Страница 3 из 24
Матадор тоже почувствовал, что встретил человека, похожего на него и, казалось, был этим немного смущен. Он перевел взгляд на Хуана.
— Сколько вы нашли?
Эдж смотрел поверх голов — не появится ли какой-нибудь вариант возмездия. Он не рассчитывал на это, напротив, подобный оборот был бы для него нежелательным, потому что при появлении даже ничтожной угрозы, бандиты попытались бы убить шерифа. Но он был готов отреагировать раньше всех.
— Сотни долларов. Или даже тысячу. — Хуан гордо вытащил из-за пазухи пригоршню банкнот.
При виде денег Матадор посмотрел на Эджа с оттенком уважения и спросил по-английски:
— Вы здешний шериф?
— Я — не шериф, — ответил Эдж по-испански, чем вызвал удивление Матадора. — Кое-кто убил шерифа. Я прикончил убийцу и город предложил мне эту работу.
— Эти деньги — жалование?
— Нет.
Краткий ответ не понравился главарю, но он лишь пожал плечами.
— Собственно, какая разница, как вы собрали эти деньги. Главное, что они попали ко мне. У денег не бывает постоянного хозяина.
Эдж не ответил, и это опять не понравилось Эль Матадору. Он раскрыл мешок у своих ног и показал Хуану, что ему следует делать. Пока Хуан исполнял приказ, почти все бандиты переминались, провожая взглядом банкноты, но двое или трое сосредоточили внимание на тихой улочке. Она была слишком тихой — это предвещало опасность и заставляло их нервничать.
Эдж наблюдал, как в безветренном воздухе порхают, падая в мешок, старые, истертые, принадлежащие ему банкноты. Высыпав деньги, Хуан попятился, ожидая похвалы. Но Матадор просто махнул и принялся завязывать мешок. А Эдж скользил взглядом по фигуре Хуана, соображая, куда тот мог спрятать объемистую пачку в пятьсот долларов, которые были перевязаны бечевкой и лежали отдельно, потому что Эдж получил их, расправившись с убийцей брата. Он решил, что деньги должны быть в складках свободной рубашки Хуана.
Между тем Эль Матадор осмотрелся и прокричал с акцентом, но достаточно внятно:
— Жители Писвилла! Мы получили, что хотели и уходим. Шерифа уводим с собой. Если раздастся хоть один выстрел, то мы отправим его на тот свет. Затем подожжем каждый дом и заберем с собой всех женщин. После того, как они будут изнасилованы, каждую мы разрежем на кусочки. Решайте, стоит ли этих неприятностей жизнь нескольких вшивых мексиканских бандитов.
Разбойники, понимавшие английский, рассмеялись, показывая, что оскорбления вожака их не задевают.
— Давайте лошадей, — приказал Матадор по-испански и из-за заведения Рокки два человека вывели скакунов. Все вскочили на них и мигом разобрались на группки, способные противостоять любым неожиданностям.
Для Эджа лошади не нашлось. Матадор устроился в седле, поставил перед собой мешок, как и Торрес, и крикнул:
— Шериф, становись перед колонной!
Эдж вздохнул и вышел на середину улицы. Матадор направил на него мушкетон.
— Шагай вперед и учти — это ружье не новое, но осечек у него не бывает. Если нам помешают, оно отстрелит тебе голову одним зарядом. А если ты попробуешь убежать, я возьму ниже, и тогда ты умрешь не сразу.
Эдж пошел. Матадор держался за ним на расстоянии десяти ярдов, сдерживая лошадь. Его люди держались еще дальше, ощупывая взглядами каждый дом, каждое окно. Город казался вымершим. Сзади медленно оседала поднятая пыль.
Внезапно в пыли показался чей-то силуэт. У бандита, замыкавшего цепочку, дрожащий от волнения палец нажал курок.
Выстрел, казалось, всколыхнул все пространство над городом. Эдж напрягся в ожидании обещанного заряда из мушкетона. Но тут же у стрелявшего вырвался нервный смешок, — посреди улицы громадная белая собака распласталась, уткнувшись мордой в кровавую массу мозгов, вытекших на этом месте из разрубленной головы Нормана Чейза.
— Я всегда знал о любви гринго к собакам, — проронил Матадор и добавил, обращаясь к Эджу. — Вы еще поживете, сеньор.
Отъехав от города ярдов на двести, Матадор приказал всем остановиться. Эдж напряженно повернулся к бандитам.
