Страница 7 из 10
У меня закончились слова, воздух и эмоции, и я спокойно завершила длинный монолог, ощущая себя опустошенной:
— У меня все.
— Лалиш-ш-ша, — раздался прерывистый выдох рыжего. — Да, я был не прав, слишком резок и...
— И не подумал, что я могу все это услышать и узнать, верно? — вместо Инейрана закончила я.
— И это тоже, — спокойно кивнул мужчина, а я лишь зло поджала губы, внутренне начиная снова злиться, но уже на себя.
Мне хотелось, чтобы он сказал, что-то иное. Успокоил. Обманул? Какие же мы, женщины... Сладкая ложь (та, что мы хотим слышать) много приятнее любой правды. И мы не стремимся знать эту правду.
— Послушай меня, — продолжил медный змей ровным, уверенным тоном. — Все складывается замечательно. Ты сама сказала, что кандидатуры лучше меня не придумать. Потому успокойся, перестань бузить, истерить — и все будет хорошо. Я буду ласковым и нежным, — внезапно его дыхание прошлось по открытой шее, и прохладные губы прижались к моему уху, тут же немного прикусив мочку, отчего я дернулась. И не навернулась только потому, что меня все еще держали хвостом.
— Прекрати!
Почему я себя чувствую, как мышь перед удавом? Он же мне нравился, почему сейчас так? Просто тело не проснулось? Но... странно.
— Лали, Лали... — Хватка нага стала заметно слабее, и я, поняв, что меня отпускают, тут же соскользнула на землю и отскочила подальше, с опаской глядя на массивного для меня полуобнаженного рыжего. Или вообще обнаженного? Кроме чешуи на нем вообще ничего не было.
А ведь реально такое считается обнаженкой, а вот это место на бедрах, где чешуя более мягкая и нежная, вообще всегда прикрывают.
Как нам объясняли на анатомии, у мужчин там какая-то штука... которая в каком-то кармашке... в каком, я так и не поняла.
— А где кармашки? — недолго думая, спросила я, для наглядности ткнув в сторону нага пальцем. — Нам рассказывали, но я так ничего и не поняла.
— Деточка, — каким-то очень хриплым голосом начал наг. — Если ты собралась делать ноги, испуганная моя, то делай! А то я не только расскажу, но и покажу, на несколько дней раньше!
— Ой, — тут же опомнилась я и виновато посмотрела на него. — Прости мои манеры, я не хотела тебя смущать.
На меня посмотрели, как на полную идиотку. Подсознание, которое, видать, умнее основной части разума, было с Инеем согласно. Наверное, оно просто откуда-то больше знало... или быстрее соображало, потому что спустя секундочку и до меня доехала истина о содержимом блондинистой головушки.
— Кыш, — беззлобно рыкнул Инейран, и меня, само собой, сдуло в сторону дома.
ГЛАВА 4
Остаток дня я провела в слезах, так как снова пришло осознание кошмарности моей участи. А для всех домашних началась суматоха. Во-первых, готовились к торжественной передаче бедной девы на заклание, а во-вторых, сразу собирали все и для моего отъезда в столицу на учебу. Но я бы, наверное, внесла в путевые заметки еще и пункт «целитель душ». Наверняка посещение целителя будет не лишним, после такого-то морального потрясения.
Нагнетало обстановку и мою жалость к себе то, что меня жалели вообще все! Вот все! К примеру, проходила я мимо кухни, так меня туда затащила наша обычно такая злобная повариха и со слезами на глазах начала кормить своими лучшими пирожными, которые обычно только на большие праздники делает. Там же находились горничные, смотревшие на меня с сочувствием и уверявшие, что я хоть и мелкая, но сильная. Не помру!
Пирожным я подавилась. Сбежала с кухни, пришла к себе, но почти сразу приползли сестрички. Полчаса рыдали так, что уже я их утешала. Получилось не очень. Они меня не похоронили, конечно, но заверили, что уже ищут лучшие клиники для реабилитации. Стало совсем плохо и очень-очень себя жалко.
Стоит ли говорить, что я сделала, когда визитерши удалились? Пошла и ограбила погреб. Напиться, правда не успела, меня в обнимку с бутылкой вынес из подвалов папа.
