Страница 96 из 108
Близнецы согласились. Пустившись в путь рано утром, они добрались до лагуны к полудню. Братья наклонились к воде, чтобы наполнить сосуды из кокосового ореха, которые дал им Маафу, — и в этот миг раздался звук, похожий на шум пронесшегося над водой урагана. Небо затмилось крыльями огромной птицы, слетевшей к заводи. Уже юноши были почти погребены под ее огромным телом, когда Тока схватил птицу за крыло и сломал его. Птица с трудом улетела, а юноши, неся воду, поспешили домой.
Увидев сыновей, Маафу удивился. Но, раз потерпев неудачу, он был еще более настроен избавиться от них.
Через несколько дней вождь сказал сыновьям, что не будет знать покоя, пока не выпьет воды из лагуны Муихатафа.
— А что тебе мешает самому достать ее? — спросили они дерзко.
— Я уже не молод, — вздохнул Маафу.
— Так пошли кого-нибудь из деревни. Мы чуть не погибли у Аватахеа и не хотим, чтобы такое повторилось.
— Нет, не повторится, — сказал Маафу. — Я прошу вас, потому что вы мои сыновья и вам под силу совершить такой далекий путь. Неужели вы не сделаете этого для старого отца?
Юноши не смогли отказать отцу и согласились.
Путь до лагуны Муихатафа был далек. Они устали, пока добрались туда.
— Теперь твоя очередь, — сказал Тока Леле, — ты у нас удачливый.
— Почему это я удачливый? Если ты так думаешь, набери воды сам.
— Ну нет. Помнишь, отец сказал, что воду надо взять из самой глубины лагуны? Вид у тебя усталый и разгоряченный, и ты освежишься, нырнув в холодную воду.
Леле взял сосуд из кокосового ореха, заплыл на середину лагуны и нырнул глубоко в воду. Тока наблюдал за ним с тревогой, подозревая, что может случиться нечто неладное. И его опасения оправдались. Вода завертелась кругами, волны поднялись, захлестнули края лагуны. Затем появился Леле, в руке он держал за хвост чудовищную рыбу.
— Смотри, что я нашел! — закричал он. — Она подстерегала меня на дне заводи. Я думал, что мне не удастся ускользнуть, но сумел просунуть ей руку в пасть. Тогда все было кончено.
Вернувшись домой, юноши обвинили отца в том, что он задумал их погубить.
Маафу не мог больше скрывать своих чувств.
— Да, это правда, я хотел избавиться от вас, — сказал он, — но только потому, что вы всем изрядно надоели. Не то чтобы мы плохо к вам относились, но ведь никогда не знаешь, чего от вас ждать. Юноши не хотят играть с вами, боятся, что вы их покалечите. Да и я, признаюсь, не хочу быть мишенью для ваших стрел — даже если вы и стараетесь промахнуться. Слушайте, я даю вам участок земли на той стороне острова, только уйдите и оставьте нас в покое.
— Нет, мы не хотим работать на огороде, — сказали братья вместе, — это очень скучно. А если мы мешаем тебе, то мы уйдем.
И они ушли — ушли на небо.
Люди, путешествующие в каноэ, смотрят на облака Магеллана в ночном небе и говорят:
— Вот Маафу Тока и Маафу Леле. Скоро мы будем на острове Тонгатабу. По крайней мере одно доброе дело совершили близнецы Маафу.
Синилау и Хина
В обработке А. Рида.
Перевод Т. Путиловой
инилау с острова Тонга услышал о редкой красоте Хины, что жила на другом острове, в Халакакала, — на Дороге Цветов. Он потерял всякий интерес к женщинам своего родного острова. Вполне возможно, что красоту Хины преувеличили юноши, сверстники Синилау, чтобы местные красавицы достались им. Так или иначе, но Синилау загорелся любовью к знатной женщине, которую он никогда не видел, и приказал мужчинам своего племени приготовить к плаванию большое военное каноэ. С запасами еды и с цветами для подарков вождь ступил в лодку, и путешествие в Халакакала началось.
Жители острова приняли гостей радушно. Им польстило появление такого могущественного вождя и понравились привезенные им подарки. Хина полюбила Синилау с первого взгляда, и он нисколько не разочаровался, когда увидел женщину, к которой приехал из дальних краев.
