Страница 41 из 57
— Ты… ты… специально подложил эти журналы?
— Конечно, специально. Но не подумай, что я тебя отговариваю от встречи с ним. Ты примешь решение сама. Только стоит ли тратить драгоценное время на женатого мужчину?
Милла закрыла лицо руками.
— Зрители замучили меня вопросами, когда же они наконец тебя увидят.
Милла хотела заявить, что вообще больше никогда не будет петь, но Тони не давал ей рта раскрыть.
— Если бы ты знала, как все радовались, узнав, что ты жива. Океан шампанского был выпит за твое здоровье. На меня обрушили шквал аплодисментов, когда я сообщил эту сногсшибательную новость.
Милла подняла на Тони глаза, встала, обняла его шею и положила ему голову на грудь.
— Тони, ты у меня один…
Тони улыбнулся, погладил ее по голове и заметил:
— Пока! А там видно будет. Кстати, сегодня тебя ждет сеньора Сесиль. У нее, как я понял, бездонный запас песен. Одна мне особенно понравилась. Вот послушай!
Тони напел мелодию.
— И знаешь, если добавить ударные, получится просто великолепно.
Вытерев слезы, Милла спросила:
— Кастаньеты?.. — и шагнула к выходу, но остановилась. Немного постояла в нерешительности, потом обернулась и взглянула на телефон.
— Может, стоит позвонить ему… — проговорил Тони.
Милла, не заметив, что пауза была очень долгой, спросила, скорее себя, чем Тони:
— Зачем? — и, не найдя ответа, вышла.
ГЛАВА 17
Лика не верила своему счастью: она беременна! В один миг для нее перевернулся мир: он стал казаться ей сказочно добрым и прекрасным. Она спустилась по лестнице частной клиники, сделала шаг, второй и ей захотелось подпрыгнуть от счастья.
«Он обрадуется! Он!.. — перед ее мысленным взором сначала возник Григорий, а потом Максим. — Он!.. — и счастье сменилось горькой, щемящей обидой. — Почему этот ребенок не от одного из них? Почему?.. Я так была привязана к Григорию!.. А как я любила Макса!.. Ах, Макс!.. Если бы этот ребенок был от тебя! Какое это было бы счастье! Я бы все простила жизни. Все!.. Все обиды, унижения, слезы отчаяния, бессонные ночи и даже то, что ты меня бросил, — она вздохнула. Ей уже расхотелось подпрыгивать и напевать. — Игорь… Он, конечно, хороший… благородный… умный, симпатичный. Зарабатывает… Но разве можно сравнить то, что он зарабатывает за год, с тем, что Макс имеет в месяц!.. — Она невольно прикрыла глаза, вспомнив дом Тонкаева. — Такая любовь была! А ребенок не родился. С Игорем все так правильно, точно по пособию совокупляемся. Стромилин занимается любовью не со мной, а с женщиной вообще. И от такой нудно обязательной любви родится ребенок. А от страстной — останутся лишь воспоминания. Ах, как же все-таки несправедливо, как обидно, будто кто-то подсмеивается над нами. Я так мечтала видеть любимые черты Макса в своем ребенке. Но вместо его темных, сияющих, словно звезды, глаз на меня будут смотреть пристальные, с легким прищуром и чуть исподлобья голубые глаза Игоря. Но ничего… ничего… я все равно буду любить его. Он будет славненьким, беленьким. Игорь говорил, что в раннем детстве у него были кудри цвета пшеницы… Он будет умным, благородным, как Игорь, и чуточку сумасбродным, как я», — она улыбнулась и повеселела.
Игорь воспринял новость, будто персонаж из пособия «Гармония семейной жизни». Он сначала удивился, потом сказал: «Я рад», прижал Лику к себе и поцеловал в висок.
— Да, позвони маме, она очень обрадуется, — прибавил он и скрылся в кабинете.
Ночью, обнаружив Лику в своей постели, он смутился.
— Так… теперь же… вроде бы нам нельзя…
— Можно! — садясь на кровати, воскликнула она. — Все можно! Понимаешь, все! — она уставилась на него немигающими глазами, потом резко упала на подушку и пробормотала: — Впрочем, ты и раньше не понимал, куда уж теперь.
Скупые ласки Игоря только распалили чувственность Лики.
