Страница 54 из 69
Несколько законченных глав романа в 1954 году появились в печати. Однако продолжения не последовало. Со временем ему открылось много такого, что заставило посмотреть на работу по-иному. Посмотреть и признаться:
«…Роман мой нуждается в очень кардинальных переделках. То, что было задумано и сочинено, …оказалось во многих своих гранях устарелым и даже неверным в наши дни…».
То было признанием настоящего, честного писателя-коммуниста. Но как дорого оно ему далось…
Длительное время в эти годы Александр Александрович провел на Южном Урале, в непосредственной близости к Оренбургской области. Тем не менее напряженнейшая литературная работа не давала никакой возможности урвать из месяцев творческого отпуска даже неделю для того, чтобы съездить в Сорочинск.
Но можно получить отпуск от любых служебных дел и нельзя — от депутатских.
К нему по-прежнему шли десятки, сотни писем, он читал каждое, в любом докапывался до сути и старался помочь — помочь делом — людям, которые обратились к нему, депутату. Одного определял в знаменитую Одесскую глазную клинику, другому содействовал в получении положенных льгот по госпоставкам, третьему добивался заслуженной пенсии — сколько писем, столько судеб, и в каждую надо было вникнуть…
Ученица 10 класса Пономаревской школы Аня Соседова тяжело заболела. Ее здоровье ухудшалось с каждым днем.
Девушка написала Фадееву. Письмо от него пришло быстро. В нем сообщалось, что Аню будут лечить в Оренбурге. За больной прислали санитарный самолет. Восемь месяцев она пролежала в областной больнице. Фадеев о своей подопечной помнил и однажды прислал письмо ее родителям, спрашивая, что, мол, и как. Анна Соседова вернулась домой здоровой.
Мне приходилось несколько раз обращаться за содействием к нашему депутату. И всегда получал от него помощь.
Наша Новомусинская школа испытывала, например, острый недостаток в учебниках для старших классов. В условиях «глубинки» возместить такой пробел чрезвычайно трудно. Александр Александрович понял это и помог.
Он был близок и доступен каждому, внимателен ко всем.
Учитывая, что я пишу большой роман и часто болею, мне предоставили возможность так изменить характер работы, чтобы она не была связана со служебными часами и частыми поездками… Но что возросло до геркулесовых столбов — так это многосторонняя деловая переписка с самыми разными людьми, помощь им в самых различных жизненных просьбах. Я уже не говорю, насколько выросло количество депутатских дел, поскольку… меня уже хорошо узнали…
В феврале 1954 года Фадеев был выдвинут кандидатом в депутаты на третий срок.
В городах и селах округа ждали новых встреч с писателем.
…На этот раз приехать он не смог.
От кандидата в депутаты Верховного Совета СССР по Сорочинскому избирательному округу № 352 А. А. Фадеева получена телеграмма следующего содержания: «Приношу свое глубокое извинение перед избирателями за то, что не имею возможности принять участие в предвыборных собраниях и встречах с избирателями в связи с состоянием здоровья».
Москва, Фадееву
Дорогой Александр Александрович, избиратели Абрамовского избирательного участка № 186 желают Вам скорейшего выздоровления и плодотворной работы на благо нашей Родины, новых литературных успехов. Единодушно отдадим за Вас свои голоса.
С. Абрамовка, 1954, 14 марта.
Область переживала небывалый подъем.
Газетные полосы призывали-будоражили:
— За освоение 1 000 000 гектаров целинных и залежных земель!
Участвовал в могучем движении и он, Фадеев.
— А его книги в посылках были? Им написанные?
— Были…
…«Молодая гвардия» должна выйти в течение ближайших двух недель. Сразу же пришлю Вам некоторое количество», —
так писал он в Сорочинск 1 июня 1946 года.
И вскоре прислал.
Когда еще в маленькой библиотеке дождались бы первого издания популярнейшего романа! А тут дорогие книги появились чуть ли не в одно время с самыми крупными хранилищами страны. Да при том не в одном и не в двух — в добром десятке экземпляров.
Дарственную надпись Фадеев в свое время сделал только на одном. Его хотелось отыскать всего больше. Однако удалось обнаружить лишь следы, которые обрывались, не приводя к книге.
…Очередь за «Молодой гвардией» была такой, что сначала пустили по рукам и книгу с автографом. Сколько рук она обошла — кто знает, только потом ее все-таки из оборота изъяли и решили сохранить на память.
Но вот пришла весна пятьдесят четвертого. Самым популярным в стране стало простое и звонкое слово «целина».
Сорочинский район огромными целинными массивами похвастать не мог. Тем не менее поднимали вековую непашь и здесь.
В один из дней той весны вбежал в библиотеку возбужденный парень и с ходу потребовал:
— «Молодую гвардию»!
Ни на абонементе, ни в читальном зале книги не оказалось.
— Читают, — ответила библиотекарша. И вежливо добавила: — Заходите еще…
Парень посмотрел на нее с недоумением:
— То есть, как это нет? Да я за ней специально приехал! Да у нас самая страда! Да…
Он горячился, но его горячность на библиотекаря не действовала. Не подействовала бы и дальше, не произнеси парень магического слова: целина.
— Мы, знаете, так решили: выработало звено на целине больше — получай книжку на сутки, обогнали соседи — отдай, хоть и не дочитал. Переходящая книга! Потому как читали ее немногие, а прочесть хотят все… И такое дело сорвали!
Библиотекарша почувствовала угрызения совести.
— Но нет же… — повторила она виновато, и вдруг вспомнила об экземпляре с автографом.
Противоречивые чувства боролись в немолодой, строгой женщине. Парень уловил это и стал развивать свои доводы дальше:
— Представьте себе: книга — как знамя. Никакая другая не заменит. