Страница 9 из 19
Джоунс откинулся на спинку, кресло под ним скрипнуло. Он опустил руки на стол, и молча ждал продолжения.
— Петров наделал много шума в Вашингтоне. Он приобрёл особняк на Эмбасси-Роу, принялся устраивать вечеринки для политической элиты. При этом не прекращал нападок на Барковского, подрывая авторитет российского президента, и, в конце концов, нашёл единомышленников в Капитолии.
— Деньги и власть, — сказал Джоунс. — Их так и тянет друг к другу.
— У Петрова есть деньги. Миллиарды, — заметил Сторм. — У Уиндслоу — власть. Прекрасная пара.
Вновь подавшись вперёд, Джоунс принялся барабанить по столу указательным пальцем.
— Это всё? — спросил он в нетерпении.
— А есть что-то ещё?
— Я думал, ты мне скажешь
Кошки-мышки. Кто кого?
Сторм покачал головой, дав понять, что закончил.
— Основное ты ухватил верно, — начал Джоунс. Настала его очередь рассказывать. — Все занервничали, когда Петров с Уиндслоу вдруг стали не разлей вода. Официально у Белого Дома прекрасные отношения с Барковским, и нашему президенту, естественно, не понравилась дружба председателя сенатского комитета по разведке с олигархом, целью жизни которого стало уничтожение действующего главы Российской Федерации.
— Не сомневаюсь, что Белый Дом занервничал из-за миллиардов Петрова — попавших в руки ловчилы Уиндслоу.
Джоунс одобрительно улыбнулся.
— Значит, ты рассказал не всё. Полагаю, тебе уже известно о расследовании агента Шауэрс, в ходе которого она решила, что сенатор Уиндслоу получил взятку в шесть миллионов долларов?
— Шауэрс сказала, шесть миллионов пришли из Лондона через Каймановы острова. Британцы предоставили Петрову политическое убежище после бегства из Москвы. Остаётся только сложить два и два.
— Но это в лучшем случае косвенное доказательство. Прямых улик, указывающих на то, что Петров дал взятку, а Уиндслоу её получил — нет.
Секунду Сторм колебался, рассказать Джоунсу про шесть миллионов наличными, которые Уиндслоу прячет в банковской ячейке, или нет. Решил, что пока не стоит. Пусть Джедидайя сначала выговорится.
— Что Петров мог рассчитывать получить за шесть миллионов? — спросил он.
— Мы не знаем. По крайней мере, не уверены.
— Может, речь о тайной операции, из-за которой у вас вышел спор с Уиндслоу?
— Так ты и об этом знаешь? Способный ученик, — похвалил Сторма Джоунс.
— За это ты меня и любишь, верно? Так что это за тайная операция?
— Эта информация доступна для ограниченного круга лиц, и ты — вне зоны доступа.
— Это как-то связано с похищением?
Джоунс придал лицу непроницаемое выражение:
— Вне зоны доступа.
— Думаешь, Петров организовал похищение?
— Это ты мне скажи.
Непросто переиграть того, кто обладает опытом Джедидайи Джоунса. Он знал секреты секретов о секретах, и хранил их до тех пор, пока не возникала необходимость сделать тайное явным. Очевидно, сведениями о тайной операции и мнением относительно участия Петрова он делиться не станет. По крайней мере, сейчас.
— Петров хотя бы в США? — спросил Сторм.
— Он в Лондоне, а может, на своей яхте. Это не важно. Миллиардер легко может нанять кого-нибудь для грязной работы.
— Почему за агентом Шауэрс следует автомобиль российского посольства?
— А вот это хороший вопрос. Задай его ей.
— Задам, — Сторм решил сменить тему. — Сенатор Уиндслоу заявил утром, что моё прибытие — уловка. Он считает, что тебя заботит не поиск похитителей, а выяснение подноготной его отношений с Петровым. Он также не исключает, что всё произошедшее — я о похищении — срежиссированная тобой часть запутанного заговора.
Во взгляде Джоунса отразилось недовольство:
— Брось, ты же не думаешь всерьёз, что я подвергну управление риску, средь бела дня в центре Вашингтона похищая сенаторского пасынка, а затем выдёргивая ему зубы? Мои руки чисты. Но он прав насчёт того, что я хочу, чтобы ты разузнал как можно больше о его делах с Петровым. И Белый Дом хочет того же.
