Страница 6 из 33
- Вздумала спрятаться, душа моя, - улыбнулся Петр Гаврилович.
- Ну что вы, дедушка, - рассмеялась Софья. – Вас искала.
- По мне, так такой старик как я, не самая подходящая компания для юной барышни, - тихо заметил граф.
- Ну, какой же вы старик, - улыбнулась Софья, становясь рядом с его креслом.
- Полно льстить, ангел мой, - тихо рассмеялся Петр Гаврилович. – Не скрою, мне твое общество приятно, но не стоит весь вечер подпирать стену около меня.
- Ну, и я толпы поклонников, желающих танцевать со мной, не вижу, - парировала девушка.
Андрей, увлеченный беседой, не сразу заметил, как отошла Софья, а оглянувшись, увидел ее в обществе деда. Что-то подозрительно схожее с жалостью шевельнулось в душе: вот-вот начнутся танцы, а она так и простоит весь вечер в одиночестве, если он не пригласит ее. Но тогда слишком очевидно будет и, в первую очередь для нее самой, отчего он танцует с ней. Положив руку на плечо Корсакова дабы привлечь его внимание, Андрей шепнул на ухо приятелю:
- Mon ami, окажи мне услугу.
- Всегда к вашим услугам, Андрей Дмитриевич, - отвесил шутовской поклон Корсаков.
- Пригласи Софью Михайловну в полонезе пройти.
- Ты, верно, шутишь, - исчезла улыбка с лица Алексея.
- Нисколько, - тихо ответил Андрей, - Прошу.
- Ну, хорошо, - сдался Корсаков.
Извинившись перед собеседниками, Алексей направился к замершей у стены Софье. «Не может быть того, - затаила дыхание девушка, следя за его приближением. - Не может быть!» Но сердце, глупое сердце трепыхалось как птичка в силках, от того, что он улыбался ей и намерения его были столь очевидны.
- Софья Михайловна, - склонился в поклоне Корсаков, - могу я надеяться, что вы не откажетесь пройти со мной в полонезе.
- С радостью, - вспыхнула румянцем Софи, протянув Алексею свою бальную карточку.
Корсаков размашистым росчерком внес свое имя напротив полонеза и, откланявшись, вернулся к своим приятелям, с нескрываемым удивлением, наблюдавшим за его маневрами. От Лидии не укрылось ни единого действа из разыгранного спектакля. Послав сердитый взгляд брату, ответившему ей невозмутимой улыбкой, девушка сделала вид, что только что заметила деда и поспешила к нему и Софье. Остановившись рядом, Лиди защебетала о каких-то пустяках, обращая внимание Софьи то на одну, то на другую девицу, метко подмечая недостатки каждой и, отпуская ироничные замечания, на сей счет. Софья никак не могла взять в толк: отчего Лидия предпочла веселой компании молодежи скромное общество ее самой и деда, но была столь счастлива от того, что ее пригласил Корсаков, предпочтя даже Лидии, что не стала размышлять на эту тему. Объявили о начале танцев. «Сейчас, - улыбнулась Софья, - сейчас я вложу свою руку в его ладонь». Корсаков склонился в легком поклоне перед девушками:
- Софья Михайловна, - предложил он ей руку.
Вложив кончики пальцев в протянутую ладонь, Софья сделала шаг вперед и, запнувшись обо что-то, попыталась выправиться, но не смогла. Лидия ловко спрятала трость деда в складках платья и испуганно охнула, когда теряя равновесие, Софи нелепо взмахнула руками и растянулась на полу, так что задрались юбки, обнажив полные икры, затянутые в белые чулки. По залу прокатился дружный вздох. Падая, Софья больно ушибла колени и ладони, но более всего пострадала уязвленная гордость. Не было сил поднять голову и взглянуть на то, что творится вокруг. Слезы застили глаза.
- Обопритесь на меня, - прошептал Корсаков, протянув ей руку и желая помочь подняться.
«Боже! Какой стыд! Да лучше умереть прямо сейчас, на месте!» Подняв глаза на Алексея, Софи тотчас отвела взгляд: уголки губ поручика дрогнули в улыбке, и он опустил ресницы, чтобы она не смогла увидеть выражение его глаз, но даже этого краткого мгновения ей хватило, чтобы понять, что он едва сдерживает смех.
«Невыносимо! Боже, это просто невыносимо!» - проигнорировав протянутую руку и ухватившись за подлокотник кресла, в котором сидел дед, Софья самостоятельно поднялась на ноги. Краска стыда залила лицо.