Он принес меня в комнату, посмотрел грустно-грустно сначала на меня, потом на вино и сказал пить не более двух бокалов, а то утром совсем плохо будет. Притащил кружку для себя и открыл бутылку.
Ну да, одной пить совсем плохо.
Спустя часик приползла мама, показала мне кулак, дала папе подзатыльник и приказала перестать заниматься ерундой.
— У меня есть идея, — поведала Гаррини, притягивая к себе недопитую кружку папы. Заглянула в нее и одобрительно кивнула. — «Кровь янтаря»!
— Какая идея? — взглянул на нее папа, продолжая прижимать меня к себе и поглаживать по голове. Я была очень уставшая, ослабевшая от слез и икающая от непривычного, хоть и очень дорогого алкоголя.
— Проклятый! — радостно выдала Гани.
— Да ты с ума сошла! — тут же откликнулся папа.
Мама покачала головой, долила папе в кружку еще «Янтаря», потом спихнула меня на стоящее рядом кресло и, прижавшись к мужу, вручила ему вино, одновременно заглядывая в глаза.
— Милый... но мы не можем отдать Лалидари!
— Дорогая, уж лучше Инею, чем то, что ты предлагаешь, — отрезал наг, но кружку взял и отпил. — В нем я хотя бы отчасти уверен... да и с врачами и магами-целителями уже договорился!
Я икнула, потрясенно глядя на батюшку.
— А может, девочка сама выберет? — уже почти мурлыкала нага, прижимаясь к мужскому торсу, обвивая своим хвостом хвост мужа и поглаживая ладошкой мощную грудь. — Да и не думаю, чтобы Земляна загадала Ляльке что-то совсем уж невыполнимое.
Земляна?! Это же человеческая богиня-покровительница. Ну да, я наполовину человек, но эта капризная дама и к жрецам своим не всегда выходит!
— А может, вы сначала мне скажете, и я и правда выберу? — все же не утерпела я. — И кто такой проклятый?
— Есть древний ритуал, — заплетающимся языком начал отец. — Обращение к богине. По сути, просьба, чтобы она взяла тебя на службу, дала задание. За это полагаются определенные бонусы. Если Земляна согласится, то заодно приведет в норму твой магический баланс и женские гормоны, и ты не будешь нуждаться в прохождении дефлорации.
— И ты молчал?!
— Да потому что дозваться ее могут не все! — рявкнул в ответ папа, недовольно глядя на Гани. Но его взгляд тут же потеплел, стоило ему заглянуть в бездонные зеленые глаза своей супруги. Надо заметить, что коварная маменька сейчас являла собой прелестное зрелище. Ласковая, милая, пушистые волосы искрятся в свете магических светлячков, в глазах — кротость и нежность. Пальчики то игриво теребят завязки туники, то поглаживают гладкую кожу мужской груди.
И томный, чувственный шепот на ухо нага:
— А пошли его... разбудим?
— Я его для другого случая берег. — Папик все еще не мог оторваться от колдовских глаз светленькой наги, руками скользил по ее спине, прижимал все ближе к себе, перебирал короткие кудрявые волосы. — Да и за Лали боюсь.
— Но у тебя же есть браслет.
— Есть, — вздохнул папа и встряхнул головой, сбрасывая с себя оцепенение, а потом укоризненно посмотрел на жену. — Ну и зачем надо было так действовать?!
— Ну-у-у, — потупилась она.
— Идем, — махнул рукой он и, посмотрев на меня, сказал через часик зайти к нему в кабинет.
Родители вышли из моей комнаты, оставляя меня наедине с бутылкой, лишь мама в дверях задержалась, шкодливо подмигнула и выдала:
— Учись!
Чему надо учиться, я так и не успела уточнить...
Нет, ну правда, а вдруг это важно? Но чему именно? Точным наукам, магии или чему-то специфическому? Ничего не поняла... Или это она про психологию, наверно! Про то, как с отцом управилась. Но мне не на ком практиковаться...
Может, это совет на будущее?
В это же время. Столица Соединенного Королевства
В полутемном кабинете, обставленном в старинном стиле, за столом сидел молодой мужчина и задумчиво рассматривал какой-то документ.
— Однако, — хмыкнул он и кинул бумагу на столешницу из темного дерева. — Становится все однообразнее и однообразнее! Даже доносы писать разучились!