Город мечты

Когда Эльрик отправился спать, он шел уже не с такой усталостью и не так угрюмо, как раньше, и шаги его были значительно легче. И вновь Дайвим Твар, желая ему покойной ночи, был поражен теми же самыми чувствами, которые испытывал, слушая заклинания. Может, отнюдь не случайно привел он в пример двух своих сыновей в беседе с Эльриком, так как у него возникло почти материнское чувство, как будто Эльрик был его маленьким ребенком, которого надо во что бы то ни стало оградить от опасности, о которой он не подозревал и которая вместо радости могла принести этому ребенку только горе. Дайвим Твар усилием воли выкинул из головы эти мысли и тоже отправился на покой. Эльрик мог упрекать себя за все, что произошло с Иирканом и Каймориль, но Дайвим Твар задумался, не был ли и он виновен во все происшедшем не меньше Эльрика. Может, ему следовало настаивать, убедительными словами подействовать на решение императора. А затем, в истинно мельнибонийском духе, он выкинул из головы все сомнения как бессмысленные. Только одного правила следовало придерживаться постоянно: искать наслаждения там, где это только было возможно. Но всегда ли было так в Мельнибонэ? Он неожиданно задумался: не течет ли в жилах Эльрика скорее свежая, чем испорченная кровь? Не является ли он инкарнацией одного из далеких предков? Всегда ли мельнибонийцы думали и заботились только о себе и о собственных удовольствиях? И вновь он оставил эти мысли. Да и какой вообще смысл во всех вопросах? Мир — это мир, человек — это человек.

Прежде, чем отправиться спать, он навестил обеих любовниц, разбудив их и настояв на том, чтобы ему показали его сыновей, Дайвим Слорма и Дайвим Мава. И когда его сыновья, заспанные, удивленные, были приведены, он долго просто смотрел на них, прежде чем отправить их обратно спать. Он не сказал ни слова ни одному из них, но хмурился, потирая лицо, и качал головой, а когда их увели, сказал Ниопале и Сарамале, удивленным не меньше своих отпрысков:

— Пусть завтра же их отведут в Драконьи Пещеры и начнут обучать искусству.

— Так скоро, Дайвим Твар? — спросила Ниопала.

— Да. Боюсь, времени осталось совсем мало, — он не стал объяснять своих слов, потому что и сам точно не знал, что имел в виду, скорее, лишь ощущение. Но оно становилось все сильнее, не переставая преследовать его ни на секунду.

Наутро Дайвим Твар вернулся в башню Эльрика и нашел императора вновь на галерее, нетерпеливо меряющим ее шагами, спрашивающего, не появился ли какой-нибудь корабль у берегов острова. Слуги почтительно просили его хотя бы описать им этот корабль, чтобы знать, что искать, но он не мог этого сделать, а только слегка намекнул, что он может появиться не в море, а прямо на земле. Он был одет в доспехи, и Дайвиму было ясно, что он использовал еще более сильные средства, чтобы сохранить энергию, придать себе силы. Красные глаза его сверкали горячей жизненной силой, речь была быстра, а молочно-белые руки двигались с фантастической скоростью, даже когда Эльрик делал малейшее движение.

— Хорошо ли ты чувствуешь себя сегодня, милорд?

— Я в прекрасном настроении, спасибо, Дайвим, — он ухмыльнулся. — Хотя я чувствовал бы себя еще лучше, если бы Корабль Сквозь Сушу и Море стоял здесь поблизости, — он подошел к балюстраде и оперся о нее, вглядываясь за городские стены, сначала на море, потом на сушу. — Где он может быть? Жаль, что король Страаша не указал точнее.

— С этим я согласен, — Дайвим Твар, не успевший позавтракать, подошел к столу, уставленному всевозможными яствами. Было ясно, что Эльрик ничего не ел. Дайвим Твар подумал, не оказали ли травы губительное действие на рассудок его друга, уж в слишком больших количествах он принимал их в последнее время. Может, он мог даже сойти с ума, если учесть, что ему пришлось участвовать в тяжелых вызываниях духов, а также волнения, связанные с Каймориль, его ненависть к Ииркану и многое многое другое. — Не лучше ли будет отдохнуть в ожидании того, как появится корабль? — спокойно предложил он, глядя на Эльрика и вытирая губы.

