Шторм назревает (ЛП)

— Довольно, — сказал он. — В Техасе уважают людей, умеющих за себя постоять. Но пока мы тут меряемся пиписьками, уходит время.

Здравомыслие подсказывало Сторму, что лучше будет выйти из игры. У похитителей имелся свой человек, информирующий их о ходе расследования. Требование, чтобы деньги вёз он, казалось подозрительным. Уж не подстава ли это? После Танжера Сторм не мог сомневаться в Джоунсе. Не сомневался он и сейчас. Но что, если сенатор Уиндслоу прав, и ЦРУ действительно замешано в похищении? Люди — это расходный материал. Деррик крепко это усвоил. Его могли с лёгкостью принести в жертву интересам страны.

С самого начала Сторму казалось странным, что Джедидайя вернул его лишь для того, чтобы разобраться с похищением. Это не было простым похищением. Джоунс прямо так и сказал. Но что скрывается в тени? Что он обнаружит, если копнёт глубже?

Во время своих ночных изысканий Сторм разузнал кое-что об Иване Петрове. Русский стал ещё одним подозреваемым, которого Деррик добавил к длинному списку, составленному агентом Шауэрс. Шауэрс поведала ему о споре по поводу какой-то тайной операции. На вопрос об этой операции Уиндслоу отреагировал так же бурно, как и на упоминание Петрова. Агент рассказала о взятке в шесть миллионов долларов, полученной из-за рубежа, и похитители требуют ту же сумму. Идёт ли речь об одних и тех же шести миллионах, и если да, то есть ли здесь связь, или это простое совпадение?

Одно было предельно ясно, чем дольше Сторм будет оставаться в деле, чем больше он успеет раскопать, тем сложнее будет уйти. Пока сенатор сам предлагает ему выход. Для всего мира он по-прежнему мёртв. Он может уже сегодня вылететь в Монтану и исчезнуть. Завтра на рассвете он вновь вернется к рыбной ловле. Непойманная форель всё ещё ждёт его.

Это было так просто, так легко. Всё, что нужно — просто встать и уйти. Так поступил бы любой человек в здравом рассудке.

— Я поведу машину сегодня вечером, — сказал Сторм.

— Что насчёт агента Шауэрс? — спросил сенатор. — Ты расскажешь ей о том, что случилось — про деньги, про четыре сумки?

— Нет. Я сам доставлю Саманту и деньги туда, куда нужно. Я обойдусь и без Бюро, и без Джоунса.

Сторм был уже в миле от особняка Уиндслоу в Грейт-Фоллс, когда зазвонил мобильный, полученный от Джоунса.

— Выбрался из города с утра пораньше? — спросил Джедидайя, когда Деррик ответил на звонок. — Как там дела у нашего друга?

Джоунс следит за ним. Интересно, ФБР тоже?

— Он слегка не в себе, — ответил Сторм.

— Почему бы тебе не заглянуть ко мне в офис? Там есть указатель, мимо не проскочишь.

Джоунс имел в виду обозначавший съезд с шоссе зелёный знак с надписью: «Центр разведки имени Джорджа Буша — следующий поворот налево».

По секрету всему свету.

Сторм принял левее и вскоре встал на светофоре у поворота на закрытую территорию, принадлежащую ЦРУ. Вид свежих цветов у двух деревянных крестов, воздвигнутых на разделительной полосе, погрузил Деррика в воспоминания.

В холодном январе 1993 года исламский фундаменталист из Пакистана остановил на этом перекрёстке свой пикап «Исудзу» и вышел из машины. Уперев в плечо приклад недавно купленного АК-47, он начал расстреливать водителей и пассажиров машин, стоявших впереди него, и ждавших, когда зеленый сигнал светофора разрешит им повернуть на территорию ЦРУ. Это были сотрудники управления, спешащие на работу. Стрелок щадил лишь женщин, так как считал, что воевать с ними — позор для мужчины. Всего пакистанец убил двоих, и ранил ещё троих, после чего спокойно сел за руль и скрылся. Спецгруппа ЦРУ потратила пять лет на его поиски. Его нашли в Пакистане, в дешёвом отеле, доставили в США, судили, и казнили на электрическом стуле здесь, в Вирджинии.

Цветы служили напоминанием о том, как много у Америки врагов.

