Софья (обманутые иллюзии)

- Софья Михайловна, - раздался голос супруга прямо над ее ухом. – Ехать пора, дорога нам не близкая предстоит.

Вздрогнув и чуть не расплескав вино, Софья поднялась со своего места. Поставив бокал, оперлась на предложенную руку и на деревянных ногах вышла из-за стола. «Как? Так скоро?» - охватила ее паника. К ней уже спешила Ольга Николаевна, дабы проститься и проводить к ожидающему их экипажу Раневского. Пока длился свадебный обед, прислуга уложила ее вещи и вот она уже прощалась с близкими, стоя в передней московского особняка Завадских. Лидия коснулась ее щеки небрежным поцелуем, пожелав долгих лет вместе. Отчего-то при этих словах кузины вспомнилось, как погасла свеча в руках Раневского во время обручения. Мысленно произнеся «Отче наш», Софья улыбнулась ей в ответ. Дед обнял трясущимися руками, Софье вдруг показалось, что глаза Петра Гавриловича подозрительно блестят, но старый граф не дал ей убедиться в ее подозрениях, торопливо попрощался и ведомый под руку своим камердинером удалился в свои покои. Последним был Андрей, стиснувший ее в крепком объятии и пообещавший навестить при первой же возможности.

Тяжелый дормез, слегка покачиваясь на рессорах, покатил прочь от первопрестольной, увозя Софью в другую, новую для нее жизнь. Отчего-то смутно вспомнилось ее первое путешествие из Петербурга вместе с дедом, когда она уезжала из столицы, еще совсем девочкой, не зная, чего ей ждать от ее будущего. Точно также и сейчас она не знала, что ждет ее впереди.

Александр, погруженный в свои мысли, на молодую супругу внимания не обращал. Предоставленная сама себе, Соня откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза. Голова кружилась от выпитого вина, от тяжести одолевавших ее мыслей. Накануне промучившись всю ночь бессонницей, она и сама не заметила, как провалилась в сон. Проснулась Софья от резкого толчка, когда экипаж тряхнуло на ухабе. От падения на пол ее удержали сильные руки супруга. Стремительно выпрямившись и убрав руки с ее талии, Александр вернулся на свое место. Пока он был так близко к ней, Софи успела вдохнуть исходящий от него чуть пряный аромат «Eau De Cologne» (Кельнская вода или Одеколон). Захотелось коснуться его, провести ладонью по щеке, запустить пальцы в мягкие кудри, но не посмела даже взглянуть на него, чувствуя, как жаркой краской заливает лицо и шею от греховности мыслей, вызванных этой нечаянной близостью.

Когда добрались до Рощино, уже совсем стемнело. На задний двор встречать хозяина усадьбы высыпала почти вся прислуга. В неверном свете факелом Софье мало кого удалось разглядеть. Раневский коротко распорядился разобрать багаж. Поднявшись на крыльцо, Александр взял жену за руку:

- Вот супруга моя, Софья Михайловна Раневская, - обратился он к челяди. – С этого дня ваша барыня и хозяйка.

- Долгих лет вам барин с барыней, - послышалось со двора, мужики, кланяясь, поснимали шапки.

- Тимофеевич, - подозвал Раневский дворецкого, - проводи Софью Михайловну до ее покоев.

- Сюда пожалуйте, - кланяясь ей, проговорил слуга.

Оглянувшись на Раневского, который передав ее заботам дворецкого, более не обращал на нее внимания, Софья последовала за прислугой. В комнате ее уже ожидала Алёна. Камеристка помогла ей разоблачиться, убрала подвенечное платье, разобрала сложную прическу и расчесала пушистые густые пряди. Остановившись перед зеркалом, Софья оглядела свое отражение. Ночная рубашка, столь тонкая, что казалась прозрачной в свете нескольких свечей, не скрывала очертаний ее тела, тонкие бретели не скрывали покатые плечи и полные руки. Застеснявшись собственного вида, Софья, подхватила плотный шелковый капот и, накинув на плечи, туго затянула пояс.

- Принести, вам что-нибудь? – поинтересовалась Алёна.

Софья отрицательно качнула головой:

- Ступай, - отпустила она камеристку и присела на банкетку перед зеркалом.

