Бессмертие мистера Голдмена

Роберт продолжал говорить, но Артур, казалось, уже не слушал его. Взгляд руководителя был прикован к экрану, на котором он видел нечто ужасное.

– Показатель – девять.

В динамиках раздался жуткий вопль – это, надрываясь, кричал умирающий человек. Иззи сделал все слишком быстро, чтобы охрана успела отреагировать. Заключенный уловил шанс, оставшись с врачом тет–а–тет, и забаррикадировал дверь. Когда он начал избивать доктора в белом халате, тот еще надеялся на счастливое спасение. Иззи считал иначе.

Белая лампа, свисающая с потолка и дающая скудный круг света, раскачивалась взад–вперед. В этом свете врач видел, как огромная черная фигура надвигалась на него. Он видел, как пылали яростью глаза нападавшего, и чувствовал запах собственных пота и крови. В дверь начали барабанить силовики и кричать, чтобы им немедленно отворили. Ворвись они сейчас, доктора еще можно было спасти.

Все закончилось, когда психотерапевт увидел в руке Голдмена металлическую ножку стула: он с легкостью вырвал ее из пола. Мужчина видел, как Иззи делает замах. Он что–то беззвучно шептал. Пальцы тщетно скребли пол. В нем все еще теплилась надежда на спасение, но тщетно.

Голдмен ударил доктора по лицу, затем сделал замах и ударил снова. Он бил его раз за разом, не произнеся при этом ни единого звука. Кровь брызгала на лицо, грудь и руки. Бордовые сгустки были везде, и даже на той самой раскачивающейся лампе виднелось несколько пятен, запекающихся от тепла.

Когда охранникам все же удалось выломить дверь камеры, мужчина был уже мертв. Иззи стоял перед ним на коленях, задрав голову и смотря куда–то вверх. Его руки были опущены вдоль тела. Рядом лежала покореженная и окровавленная ножка стула.

– Выключите…

Артур отвернулся от экрана и прикрыл рот ладонью.

Роберт еще некоторое время смотрел на него, а в динамиках раздавались крики охранников и звуки глухих ударов: силовики повалили Голдмена на пол и жестоко избивали резиновыми дубинками.

– Я сказал, выключи! – закричал Браун.

– Спасибо, Гретта. Можешь остановить воспроизведение, – сказал Роберт спокойным голосом.

– Слушаюсь, доктор Льюис, – ответил компьютер.

– Какого черта вы делаете? – прошипел Браун сквозь подкатывающие рвотные позывы. – Зачем… зачем вы показали мне это?

– Вы спрашивали о прогрессе и ходе эксперимента. Теперь вы можете судить о том, каких успехов мы достигли на данный момент, сэр.

Браун не обернулся, но краем глаз посмотрел на Роберта.

– Я прекрасно знаю, чего вы добиваетесь, доктор Льюис. Не думайте, что я настолько глуп, чтобы доверять вам.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Нет… ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. И не смей мне лгать.

– Простите, сэр, но вы ошибаетесь. Я здесь только для того, чтобы выполнять свою работу и если вы не возражаете, я сейчас собираюсь пойти и проверить состояние мистера Голдмена.

– Мистера Голдмена…

Роберт готов был биться об заклад, что в этот самый момент перед глазами Артура мелькнула окровавленная ножка стула, опускающаяся на лицо испуганного психотерапевта.

– Проваливай… Я не хочу тебя видеть сегодня. Можешь считать, что отчет удался.

– Да, – вежливо ответил Роберт. – Разумеется.

Он вышел из кабинета руководителя проекта «Греттенсхейм». Вышел, пребывая в состоянии небольшого триумфа. Впервые за все время участия в эксперименте он смог поставить этого бюрократа на место. Смог сломить его, пусть и не своими руками, а действиями Голдмена. И все же эта маленькая победа наполняла его легким чувством пьянящей эйфории.

Роберт позабыл о том, что Иззи сейчас лежал без сознания, а его тело просвечивается десятком лазеров, ищущих отклонения в его организме. Он не думал, что его собственная жизнь давно зашла в тупик, и теперь он словно стоит перед огромной непробиваемой стеной. Психотерапевт лишь вспоминал, не без удовольствия, как непробиваемый и высокомерный Браун прикрыл рот ладонью, когда увидел смерть человека. Руководителю и прежде доводилось видеть, как сердца людей переставали биться. Но прежде все было не так.

Несколько раз Роберт был свидетелем того, как его начальник зорко следил за ходом какой–либо операции. С тех пор смерть стала для него не больше, чем тонкой полоски на кардиомониторе и длинного пронзительного писка.

Но сегодня…

Сегодня Браун увидел нечто ужасное. Это не было фильмом ужасов, когда ты прекрасно знаешь, что кровь – это простая смесь различных красителей в нужной пропорции или же компьютерная графика. Сейчас Артур увидел, что в жизни бывает кое–что страшнее белой бумаги отчета с жирной печатью красного цвета «Провалено».

Руководитель проекта по–новому познакомился со смертью, но это знакомство лишь на некоторое время вывело его из состояния равновесия и холодного расчета, в которых он пребывал ежедневно. После того, как приступ тошноты отпустил его желудок, он выпрямился с твердой мыслью о том, что Иззи Голдмен – монстр, которого следует казнить на электрическом стуле, а для эксперимента набрать простофиль из стран третьего мира. Наивно было бы полагать, что после всего, чего они добились, Иззи на самом деле просто отсидит свое последнее пожизненное заключение и наконец–таки канет в лету.