Страница 97 из 108
Дошла она и до Те-Ранги-апити-руа, вождя племени нгати-ава. Он жил в селении Пуке-арики, и был у него сын Такаранги, отважный и прославленный воин. Такаранги тоже прослышал о красоте Рау-махоры и часто думал о ней.
И вот между племенами таранаки и нгати-ава началась война. Воины нгати-ава подступили к Вакареве и окружили селение. Взять его силой не удалось, и началась долгая осада.
Через некоторое время осажденные начали страдать от голода и жажды. Многие из них были уже близки к смерти.
Однажды вождь Ранги-те-рунги поднялся на земляной вал и крикнул врагам:
— Умоляю вас, дайте хоть глоток воды!
Некоторые воины нгати-ава пожалели старика.
Один из них сбегал к источнику и наполнил калебасу водой. Но остальные воины — а их было большинство — не позволили своему товарищу передать воду и разбили калебасу у него в руках. Старый вождь не получил ни капли воды.
Так повторилось несколько раз. Осаждавшие спорили между собой, давать или не давать воду старику вождю. А тот стоял на земляном валу и ждал.
Наконец он заметил предводителя вражеских воинов. Его отличали длинные белые перья голубя в волосах и длинный белый гребень из китовой кости.
— Скажи, кто ты? — крикнул ему Ранги-те-рунги.
— Это Такаранги, — ответили за своего предводителя воины нгати-ава.
Тогда старый вождь обратился к Такаранги с такими словами:
— Скажи, юный воин, можешь ли ты успокоить могучие волны[87], которые бушуют над подводными скалами О-ронго-манта-Купе?
Это значило: «Хоть ты и вождь, но сможешь ли ты сдержать своих свирепых воинов?»
Такаранги ответил заносчиво:
— Бурные волны смирятся, ни одна собака не осмелится укусить меня за руку!
Это значило, что простые воины не посмеют перечить ему, вождю.
А про себя Такаранги думал так: «Этот умирающий старик — отец красавицы Рау-махоры. Ох, как будет жалко, если он погибнет от жажды!»
Поднялся Такаранги и медленно пошел к источнику. У родника Оринги он наполнил калебасу чистой холодной водой. Суровые воины опустили оружие, никто из них не сказал ни слова, никто не двинулся с места. С удивлением смотрели они на своего вождя. Но вот «бурное море успокоилось». Такаранги передал калебасу старому вождю и сказал:
— Я ведь говорил, что ни одна собака не осмелится укусить мою руку. Вот вода — тебе и твоей юной дочери.
Ранги-те-рунги и Рау-махора стали пить воду, а Такаранги с восхищением смотрел на девушку. И она тоже не могла отвести глаз от молодого вождя. Долго они стояли и смотрели друг на друга. И все воины нгати-ава глядели на них.
Вдруг Такаранги взобрался на вал и сел рядом с красавицей. А его воины стали говорить:
— Смотри-ка, нашему вождю нравится быть воином, но Рау-махора, кажется, нравится еще больше!
И тут внезапная мысль пришла в голову старому вождю, и он спросил свою дочь:
— Дитя мое, а ты бы хотела, чтобы этот юный вождь стал твоим мужем?
— Он мне нравится, — опустила глаза Рау-махора.
Ранги-те-рунги немедленно объявил, что отдает свою дочь в жены Такаранги. Война сразу же окончилась, и воины нгати-ава разошлись по домам.
С тех пор племена таранаки и нгати-ава никогда больше не воевали друг с другом.
Осьминог и крыса
Перевод Ю. Баранова
днажды птицы собрались в путешествие и позвали с собой крысу и рака-отшельника, который в те времена жил на суше. Уселись они в лодке, подняли парус и отплыли от берега.
Все шло хорошо, но вдруг зимородок нечаянно проткнул дно лодки своим длинным клювом. Лодка стала тонуть, и все птицы разлетелись.
Рак-отшельник еле-еле добрался до ближайшего рифа да так и остался жить в море.
И пришлось крысе одной плыть к берегу.
Увидел ее осьминог, удивился и спрашивает:
— Откуда ты, крыса?