- Это ужасно, - прошептала мужу Ольга Николаевна. – Бог мой, Митя, что нам делать теперь? Чтобы об этом позабыли, времени немало должно пройти.
Закрыв лицо руками, Софья бросилась вон из зала. Ей казалось, что все сейчас смотрят только на нее, и она была не далека от истины. У выхода ее догнал Андрей.
- Софи, ma bo
Остановив кузину, Андрей отвел руки от ее заплаканного лица.
- Andrй, прошу, оставь меня. Я хочу побыть одна, - всхлипнула девушка.
- Позволь, я провожу тебя.
- Не нужно, Бога ради, я хочу остаться одна.
Вырвавшись из его рук, Софья быстро вбежала вверх по лестнице, торопясь укрыться от посторонних глаз в своих покоях. Сжав пальцы в кулаки, Андрей шагнул обратно в бальную залу. Разыскав глазами Лиди в обществе ее поклонников, он направился прямиком к ней.
- Лидия Дмитриевна, позвольте вас на пару слов, - протянул он руку сестре.
- Прошу извинить меня, господа, - кокетливо улыбнулась девушка, позволяя брату увести ее в сторону от всех.
- Лиди, твои выходки просто невыносимы, - тихо заговорил Андрей.
- Хочешь сказать, что это моя вина, - распахнула глаза Лидия. – Разве я виновата в том, что Софья столь неловкая, ей самое место у стенки, дабы не смешить никого.
- Отчего ты такая злая, Лиди? – покачал головой Андрей. – Зачем? Ведь у тебя есть все, что пожелаешь, любой из них у твоих ног, стоит тебе лишь взмахнуть ресницами.
Лидия прищурилась глядя на брата:
- Никогда не говори более со мной в таком тоне, Andrй. Никогда! Ты, верно, забываешь, что это я твоя сестра. Я! Не она!
- Господь, с тобой Лиди. Я не узнаю тебя, – выпустил руку сестры Андрей. – Что было бы, окажись ты на месте Софи?
Глядя ему вслед, Лидия сердито обмахивалась веером. Отчего-то от последних слов брата пробежали мурашки по спине, словно холодом обдало в душной бальной зале. Сложив веер, девушка постаралась выбросить из головы пугающие мысли и угрызения совести, тем более что скоро собирались танцевать мазурку, а Корсаков еще в самом начале вечера просил ее быть ему партнершей в танце.
Софья долго лежала в своей комнате, уткнувшись лицом в подушку не в силах остановить поток слез. В дверь тихонько поскреблась Алёна:
- Барышня, откройте.
- Поди прочь! - глухо ответила Софья. – Оставьте меня все.
- Ольга Николаевна спуститься просили.
Поднявшись, Софья отперла двери.
- Боже мой! – всплеснула руками Алёна, глядя на нее.
Софье и без слов Алёны было ведомо, что выглядит она ужасно: лицо наверняка опухло и покраснело, глаза превратились в узкие щелочки.
- Ну, ничего. Это мы сейчас поправим, - заговорила девушка, усаживая ее перед зеркалом.
- Я не могу спуститься, - тихо прошептала Софья. – Не могу, - повторила она, вскочив с банкетки. Дверь в спальню отворилась и, указав Алёне на выход, в комнату вошла Ольга Николаевна.
- Софи, голубушка, - пригладив растрепанные локоны племянницы, заговорила она, - надобно спуститься. Негоже слабость свою всем выказывать. Нужно сильной быть во всем.
- Я не могу быть сильной, ma tatie (тетушка), - сквозь слезы прошептала Софья. – Они все потешались надо мной, над моей неловкостью.
- Я знаю, тяжко вынести все толки, но поверь мне, чем дольше ты прятаться будешь, тем хуже будет, - уговаривала ее графиня.
- Я не спущусь, - не сдалась Софья.
- Будь по-твоему, оставайся, - вздохнула Ольга Николаевна, - но не сможешь же ты вечно прятаться в своих покоях.
«Господи, но отчего она такая нескладная, - покачала головой графиня, спускаясь в бальный зал. – Мать ее редкостной красавицей была, отец недурен собой, и в кого она такая уродилась. Даже брат ее Мишель, будучи еще двенадцатилетним подростком в будущем обещал стать красивым юношей, а позже привлекательным молодым человеком». Случившийся с Софьей конфуз и в самом деле дал много пищи для разговоров этим вечером.