Кентавр

Сообщение о том, что он мне больше не позвонит, выбило меня из колеи, я даже всплакнула потом. От обиды я наговорила Жанне по его адресу кучу нелестных слов и отзывов.

– Райсберг – жалкий врунишка! Все «рыбы» лживы, говорят одно, а делают другое. Ну, зачем скажи, было делать эти лживые предложения? Это что входит в джентльменский набор его приемов обольщения? Столько в нем самоуверенности! Думает, сделал предложение и – ах! – любая перед ним наизнанку вывернется. И что за идиотские игры с этим предложением руки и сердца: предложил – обратно забрал, за хорошее поведение снова преподнес, как леденец на палочке: вот получите-с, вам «подарочек»! Ты знаешь, у меня даже подозрение возникло: все ли у него с головой в порядке. У меня язык не поворачивается сказать это слово, но я так зла, так зла, что скажу: уж не шизофреник ли он?

– Да я и сама удивляюсь. Ну, понятно же, ты одинокая женщина, и тебе нужен любовник. Ты бы и без предложения согласилась, верно? А там уж со временем можно приглядеться друг к другу и со временем решить, сможете вы создать семью или нет. Год назад у нас была та же история. Я ему говорила: давай не будем спешить, давай интим оставим в силе, а вопрос создания семьи отодвинем на время. Нет, он уперся: или сейчас или никогда! Странный мужчина! Максималист! Ему все или ничего! Тогда он был женат. Спрашивается: зачем ему делать мне предложение? Чтобы затащить в постель? Да меня тогда от любого его прикосновения в жар бросало! Искры сыпались! Я сама жаждала затащить его в постель! Такие перепады температур! То в пламень, то в лед! То он воспаряет на вершину блаженства, то видеть не хочет! С ним не соскучишься, правда? – смеется Жанна, и ямочки играют на щеках.

В пятницу вечером он позвонил в двенадцатом часу. Голос больной, говорит с трудом, мне показалось, едва ворочает языком.

– Привет! Чем занимаешься? Спать легла? Так рано?

– Как ты себя чувствуешь?

– М-м… Догадайся с трех раз. Ниче. Пойдет. Лёлька уснула? Опять книжку читает?

– Юра, ты выпил?

– Да, я выпил.

– Ну что ты делаешь? Ну нельзя же! Тебе плохо?

– Да, очень. Но как видишь, живой! Можно я приду?

– Нет, Юра. Поздно уже.

– Спать пойдешь?

– Да. Спокойной ночи.

– Ну ладно, иди, спи.

Говорил с трудом, но мягко, даже как-то виновато. Обижаться на отказ даже не подумал в этот раз. И голос его, бьющий всегда шумным литым напором, показался мне скомканным, изломанным, рассыпающимся.

Ночью я спала плохо, винила себя в том, что не уберегла его… Еще и в помощи отказала. Корила себя в нечуткости. В тот момент я была поглощена собой, своим гонором, обидами, а надо стать сестрой милосердия, чтоб залечить его раны, я должна была успокоить и отогреть его душу, одинокую, заблудшую…

Утром я в панике и страхе звоню Жанне.

– Юрка сорвался! Где его искать? Он сам как-то обмолвился, что от этого можно умереть, хорошо, если откачают.

Жанна стала припоминать по разговорам круг его знакомых. Женя Власов!

– Власов Евгений? Кажется, и я его знаю. Как-то была на его лекции по эзотерике и астрологии. Он такой правильный, не пьет, ни курит. Странно, что они друзья – и по характеру, и по образу жизни вообще нет ничего общего…

Я нахожу по телефонному справочнику его номер. Отвечает заспанный мужской голос – время восемь утра. Я объясняю ситуацию.

– Скажите, где он живет?

Власов адреса не сообщает. Его тон выдает легкую досаду, оттого что интересуются не им, а этим алкашом и бабником, и ведь летят к нему, словно бабочки на огонь, – ведь поматросит и бросит, непонятно, что они в нем находят...

– Я сам найду его, – успокоил он. – С ним все в порядке, вы не волнуйтесь, если бы ему было очень плохо, он сам бы пришел ко мне. Не позвонил бы, а пришел. Вы – Геля?

