слова, подошла вплотную к ненавистному врагу и плюнула ему в лицо. Её тут же схватил за локти муж, бесцеремонно отпихнул в сторону к одной из молчаливых женщин-Дланей, и собственноручно обтёр белоснежным платком неблаговидный потёк с кривящегося от отвращения лица.