Страница 13 из 104
Гретта делала свою работу, как ей и было приказано. Эту ночь Роберт провел в том же самом кресле, с которого он так и не поднялся после разговора с Иззи. Его руки свисли вниз, а подбородок упал на грудь. Определив у него фазу глубокого сна, Гретта перепрограммировала кресло, превратив его в удобную кушетку. Бездушный компьютер хотел, чтобы хотя бы сегодня сон доктора Льюиса был крепким и спокойным.
Спал и Иззи.
Этой ночью он стоял возле окна какого–то старинного дома и заглядывал внутрь. На улице был ужасный мороз и его босые ноги тонули в хлопьях обжигающего снега. Изо рта шел молочный пар, а ушей он и вовсе уже не чувствовал от холода.
Голдмен смотрел в окно и видел внутри семерых людей. Они радовались, и на их лицах светились приятные добрые улыбки. Отец семейства натачивал тонкий нож, и готовился разделать печеных куропаток так, чтобы хватило всем. Мать все носилась туда–сюда, принося все новые и новые блюда с салатами и закусками. Бабушка куталась в клетчатый плед и смотрела на все происходящее сквозь толстые круглые линзы старомодных очков. Дети кричали и каждый из них старался заглушить своим голосом другого.
Был канун рождества. Где–то отдаленно зазвучала «Тихая ночь» в исполнении детского хора.
Домочадцам было весело, и он даже и не думали обратить внимание на одинокого мужчину, прильнувшего к окну их теплого и уютного дома. В какой–то момент младший из сыновей обернулся…
Иззи вздрогнул: мальчиком оказался он сам.
Ребенок посмотрел на него грустными глазами и что–то прошептал, едва разлепив потрескавшиеся губы. Иззи не разобрал слов, но было уже поздно.
Он проснулся на полу. Все еще стояла глубокая ночь. По лицу Иззи Голдмена текли пот и слезы, а ртом он отчаянно пытался вдохнуть как можно больше воздуха. В груди что–то больно кололо, и он приложил к ней ладонь.
– Я видел родителей, – произнес он в тот момент, как рядом с ним промелькнула видеокамера.