— Да, было бы неплохо. Но я не могу. Я должен двигаться, я не могу успокоиться, пока не окажусь лицом к лицу с Иирканом, пока не отомщу ему, пока не соединюсь со своей Каймориль.

— Я прекрасно тебя понимаю, но все же…

Смех Эльрика был громким и вымученным.

— Ты кудахчешь надо мной совсем как Тэнглбоунз. Мне не нужно двух нянек, Дайвим Твар.

С большим трудом Дайвим Твар заставил себя улыбнуться.

— Ты прав. Ну, что ж, остается только молиться, чтобы это волшебное судно… Что это? — он указал вглубь острова. — Мне показалось, что в том лесу что-то двигается. Будто ветерок проходит по деревьям. Но ведь нет ни малейшего признака ветра.

Эльрик проследил в указанном направлении.

— Ты прав. Интересно, что…

А затем они увидели, как из леса что-то появилось, и казалось, расступилась сама земля. Это что-то блестело и переливалось. Оно приближалось.

— Парус. Я думаю, что это и есть корабль, милорд.

— Да. Мой корабль. Приготовься: в полдень мы должны отплыть из Имррира.

6

Корабль был высок, изящен и очень нежных очертаний. Его поручни, мачты и палубы были искусно вырезаны из дерева, и это явно не было работой простого смертного. Хоть он и был построен только из дерева, он не был покрашен, и само дерево было естественного голубого, черного, белого и дымно-красного цвета. Борта были цвета морских водорослей, а по отполированным палубам шли прожилки в виде корней деревьев. Паруса на трех высоких мачтах были такими же большими, белыми и легкими, как облака в хороший летний день. Все на этом корабле радовало глаз, нельзя было не восхищаться им, как нельзя не восхищаться совершенством. Одним словом, этот корабль излучал полную гармонию, и Эльрик не мог найти лучшего судна, чтобы плыть на нем к опасностям, грозящим им в землях Ойн и Йу.

Корабль мягко плыл по земле, как по поверхности спокойной реки, и земля под его килем шуршала, как бы на какое-то мгновение превращаясь в воду. Где бы ни коснулся киль корабля земли, этот эффект был очевиден, и все же, когда он уплывал дальше, земля становилась такой же, как всегда. Вот почему качались деревья, когда между ними проплывал этот корабль, раздвигаясь перед его килем, направленным на Имррир.

Корабль Сквозь Море и Сушу не был особенно большим. Он был значительно меньше, чем мельнибонийская боевая баржа, и только чуть больше, чем варварская галера.

Трапы корабля были спущены на землю, и он был готов для путешествия. Эльрик, упершись руками в свои тонкие бедра, стоял, глядя на подарок короля Страаши. Из ворот в городской стене рабы таскали на корабль провизию и вооружение. Тем временем Дайвим Твар собирал воинов, указывая им их места во время экспедиции. Воинов было не так уж много, и только часть их можно было взять с собой, потому что остальные должны были остаться под командой Магум Колима и в случае нужды оборонять город. было маловероятно, что, после того, как варваров крепко проучили, они опять совершат нападение на Мельнибонэ, но все же осторожность никогда не мешала, в особенности, если учесть, что принц Ииркан поклялся завоевать Имррир. По какой-то странной причине, которую никто из окружающих так и не мог понять, Дайвим Твар попросил вызваться добровольцев — и вызвались ветераны. Он сколотил специальный отряд из этих людей, которые, как думали окружающие, не могли принести никакой пользы. Но так как пользы от них не ждали и при обороне города, никто не стал возражать. Эти ветераны взошли на борт первыми.

Последним по трапу взобрался сам Эльрик. Он шел медленно, тяжело ступая, — гордая фигура в черных доспехах. Взойдя на палубу, он повернулся, отсалютовал городу и приказал поднять трап.

Дайвим Твар ждал его на верхней палубе. Повелитель Драконьих Пещер снял одну из своих боевых перчаток и рукой гладил странные деревянные перила.

— Этот корабль сделан не для войны, Эльрик. Мне бы не хотелось, чтобы его повредили.