Джульетта

Алессандро снова взглянул на меня в зеркало заднего вида. У меня возникло ощущение, что он видит меня насквозь и понимает гораздо лучше, чем я его.

– Может, она сама не захочет нашего покровительства.

В его словах мне послышался скрытый вызов. Я поняла, что, несмотря на акцент, крестник Евы английский знает прекрасно. Значит, у его подчеркнутой сдержанности иные причины.

– Я очень благодарна вам за то, что подвезли, – сказала я, улыбнувшись самой очаровательной из своих улыбок. – Но я уверена: в Сиене совершенно безопасно.

Он принял комплимент, едва обозначив кивок.

– Что привело вас в эти края? По делу приехали или отдохнуть?

– Э-э… отдохнуть, конечно.

Ева-Мария восторженно захлопала в ладоши:

– Тогда мы должны позаботиться, чтобы ты не разочаровалась! Алессандро знает все тайны Сиены, не правда ли, caro?[10] Он покажет тебе достопримечательности, замечательные уголки, которых без него ты нипочем не найдешь! О, это будет лучший отпуск в твоей жизни!

Я открыла рот, но не нашлась что сказать, поэтому просто его закрыла. По хмурой мине Алессандро стало ясно, что водить меня по Сиене – последнее, чем он хотел бы заняться на неделе.

– Сандро! – Голос Евы-Марии стал резким. – Ты ведь позаботишься, чтобы Джульетта не скучала, да?

– Для меня нет большего счастья, – буркнул Алессандро, включая радио.

– Вот видишь! – Ева-Мария ущипнула меня за побагровевшую щеку. – Что бы ни писал Шекспир, мы все-таки можем быть друзьями!

Окружающий мир превратился в сплошной виноградник, за ботливо прикрытый широким, надежным голубым плащом небес. Это мой родной край, здесь я родилась, но тем не менее чувствовала себя чужой, непрошеной гостей, прокравшейся через черный ход, чтобы отыскать и присвоить то, что мне не принадлежит.

Когда мы наконец остановились перед отелем «Чиусарелли», я почувствовала огромное облегчение. Ева-Мария, более чем любезная всю поездку, много рассказывала мне о Сиене, но после бессонной ночи и потери багажа меня хватало только на краткие вежливые реплики.

Все мое имущество уместилось в двух чемоданах. В ночь после похорон я упаковала туда все мое детство и около полуночи уехала на такси под торжествующий хохот Дженис. Одежда, книги, всякие безделушки теперь отправились в Верону, а я оказалась в Сиене с зубной щеткой, недоеденной плиткой гранолы и наушниками от плеера.

Остановившись у отеля и галантно открыв мне дверцу машины, Алессандро сопроводил меня в вестибюль, чего ему делать явно не хотелось. Меня соответственно тоже не радовала эта вынужденная любезность, но Ева-Мария следила за нами с заднего сиденья, а я уже убедилась, что эта женщина умеет настоять на своем.

– Прошу, – сказал Алессандро, открыв мне дверь. – После вас.

Мне ничего не оставалось, как войти. Гостиница встретила нас холодным, безмятежным спокойствием. Гладкие мраморные колонны поддерживали высокий потолок, и лишь откуда-то снизу, из-под пола, доносились едва слышные звуки – пение и звяканье кастрюль и сковородок.

– Buongiorno! – Из-за приемной стойки с монаршим величием поднялся мужчина в костюме-тройке. Бронзовая табличка сообщала, что это диретторе Россини. – Benvenu… А! – перебил он себя, увидев Алессандро. – Benvenuto, capitano[11].

Положив руки на зеленый мрамор, я, как мне казалось, обаятельно улыбнулась.

– Здравствуйте, я Джульетта Толомеи. Для меня забронирован номер. Извините, секундочку… – Я обернулась к Алессандро: – Ну все, теперь я в безопасности.

– Простите, синьорина, – возразил диретторе Россини, – но у нас нет брони на ваше имя.

– Как же так, я была уверена… А что, мест нет?

– Сейчас же Палио! – развел руками диретторе. – Гостиница полна! Но… – Он постучал по монитору. – У меня есть номер кредитной карты на имя Джулии Джейкобс. Номер забронирован на неделю для одного человека, который должен приехать из Америки. Может, это вы?

