Господин Ганджубас

Джерри и Рон прошли таможенный и иммиграционный контроль. Мой прикид их здорово позабавил. В машине Эдди я предложил им по косяку с нашим недавно изготовленным гашишем. Салон заполнили голубоватые клубы дыма. Я порулил к центру города.

Темно-голубой автомобиль не заставил себя долго ждать: я разглядел его в зеркале заднего вида. Когда передвигаешься пешком, уйти от хвоста проще простого. Иное дело, когда сидишь за рулем и вдобавок обдолбан. Я не представлял, куда поехать. Боуэ и Стивенсон не подозревали, кто ведет машину. Они следили за Джерри и Роном, а не за мной. Не было никакой очевидной причины считать, что копы осведомлены о нашем сотрудничестве. Я не мог появиться ни в одном из тех мест, где меня знали. Но куда еще податься в чужом городе? Господи, как же я был накурен!

Главная моя задача сейчас заключалась в том, чтобы Боуэ и Стивенсон не пронюхали ничего нового. Я доехал на машине Эдди до больницы Агахана и остановился на парковке. Рон сделал потише звук радио.

— Зашибись! Реальный гашик ты нам достал, приятель. Что думаешь, Рон? Продашь на точняк, — сказал Джерри.

— Укурился что надо, парни, но лучше бы курнуть без табака и без этого долбаного музона. Это место реально отсталое. Как Мексика. Говард, а что мы делаем возле больницы? У тебя свидание или неожиданная медицинская проблема? Только не говори мне, что держишь здесь дурь.

— Слушай, это круто, — восхитился Джерри, — спрятать гашик в больнице. Я говорил тебе, Рон, этот Говард — парень что надо. Чувак, у тебя еще одного косячка не найдется? Я уже весь выкурил. Гашик у тебя кайфовый.

— Агенты DEA ждали вас в аэропорту.

— Ну и что? — пожал плечами Рон. — Эти ублюдки везде нас ждут. Все время дышали нам в затылок в Мексике. Они не знают, зачем мы здесь. Не знают, где мы находимся прямо сейчас.

— Да, была бы запара, узнай они, где у нас тайник, — прокомментировал Джерри.

— Они ехали за нами от аэропорта. Наверное, припарковались на улице и ждут, когда мы двинемся. Тайника здесь нет.

— Тогда, какого хрена мы здесь делаем? — удивился Рон. — Поехали отсюда! Оторвемся от хвоста и отправимся смотреть гашиш.

— Хозяин машины работает в больнице. Поэтому мы здесь.

— А! Ты собираешься вернуть ему машину, — сделал вывод Джерри.

— Нет, он на неделю уехал.

— Тогда какого хрена мы здесь делаем? — повторил Рон. — Джерри, да выруби ты эту гребаную музыку!

— Слышь, чувак, да у них реальный музон. Клево играют. А как тут отрываются по ночам, Говард. Так же круто, как в Гонконге? Мне понравился Амстердам. Все эти шлюхи в витринах. Кофе-шопы, торгующие косяками. Готов поклясться, здесь этого навалом.

— Джерри, здесь нет ничего: ни баров, ни шлюх, ни ночных клубов, ни мест, где можно открыто курить гашиш. Все запрещено.

— Да ты гонишь! Я-то думал, что здесь им самое место. А массажные салоны или что-нибудь типа того?

— Это в Бангкоке. Поехали, если хотите.

— Бангкок. Да, именно! Это там полно шлюх, правильно? Да, поехали в Бангкок, когда Рон увидит груз. А как девочки в Бангкоке?

— Парни, хорош трепаться! Давайте займемся тем, ради чего приехали сюда. Говард, ты мне скажешь, наконец, какого дьявола мы припарковались у больницы. Не пора ли отсюда убраться?

Рон явно не ценил принятые мною меры предосторожности. К счастью, уже темнело. Я сунул парням еще несколько косяков, завел машину и помчался как угорелый. Ясное дело, за мной никто не ехал.

Мы добрались до дома Джорджа. Джерри и Рону предложили выпить. Джерри отдавал предпочтение «Джеку Дэниелсу» со льдом, а Рон — «Хайнекену», но в итоге они обошлись домашней водкой и бутылкой «Лондон Лагер», сваренного в Муррей-Хилл-Стейшн.

Появился Малик и отвез Джерри, Рона и меня на свой склад, где теперь хранились все двадцать тысяч килограммов гашиша. Рон был счастлив. Мы полетели в Бангкок и поселились в «Хайатте». В массажном салоне «Султан» кипела работа.