— Плыли мы под парусом, — отвечает крыса, — да зимородок продырявил клювом лодку, она и потонула.
— Садись на меня, — предложил осьминог, — довезу тебя до берега.
Забралась крыса на голову осьминогу, и он поплыл.
Вскоре они приплыли к острову, и крыса соскочила на землю.
— Эй, осьминог! — закричала она на прощание. — Посмотри-ка, что у тебя на голове.
Осьминог пощупал голову и понял, что крыса нагадила на него. Рассердился осьминог, погнался за крысой, но та спряталась в норке.
Вы, конечно, знаете, что у всякого осьминога на голове бугорки. Они остались с тех самых пор. Теперь осьминог — злейший враг всякой крысы.
Вот почему, если вы надумали ловить осьминога, нужно делать приманку, похожую на крысу. Осьминог сразу бросается на такую приманку.
Акула и черепаха
Перевод Ю. Баранова
а острове Савайи[88], в селении Салега, жила когда-то слепая старуха по имени Фонуэа, и была у нее единственная дочь, которую звали Салофа.
Однажды во всей округе наступил страшный голод. В Салеге тоже нечего было есть. В один из этих дней родичи Фонуэы стали печь клубни ямса.
Сидит слепая Фонуэа, ждет, когда будет готова вкусная еда. Вот дым исчез, — значит, камни уже раскалились и ямс, накрыв получше, поставили париться.
Прошло еще немного времени, старуха и спрашивает дочь:
— Посмотри, не несут ли нам нашу долю?
— Нет, — отвечает Салофа.
Много раз спрашивала Фонуэа, не зовут ли ее с дочерью к обеду, и всякий раз Салофа отвечала «нет».
Наконец старуха поняла, что родичи не хотят поделиться с ними едой.
Отчаялась слепая Фонуэа и велит дочери отвести ее к морю. Стала на край скалы, ухватила дочь за руку и воскликнула:
— Прыгай со мной!
Бросились они в морские волны и сразу же превратились одна в акулу, а другая в черепаху. И поплыли на восток, подальше от жадных и злых родичей.
Долго плыли и наконец достигли селения Ваитоги на острове Тутуила[89]. Вышли на берег мать с дочерью и снова приняли человеческий облик.
Верховный вождь Летули очень радушно встретил гостей. В его доме Фонуэу и Салофу хорошо накормили, одели. Мать и дочь как следует отдохнули и набрались сил. Они были очень благодарны Летули за его гостеприимство, и Фонуэа сказала ему:
— Мы с дочерью вернемся в море и останемся жить под скалой у вашего селения. Когда ты захочешь, мы выплывем на поверхность и станем развлекать тебя танцами. А ты запомни песню, которой нас можно вызвать из моря.
И Фонуэа спела вождю эту песню. А Летули велел объявить всем жителям селения, что его гости станут теперь акулой и черепахой и что будут они жить отныне в море под скалой. И если кто-нибудь посмеет обидеть их или проявит к ним неуважение, вождь сочтет это за тягчайшее преступление. Фонуэа и Салофа снова приняли облик акулы и черепахи и поселились в море под скалой Ваитоги. Они прожили там много-много лет и всегда выплывали на поверхность, когда слышали обращенную к ним песню:
Стоило акуле с черепахой показаться на поверхности моря и начать танцевать, люди не могли сдержать восторженных криков:
— Лалелей! Лалелей! Прекрасно! Прекрасно! В Ваитоги бывает много людей со всего света. Лучшие певцы и музыканты не раз играли и пели у скалы, все пытались вызвать акулу и черепаху, но до сих пор акула с черепахой выплывают только на звуки одной призывной песни, той, что когда-то в знак благодарности была сложена слепой Фонуэой для верховного вождя Летули.
87
Стр. 568. …можешь ли ты успокоить могучие волны… — Океанийцы высоко ценили ораторское искусство, им должны были владеть вожди, причем обязательным элементом речей были иносказания.
88
Стр. 571. Савайи — самый крупный остров в архипелаге Самоа.
89
Стр. 572. Тутуила — остров Восточного Самоа.