— Теперь вы немного проедете верхом.
— Почему бы нам не пристрелить его здесь? — спросил Хуан. — Погони уже не будет.
У Матадора потемнело лицо и он мрачно поинтересовался:
— Кто из нас предводитель?
— Ты. — Хуан опустил голову.
Матадор кивнул и показал Хуану на Эджа.
— Поедешь с ним, но рядом со мной.
Хуан подъехал к вожаку и Эдж пристроился позади него.
Эль Матадор поднял руку и банда, не спеша, направилась на юг. Один из всадников беззаботно насвистывал. Эдж отворачивался и старался дышать ртом, чтобы не чувствовать исходивший от Хуана скверный запах.
— Где вы научились нашему языку? — внезапно спросил Эль Матадор.
— От отца.
Эдж подосадовал, что приходится разговаривать. Он незаметно наблюдал за Матадором, оценивая, как тот держит мушкетон, как у него в кобуре болтаются револьверы. Его план состоял в том, чтобы перерезать Хуану горло, схватить кольт, прикончить еще парочку бандитов. Конечно, это означало смерть, но цена за жизнь была максимальной. В конце-концов, Эдж решил не торопиться. Один из бандитов должен был умереть в любом случае. Это он знал точно.
— Ваш отец был хорошим учителем. — Сказал Эль Матадор тоном, обещающим дружескую беседу.
— Это его родной язык.
Эль Матадор присмотрелся к нему и кивнул.
— Вы похожи на мексиканца. Как ваше имя?
— Эдж.
— У вас не мексиканское имя.
— Это долгая история.
Матадор поднялся на стременах и вскинул руку. Отряд остановился у высохшего ручья, перерезавшего в этом месте тропу.
— Жаль, сеньор, что у нас нет времени.
Эль Матадор оглянулся. Горизонт колыхался в мареве, как вода. Раскаленный воздух, как густой туман, скрыл Писвилл. Эль Матадор перевел взгляд на Эджа.
— Мне кажется, вы понимаете, почему я не могу оставить вас в живых. Эджу показалось, что в голосе бандита проскользнула нотка сожаления, но он признал это за проявление своеобразного юмора.
— Этого хотят ваши люди.
Хуан заерзал в объятиях Эджа, с тревогой поглядывая на широкий раструб мушкетона вожака, не без основания полагая, что выстрела осталось ждать недолго. И ему не улыбалось соседство с Эджем.
Услышав такой ответ, Эль Матадор чуть не задохнулся от ярости.
— Я никогда не советуюсь с этими подонками. — Он обернулся к своим людям, чтобы посмотреть, как они отреагируют на новое оскорбление, и увидел только добродушные усмешки. — Как видите, они не представляют для меня угрозы. А вот вы, сеньор Эдж… — Матадор вздохнул. — Вашего лица даже я мог бы испугаться, если бы знал, что такое страх. Стоит мне оставить вас в живых, и мне долго придется оглядываться в ту сторону, где мы с вами расстанемся.
— Вас это беспокоит? — ровным голосом спросил Эдж, ощущая, что к старому зловонию, исходившему от Хуана, прибавился запах свежего пота, так усердно тот старался освободиться от американца.
— Я всегда поступаю так, чтобы мне не приходилось оглядываться. — Эль Матадор тряхнул головой. — Особенно когда дело касается кого-нибудь, кто, подобно вам, не упустит случая, чтобы выстрелить в спину.
— Так безопасней, — скромно сказал Эдж и, увидев, что ствол мушкетона принял горизонтальное положение, добавил: быть может я могу выкупить свою жизнь?
Матадор замер. В его глазах появилась подозрительность.
— Где вы возьмете выкуп? Ведь мы отобрали у вас все.
— Не совсем, — буркнул Эдж, железной хваткой придерживая Хуана.
— Сколько вы можете предложить?
— Пятьсот долларов. Правда, банкноты будут слегка помяты. Эдж ослабил хватку, запустил руку под рубашку Хуана и вытащил пачку, перевязанную бечевой. Несмотря на напряжение, Эдж с раздражением подумал, что за время поездки его руки впитали запах Хуана, и теперь их хотелось вымыть.
Матадор перевел взгляд с денег на несчастного Хуана. У того губы беззвучно зашевелились, кадык бешено заходил под небритой кожей. Наконец, его прорвало:
— Я не заметил! Верь мне, Эль Матадор! Как только я обнаружил бы, что они завалились, я тотчас отдал бы их тебе.