Я покосилась на Алессандро. Он встретил мой взгляд с великолепной невозмутимостью.

– Да, это я.

Диретторе Россини удивился.

– То есть вы и Джулия Джейкобс, и Джульетта Толомеи?

– Э-э… да.

– Но… – Диретторе Россини сделал маленький шажок в сторону, чтобы лучше видеть Алессандро, и приподнял брови в вежливом вопросе: – С’è un problema?[12]

– Nessun problema[13], – отозвался Алессандро, глядя на нас обоих, как я уверена, с намеренным отсутствием какого-либо выражения. – Приятного вам пребывания в Сиене, мисс Джейкобс.

Не успела я глазом моргнуть, как крестник Евы-Марии ушел, оставив меня наедине с диретторе Россини в неловком молчании. Только когда я заполнила все бланки, которые он передо мной выложил, директор гостиницы позволил себе улыбнуться:

– Значит, вы подруга капитана Сантини?

Я оглянулась.

– Вы имеете в виду человека, который только что ушел? Нет, мы не друзья. Как, вы сказали, его фамилия? Сантини?

Диретторе Россини явно счел меня непонятливой.

– Его зовут капитан Сантини! Он, как это по-вашему сказать… Глава службы безопасности Монте Паски, что в палаццо Салимбени.

Наверное, у меня сделался ошарашенный вид, потому что Россини поспешил меня успокоить:

– Не беспокойтесь, у нас в Сиене нет преступников! Сиена – очень тихий город. Был один негодяй… – хмыкнул диретторе, вызывая звонком коридорного, – и того давно посадили.

Несколько часов я мечтала о том, чтобы завалиться спать, но теперь, оказавшись в номере с кроватью, принялась бегать из угла в угол, переживая, что Алессандро Сантини пробьет меня по полицейской базе и откроет мое темное прошлое. Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-то в Сиене вытащил на свет старое дело Джулии Джейкобс и досрочно прервал мои поиски сокровищ.

Чуть позже, когда я позвонила Умберто сказать, что добралась нормально, он, должно быть, что-то угадал по моему голосу.

– Ничего не случилось, – ответила я на его расспросы. – Просто один «костюм от Армани» разнюхал, что у меня два имени.

– Он же итальянец, – разумно возразил Умберто. – А итальянец сквозь пальцы посмотрит на мелкое правонарушение, если нарушительница в красивых туфлях. Ты в красивых туфлях? Ты надела туфли, которые я велел тебе надеть? Принчипесса?..

В отчаянии я посмотрела на свои шлепанцы.

– Мне хана.

Заснув наконец поздно вечером, я сразу увидела сон, который не повторялся уже несколько месяцев, но преследовал меня с самого детства.

Во сне я бродила по роскошному замку с мозаичными полами и сводчатыми, как в церкви, потолками, проходя через лес массивных мраморных колонн, открывая од ну позолоченную дверь за другой и гадая, куда подевались люди. Единственным источником света служили узкие витражные окна высоко над головой. Цветные лучи тускло освещали темные углы пустых громадных залов.

Бродя по замку, я чувствовала себя потерявшимся ребенком, но особенно пугало ощутимое присутствие иных существ, которые никогда не показывались. Если я останавливалась, они начинали перешептываться и толкаться вокруг подобно призракам. Но и эти эфирные создания тоже были в ловушке и метались в поисках выхода.

Только прочитав в старших классах шекспировскую пьесу, я поняла, что мои невидимые демоны шепчут отрывки из «Ромео и Джульетты» – не как актеры со сцены, но невнятно и со сдержанной силой, словно заклинания или проклятия.

I.III

Через три часа проснется милая Джульетта.

Понадобились колокола базилики на пьяцца, чтобы меня разбудить.

Через две минуты в дверь постучал диретторе Россини, справедливо решив, что я не могла не проснуться от такого звона.

– Извините! – Не дожидаясь приглашения, он втащил в номер огромный чемодан и пристроил его на подставку для багажа. – Вот, прислали для вас вчера вечером.

10

Дорогой (ит.).

11

Добрый день… Добро пожаловать, капитан (ит.).

12

Это проблема? (ит.)

13

Никаких проблем (ит.).