Ах, вот оно что!!! Значит, ее зовут Геля… И чего это я устроила такой переполох? Может, он сейчас с ней, с этой Гелей. Тогда зачем его искать? Она и позаботится о нем… эта Геля…

Да уж, действительно, это была моя глупость – всех знакомых на уши поднять и бросить на поиски погибающего Райсберга! Да и зачем его искать-то было – ха-ха! – вот он и сам в воскресенье под вечерок объявился!

Голос из телефона тихий-тихий. Странно даже, что такой рокочущий бас мог смягчить свои унтертоны и свернуться в ма-аленький теплый комочек.

– Ты что делаешь? Стираешь? Я тихо говорю, чтоб не услышали. А ты меня ждешь?

– Нет, Юра, не жду.

– Ты будешь ждать меня?

– Нет, не буду. А зачем? У тебя же есть Геля!

Он не захотел услышать про Гелю, оскорбленно захлопнулся, чеканя слова.

– Ну, тогда до свидания, раз ты меня не ждешь.

2

В понедельник 20 декабря я сама звоню ему на работу, чтобы поставить последнюю точку над i. Конечно же, это только предлог… Есть еще и скрытый мотив: ужасно скучаю по нему, по его ласкам, по наркотическому дурману его поцелуев. Голос его звучит слегка смущенно и суетливо. Он справляется о моих делах и возбужденно начинает нести какую-то ахинею про чайники…

– А я в обеденный перерыв съездил в магазин и снова чайник поменял. Уже в четвертый раз меняю… Просто не везет с этой маркой, то одно не так, то другое… Девушки сегодня мне предложили другую фирму взять. Пришлось к четыремстам рублям доплатить еще какие-то рубли и взять подороже.

– Юра, а ты как себя чувствуешь? – увела я его от этих чайников к вопросу, беспокоящему меня, – Ты, когда сказал мне, что сорвался, я испугалась за тебя. Ты пьешь?

– Да, одну-две рюмки. Ерунда – это все – кодирование. Обман один. Зря деньги потратил. Кстати, как ты вышла на Женьку?

– Жанна подсказала. И еще одну новость сорока на хвосте принесла: в пятницу в час дня ты был с дамой… – я описала портрет.

– И нет! И вовсе нет! Тебя обманули! – заюлил он, как мальчишка. Потом вдруг резко сменил интонацию. – Я оправдываться не буду. Я не мальчик. Я – мужчина. А ты все еще возлагаешь на меня надежды? Я уже говорил тебе, что у нас с тобой ничего не получится. У нас нет ничего общего. Потому я и не звоню тебе!

Я засмеялась.

– Не звонишь? Ха-ха! Ты это кому другому скажи, может и поверят. А мне ты вчера звонил и позавчера!

– Что-то не припомню такого! Тебе, наверное, приснилось.

– Да, конечно, все, что было между нами, мне приснилось. Разве это может быть реальностью? Все, что ты обещал, и все, что ты предлагал мне, все улетучивается, как дым… Потому я, и звоню тебе, чтобы сказать, что между нами все кончено. Я не хочу толпиться в очереди со всякими Гелями, Катями, Наташами, чтобы дождаться твоего благосклонного внимания. Я рада, что у тебя есть друг. Я надеюсь, он не даст тебе пропасть.

– Да, – он засмеялся с теплотой. - Такой друг у меня есть. Приятелей много, а друг один. А ты… а тебе, если нужна моя помощь – звони, – сказал он весело, ничуть не огорчаясь.

– Нет, Юра, спасибо. Ты же знаешь, у меня есть помощники, солидные и надежные. Твоя помощь мне не нужна. Счастья тебе!

Голос мой звучал грустно. Он же, напротив, был весел и даже порхающе легок. …Ах, да! – «Чайники, чайники!». Вот, что вызывало в нем то приятное возбуждение, которое я ощущала в его голосе, но этот радостный прилив чувств был направлен не на меня. Ну, разве он мог не отреагировать на симпатичных девушек – консультантов из отдела бытовой техники в магазине?! Подумаешь, какая-то стихия чувств швырнула нас друг к другу! А чувства – это ж текучая вода! То она течет, то застоялась в каких-то канавках. В каждом мужчине живет кентавр: на одну половину он – человек, легко обуздывающий чувства, на другую – конь с вольной неукрощенностью инстинктов. Какая-нибудь дриада из отдела бытовой техники стрельнула игриво глазками, и кентавр готов! Вздыбилось его зажегшееся естество, взбрыкнул он копытами, и помчался галопом – туда, где младым дриадам не в ломы для него по много раз чайнички в розеточки втыкать.