«Господи! Испания! Начало осени! Только, кажется, и предаваться любви, а он… И что в нем находила эта Лиманова? Уж она-то, полагаю, понимала толк в мужчинах. Чем же он ее покорил?» — Она повернулась на бок и оперлась на руку. Игорь спал. Лунный свет скользил по его умиротворенному лицу. — С ним от скуки сдохнешь, — проворчала Лика, вставая с постели.
Она прошла в свою комнату. Надела платье цвета красного вина, с глубоким вырезом на спине. Подобрала волосы, чтобы оголить шею для поцелуев. Подмигнула своему отражению в зеркале.
— Да я красавица! Я еще составлю себе партию! Вот только рожу ребеночка и!..
Она вышла из дому и легкой, слегка пружинящей от нетерпения повеселиться походкой направилась в бар, расположенный неподалеку.
Ее встретил приветливый гвалт.
— Лика! Лика!
Она тут же завихляла бедрами в такт заводной арабской мелодии. Лика специально ходила на занятия восточными танцами. Она завела руки за голову и задвигала животом. Хозяйка бара бросила ей платок, обшитый монетками. Завсегдатаи захлопали.
Потом раздались звуки хоты. И Лика станцевала ее вместе с присоединившимися к ней женщинами. Ее наперебой приглашали к столикам выпить. Она по привычке выпила бокал вина, но, вспомнив, что беременна, позволила себе еще только один. Она наслаждалась, чувствуя на себе взгляды мужчин. Она хотела их всех. Она хотела избыть ту тоску, которую нагоняла на нее семейная жизнь с Игорем. Однако из всех жаждущих глаз она выбрала одни. Темные, похожие на сверкающие звезды. Она улыбнулась. Хуан подошел к ней, обнял за талию.
— Ты сегодня танцевала как никогда! Великолепная женщина! — он поцеловал ее в плечо. От этого прикосновения словно электрические искры пробежали по ее телу и осветили лицо.
— Mi corazón, — произнес он по-испански, — так мы называем любимых.
— Я уже немного понимаю, — игриво заметила она. — Мне нравится язык, на котором ты говоришь.
Они сели за столик. Лика смотрела на Хуана и тихо млела. С тех пор как она из фиктивной жены Стромилина превратилась в законную, она заскучала. То, что происходило между ней и Игорем, Лика называла удовлетворением естественной потребности. Теперь, когда она забеременела и тем самым обезопасила себя от развода, она стала подумывать, что, может быть, поторопилась.
«Могла бы еще погулять. Три месяца пролетят, не успеешь оглянуться, и живот превратит меня из женщины в самку. Хотя нет! — резонно возразила она себе. — Возраст поджимал. Ничего, все устроится…»
Хуан прижал ее ладонь к своим губам. У Лики голова пошла кругом, и тело отозвалось желанием…
День смешался с ночью, когда Игорь узнал о гибели Миллы. Два дня он просидел в кресле, устремив невидящий взгляд в одну точку. Лика кружила вокруг него, пытаясь вывести из состояния ступора. Но он не отвечал на ее вопросы, мотал головой, когда она начинали гладить его по волосам. Как Лика ни упрашивала его, он ничего не ел, только пил водку и кофе. На третий день он уехал в Лондон. Вернулся домой под вечер, побросал вещи в дорожную сумку.
— Я улетаю на Синэ-Лёко, — поставил он в известность Лику, прежде чем хлопнуть дверью.
Она успела лишь издать гортанный звук протеста, броситься вслед и остановиться перед захлопнувшейся дверью.
«Пусть! Он все равно не найдет ее».
Остров встретил Игоря недружелюбно. Густая пелена дождя сопровождала его по пути в отель. Утром он пошел на пристань. Волны дыбились, небо сливалось с океаном, и казалось, что они вот-вот поглотят остров.
У Игоря сжалось сердце. Он представил, что испытала Милла… В ужасе замотал головой и помчался прочь от океана. Засел в баре. Выпив полбутылки виски, почувствовал, что теперь в состоянии говорить с Тони. Но Тони, услышав по телефону его голос, пришел в негодование.
— Но я хочу знать! — гневно выкрикнул Игорь.
— Что? — заорал в ответ Тони. — Что ты хочешь знать?.. Как она погибла?! Посмотри в окно, м…к! — выругался он и, размахнувшись, запустил трубкой в стену.
В кабинет зашел Микки.