— И расследование Шауэрс легло под сукно потому, что Белый Дом не хочет, чтобы общественность знала, за что Петров платил сенатору?
— Скажем так, не стоит пороть горячку, пока мы на сто процентов не уверены, что Петров подкупил Уиндслоу. А если это, всё-таки, так — пока не узнаем, что рассчитывал Петров получить за свои деньги. Белый Дом хочет получить ответы до того, как они станут достоянием общественности. Иначе возможны серьёзные международные последствия.
— А тайная операция — о которой ты не хочешь говорить — не её ли Уиндслоу требовал от тебя провернуть для Петрова? Твои руки действительно чисты?
Джоунс поднял ладони вверх, показывая, во-первых, как чисто вымыты его руки, а во-вторых, давая понять, что разговор на эту тему закрыт.
— Сконцентрируемся на похищении, — сказал он.
— И познаете истину, и истина сделает вас свободными, — усмехнулся Сторм.
— Иногда истинная правда дурно влияет на международные отношения, — ответил Джоунс. — Выясни, кто стоит за похищением. И сделай это, не трогая Белый Дом или это управление.
— Последний вопрос, — Деррик встал. — Куда ты спрятал жучок? В машину или телефон?
— Ты же сыщик, — откликнулся Джоунс. — Вот и ищи.
Сторм услышал приглушённый звук телевизора, доносившийся из-за закрытой двери его гостиничного номера. Внутри кто-то был. Почувствовав знакомый запах духов, Деррик сунул ключ-карту в щель электронного замка и вошёл, ожидая увидеть Клару Страйк.
Но в номере была не она. В номере была агент Шауэрс.
Похоже, по какому-то странному совпадению обе женщины предпочитали один и тот же аромат. Или дело было в самом Сторме? Сколько раз он встречался с Кларой в гостиничных номерах? Сколько раз они занимались любовью — утром, после тяжёлого пробуждения, днём и, конечно же, ночью? Не выработался ли у него, как у собаки Павлова, условный рефлекс на гостиницы? Не подменила ли агент Шауэрс Клару Страйк в его мечтах?
— Мы должны были встретиться в восемь, — начала Шауэрс раздражённо. — Я планировала отвезти тебя в оперативный штаб ФБР.
Она сидела на диване перед плоским экраном телевизора, смотрела выпуск новостей CNN и потягивала «Диет-колу» из недавно пополненных запасов мини-бара.
— Немного рановато для «Диет-колы», не считаешь? — спросил он, подойдя к мини-бару и взяв банку импортного пива.
— Немного рановато для пива, не считаешь? — передразнила его Эйприл.
Деррик уселся в кресло рядом с диваном.
— Наконец-то мне удалось затащить тебя в свой номер, — сказал он, бросив взгляд на кровать.
— Оставь надежды, — бросила она в ответ.
— Я надеялся, что останешься ты.
Проигнорировав намёк, Шауэрс продолжила:
— Где ты пропадал всё это время?
— Любовался достопримечательностями.
— Не хочешь рассказать мне об утренней встрече с сенатором Уиндслоу? О визите к Джедидайе Джоунсу? Мы же одна команда, ты помнишь об этом?
Значит, ФБР тоже отслеживает его перемещения.
Сторм, отхлебнув пива, парировал:
— А ты не хочешь рассказать мне про Ивана Петрова?
Шауэрс не ожидала такого поворота:
— Уиндслоу назвал тебе это имя? Или это был Джоунс?
— Ни тот, ни другой. Ты, может быть, забыла, но я — сыщик.
— Джоунс считает, что за похищением стоит Петров?
— Тебе следует спросить это у него, — ответил Сторм. — А по-твоему это Петров похитил пасынка сенатора?
— Думаю, да. Потому-то похитители и не явились за миллионом. Петров — миллиардер, ему не нужны деньги. Он похитил Мэттью Дулла, чтобы принудить сенатора сделать что-то. Что-то, о чём твой приятель Джедидайя Джоунс прекрасно осведомлён. Думаю, это связано с тайной операцией, из-за которой у них вышел спор. Но как только я начинаю копать в этом направлении, слышу: «Это вне вашей компетенции». Всякий раз одно и то же дерьмо.
— Странно.
— Что, считаешь, я ошибаюсь?