Ненадолго заглянул Фил, быстро смекнул, кто такие Джерри и Рон, и показал себя гостеприимнейшим хозяином. Угостил американцев великолепной тайской марихуаной, те накурились до идиотизма. Захотели остаться в Бангкоке. Клялись, что как только пакистанский гашиш выгрузят в порту, сразу же вернутся и заберут большую партию тайских бошек.

Хоббс все еще ошивался в Бангкоке. Свел знакомства с десятком гомиков-европейцев, готовых за скромное вознаграждение сочетаться браком с незнакомыми гонконгскими шлюхами. И даже стребовал с них фотографии на паспорт. Я поделился с ним планами установить больше телефонных коммутаторов в предвидении больших хлопот с поставками из Пакистана. Я все еще не отказался от мысли использовать коммутаторы, но решил использовать каждый из них для определенных звонков. Хоббс должен был установить один в Гонконге с помощью своей новой жены. Второй согласился установить у себя дома друг Хоббса с Филиппин, Ронни Робб.

Джерри интересовало, есть ли еще на Дальнем Востоке такое же место, как Бангкок. И, оставив Рона в бангкокском массажном салоне с новой любовью всей его жизни, мы полетели в Манилу на разных самолетах. Остановились в «Мандарине». Джерри проинспектировал все бордели и влюбился в филиппинскую шлюху. За небольшую плату она отдала свой телефон в наше распоряжение. Я увиделся с Ронни Роббом и договорился с ним о том, чтобы использовать его номер. Пару раз отужинал с Мойниханом, но так и не выбрал времени слетать в Давао и полакомиться челюстной костью тунца. Джо Смит и Джек Выдумщик находились в Австралии. У нас с Джерри вышла вся травка, прихваченная из Бангкока. Поняв, что в Маниле запасы не восполнить, мы полетели в Гонконг.

Эйприл достала марихуаны, согласилась установить телефонный коммутатор и предложила Джерри много проституток. Прибыло еще несколько курьеров Уиллса с деньгами, которые я передал человеку Малика в МККБ. Общая сумма достигла двух миллионов долларов.

Дэниел и еще один человек из команды Джерри установили коммутатор в Сингапуре, а Джарвис и Джон Денби — еще два в Лондоне. Флэш смонтировал несколько в Соединенных Штатах, выдав их за горячие линии, принимающие звонки по поводу СПИДа.

В середине декабря 1985 года судно Джерри стояло в Аравийском море, готовое под погрузку. К удивлению Малика, Джерри и его друг, Брайан, обосновавшись в саду Джорджа, постоянно поддерживали связь с судном через модифицированный кассетный магнитофон. Пришло время погрузки. В укромном небольшом доке неподалеку от главного порта Карачи была пришвартована дау — небольшая плоскодонная гребная лодка с грузом гашиша, управляемая умелой командой. Брайан поднялся на борт, и дау растворилась во мраке прохладной ночи. Два моторных катера пакистанской таможни сопровождали ее некоторое время, а затем беззвучно вернулись обратно. Радио Джерри было выключено. Спустя какое-то время, которое мне показалось вечностью, но, возможно, длилось не более восьми часов, моторные катера таможни снова вышли в Аравийское море. На рассвете они вернулись в сопровождении дау. Мрачный пакистанец выволок из лодки ящик шампанского, так, словно это были грязные отбросы. Он вручил ящик Джерри, а тот — мне.

— Эрни сказал, что «шампанское» — наше кодовое слово для успешной операции. Приятель, все получилось!

Мы с Джерри полетели в Бангкок отпраздновать удачу. Уилле там и остался, а я двинул дальше, в Гонконг, накупил подарков на Рождество и отправился в Лондон.

— Решил, значит, встретить Рождество дома? Какая честь для нас!

— Прости, любимая, кое-что пошло не так, но сейчас все в порядке. Могу отдыхать несколько месяцев.

Рождество 1985 года прошло в относительной праздности. Джимми Ньютон дал мне пару поддельных паспортов, которые позволят Хоббсу начать карьеру многоженца.

Я отправил ксивы по почте в Гонконг. Заказал еще несколько корочек, отдав Джимми фотографии дружков Хоббса.

Дом на Мальорке стал более чем пригоден для жилья. Мы обзавелись плавательным бассейном и множеством других приятных излишеств, таких как три телефонные линии, радиотелефон и спутниковое телевидение. С наступлением Нового года мы начали обживать главную свою резиденцию. Погрузились в жизнь экспатриантов, определили детей в Квинз-Колледж, близлежащую англоязычную школу. Родительские собрания и прочие школьные мероприятия свели нас с несколькими англичанами. Особенно близко мы сошлись с Дэвидом Эмбли, удалившимся от дел бизнесменом из Бирмингема, и Джеффри Кенионом, оставившим сцену актером театра и кино, который играл главную роль в «Мышеловке» Агаты Кристи.