«Может свечи погасить? - поднялась она с места. – Нет, не буду», - медленно опустилась она на сидение. В коридоре послышались тяжелые шаги. «Идет!» – отчаянно забилось сердце. С тихим стуком закрылась дверь в будуаре. Софья замерла на месте, боясь шевельнуться. Александр остановился на пороге, прислонившись плечом к косяку. Мундир его был небрежно расстегнут, в распахнутом вороте рубахи мелькнуло золотое распятие. Раневский не сводил глаз со своей юной жены, испуганно сжавшейся под его тяжелым взглядом. Преодолев страх, Софья поднялась ему навстречу. Дрожащими руками распутала узел на поясе и, скинув с плеч капот, шагнула к нему. Александр окинул взглядом всю ее фигуру в невесомом одеянии. «Не смогу!» - мелькнуло в голове. – «Видит Бог, не смогу!» Все в ней: полные руки, пухлые щеки, полное тело, просвечивающее, через тонкую материю, вызвало в нем отвращение.

- Доброй ночи, Софья Михайловна, - поднес он к губам ее кисть, едва коснувшись невесомым поцелуем.

Развернувшись, Раневский покинул ее спальню, слишком громко хлопнув дверью. Подняв с пола капот, Софи завернулась в него и рухнула на кровать, стараясь заглушить рвущееся из груди рыдание. «Не захотел!» – стукнула она кулаком по подушке. Как жить дальше, если только один ее вид, у него омерзение вызывает? Как жить с этим, если самой ей до дрожи в кончиках пальцев хочется коснуться его? Вволю нарыдавшись в подушку, Софья уснула. Наутро проснувшись с больной головой и опухшим лицом, Софи долго плескала почти ледяной водой на отекшие веки, стараясь избавиться от следов ночных слез. Алёна, поджав губы, застелила постель. «Не приходил, стало быть, барин, - расстроилась девушка. – Ох и наплачется барыня со своим мужем-красавцем. Хуже будет, если дворня шушукаться начнет. Неужто не понимает, на что жену свою обрекает? Нынче слухи среди челяди гуляют - завтра по соседям пойдут».

Старательно разобрав спутанные локоны, Алёна собрала волосы барыни в тяжелый пучок, выпустив на волю несколько длинных вьющихся прядей.

- Платье какое желаете надеть? – поинтересовалась она.

- Ой, да мне все равно, - отмахнулась Софья.

Вздохнув, Алена отправилась в гардеробную. Выбрав легкое утреннее платье из голубого муслина, которое необычайно шло ее хозяйке, подчеркивая цвет глаз и свежесть юного лица, девушка вернулась в спальню. Одевшись, Софья позвонила. Явившийся лакей, склонился в почтительном поклоне:

- Завтрак, барыня, подать прикажете?

«Это что же? Он меня спрятать ото всех решил?!» - недовольно воззрилась на слугу Софья.

- Проводи меня в столовую, - распорядилась она.

- Милости просим, - предлагая следовать за ним, отозвался лакей.

Распахнув перед ней двери в столовую, слуга отступил в сторону. Остановившись на пороге, Софья оглядела просторную светлую комнату. За столом было четверо: совсем юная девушка, чертами своими очень схожая с Александром, молодая женщина лет тридцати и две девочки.

- Bonjour, - растерялась Софья, ожидая увидеть здесь Александра и встретившись с совершенно незнакомыми ей людьми.

- Bonjour, - услышала Софи за своей спиной и, оглянувшись, выдохнула с облегчением.

Раневский предложил ей руку и проводил к столу.

- Прошу прощения, - обвел взглядом своих домочадцев Александр, - мы поздно приехали вчера, и я не успел представить вас друг другу. Моя сестра Екатерина Сергеевна Раневская, - кивнул он девушке. – Ma belle-soeur, (моя невестка)Натали и мои племянницы: Мария и Елизавета, я вам рассказывал о них, - повернулся он к Софье.

- Рада знакомству, - робко улыбнулась Софья.

- Моя супруга, Софья Михайловна Раневская. Прошу любить и жаловать, - закончил с представлениями Раневский.

- Видимо дела ваши, Александр, из ряда вон плохи, - усмехнулась Натали, поднимаясь из-за стола.

Софья во все глаза смотрела на черноокую красавицу, позволившую себе столь язвительную реплику в адрес главы семейства.

- Уже нет, - тихо ответил Раневский. – Благодаря Софье Михайловне, вы вскоре сможете переехать в Штыково, и мы более не будем портить друг другу аппетит по утрам.

Наталья демонстративно покинула столовую, всем своим видом показав, что не желает находиться здесь в обществе деверя и его супруги.