Зажёгся зелёный, Сторм свернул на въезд во владения ЦРУ. По привычке у КПП он встал в левую полосу, затем спохватился и перебрался вправо. Левая сторона предназначалась для штатных сотрудников. Повинуясь знакам на табличках, Деррик остановился у переговорного устройства, назвался — Стивом Мэйсоном — и сообщил, что приехал к директору НСС.

— Назовите номер вашего свидетельства социального страхования, — произнёс женский голос.

— Спросите его у вашего директора, — ответил Сторм.

Несколько минут динамик молчал, и Деррик мог лишь предполагать, что сейчас творится в КПП, расположенном в ста ярдах прямо перед ним. Редко кто пытается скрыть номер своей страховки.

Наконец, мужской голос сказал:

— Мистер Мэйсон, езжайте вперед. Медленно.

Из здания КПП вышли двое вооружённых охранников. Оба держали карабины наготове. Когда Сторм подъехал к ним, один сравнил лицо визитёра с фотографией. Это был старый снимок из личного дела Деррика, только подпись на нём была новой: «СТИВ МЭЙСОН». Удовлетворённый сходством, офицер пропустил гостя.

Сторм провел «таурус» через лабиринт из бетонных столбов, устроенный на случай, если террористы решат прорваться через главные ворота на автомобиле. Припарковавшись на гостевой стоянке на самой вершине пологого холма, Сторм вошёл в старое, из эпохи 60-х, здание штаб-квартиры. Он пересёк огромную эмблему ЦРУ на сером мраморном полу вестибюля. На белой каменной стене по левую руку от него была выгравирована цитата из Евангелия от Иоанна:

«И познаете истину, и истина сделает вас свободными».

Стену по правую руку украшали выстроившиеся в пять рядов звезды, каждая из которых олицетворяла сотрудника ЦРУ, погибшего при исполнении служебных обязанностей.

Привлекательная дама средних лет в сером деловом костюме уже ждала Сторма, чтобы провести через посты охраны. В кабинет Джедидайи Джоунса.

Джоунс сидел за простым рабочим столом, поверхность которого была освобождена от бумаг: прятать документы — обычная практика, когда в кабинет заходит кто-то, не являющийся штатным сотрудником управления.

— Зачем сенатор вызывал тебя с утра пораньше? Кошмары замучали? — спросил Джедидайя возбуждённо.

Дежавю. Сколько раз Сторм сидел перед Джоунсом в этом кабинете? Сколько раз они обсуждали тайные операции? Но это было раньше. Не сейчас.

Пропустив вопрос мимо ушей, Сторм поинтересовался:

— Когда ты собирался рассказать мне об Иване Петрове?

Джоунс подался вперёд, подперев сцепленными пальцами подбородок. Кажется, услышанное повергло его в глубокие раздумья.

— Я всё ждал, когда же ты выйдешь на Петрова. Что ты о нём выяснил?

Сторм будто снова вернулся во времена учёбы, почувствовав себя брошенным в ледяной пустыне в чём мать родила на экзамене по выживанию.

— Иван Петров, — начал он, — был одним из лучших друзей российского президента Олега Барковского. Барковский помог ему стать мультимиллиардером, позволив приватизировать крупнейший государственный банк. Петров стал одним из первых русских олигархов. Частные самолёты, яхты в Средиземном море — у него были все игрушки. Он даже купил себе принадлежавший герцогу Мэдисонскому замок неподалёку от Лондона. Но два года назад Петров внезапно принялся кусать руку дающую. Мне продолжать?

— Давай, — кивнул Джоунс.

— Петров стал критиковать Барковского публично. У него вдруг прорезались собственные политические амбиции. Барковский решил осадить зарвавшегося приятеля. В банк Петрова пришли из ФСБ и заблокировали все счета. Петров был обвинён в хищениях и преступлениях против государства. Лишь чудом он избежал ареста и ускользнул из Москвы.

Сторм помолчал, затем добавил:

— Не удивлюсь, если к его побегу приложил руку ты.

Джоунс едва заметно улыбнулся.

— Больше похоже на работу ребят из МИ-6. Британцев. Они уже проделывали такое раньше, помнишь? Но не отвлекайся, продолжай.

— Петров объявился в Лондоне, окружил себя армией телохранителей и начал крестовый поход против Барковского. Российский президент не спустил ему это с рук. Произошло громкое убийство. Отравлен ближайший соратник Петрова. Похоже на изотоп полония-210. Мерзкая штука. Потом взорвали машину олигарха. Петров перебрался сюда. Здесь, видимо, почувствовал себя в относительной безопасности. Тогда-то он и появился в поле твоего зрения, так?