Гость хотел жениться немедленно, чтобы сразу завладеть таким сокровищем, но Хина возразила:
— Не подобает нам праздновать свадьбу в отсутствие моей матери. Сейчас ее здесь нет, но скоро она вернется.
Синилау был нетерпелив:
— Я не вижу причины ждать. Когда мы приедем домой, на мой остров, я пошлю за ней каноэ. Она быстро убедится, что ее дочь поступила мудро, — уверял он.
— Нет, — твердо сказала Хина, — я не выйду за тебя замуж, пока ее здесь нет.
— Тогда я пошлю за ней, — сказал Синилау нетерпеливо. — Мое каноэ готово. Мои люди сделают все, как я прикажу. Куда она уехала?
Хина понимала чувства своего возлюбленного, но знала, что поступает правильно и что, если она уступит, он сам будет меньше уважать ее впоследствии.
— Потерпи, — сказала она, — долго это не протянется. Весть о твоем приезде разнесется достаточно скоро. Когда моя мать вернется, она примет тебя с такой же радостью, что и я. Если же ты пошлешь за нею своих людей, у нее появится подозрение и тревога за мое будущее. Я хочу, чтобы ты ей понравился, — добавила она с улыбкой. — В конце концов, здесь так хорошо, недаром это место называют Дорогой Цветов. Мы будем вместе гулять среди деревьев, слушать песню ветра и волн и наблюдать, как в блеске славы заходит солнце. У нас с тобой сейчас прекрасное время, Синилау! Наша любовь молода и горяча. Когда мы постареем, она будет сиять ровно, как полуденное солнце. Теперь же она своим волнующим великолепием подобна солнечному восходу.
Синилау с ворчанием согласился на отсрочку, но позаботился, чтобы вести об их предстоящем браке достигли его будущей тещи без промедления.
— Мы должны доставить удовольствие твоему народу и моим людям, — сказал он как-то раз. — Давай устроим состязание на двух маленьких парусных каноэ.
Хина захлопала в ладоши:
— Да, это понравится всем! Знай, я искусна в плавании под парусами. Мы будем равными соперниками.
— Давай состязаться на большое расстояние, вон до того утеса и обратно, — предложил Синилау.
— Пожалуй, это слишком далеко, — засомневалась Хина, — там вдали есть опасные течения.
— Глупости! Если ты боишься, мои люди будут следовать позади в большом каноэ.
Жители деревни побежали на мыс, чтобы лучше видеть состязание.
Когда два крошечных одноместных каноэ отплыли далеко от берега, люди Синилау сели в большое каноэ и последовали за ними на почтительном расстоянии.
Вскоре они увидели, что каноэ терпят бедствие: они попали в водоворот и беспомощно вертелись как маленькие волчки.
Воины глубоко погрузили весла в воду, и большое каноэ устремилось вперед.
— Сюда! — крикнул Синилау. — На помощь! Мое каноэ тонет!
Большое каноэ приблизилось к Хине, но она крикнула:
— Сперва позаботьтесь о Синилау! Он ваш вождь. Его все любят. Плывите скорее к нему!
Мужчины колебались.
— Чего вы ждете? — закричал Синилау. — Ничего с ней не случится! Вытащите скорее меня! А уж после поплывем к ней.
Люди Синилау подчинились. Они вытащили его на безопасное место, но к тому времени водоворот затянул Хину так глубоко, что помочь ей было невозможно.
— Я поверила словам любви себялюбца, — сказала она грустно.
Таковы были ее последние слова, когда она опускалась в яростные волны.
Есть рядом с утесом Эвы водоворот, названный Халакакала в память о горестной смерти Хины. С тех пор он известен как место встречи акул. Рыбаки с Эвы выкрикивают: «Хина, Хина, выйди, возьми свой венок на Дороге Цветов!»
По этому зову акулы нетерпеливо подходят к каноэ, но получают не венок из цветов, а веревочную петлю.
Такаранги и Рау-махора
Перевод Ю. Баранова
авно это было. Жил на свете Ранги-те-рунги, вождь племени таранаки. Его селение называлось Вакарева.
У вождя была дочь, красавица Рау-махора. Весть о ее красоте разнеслась по всей стране.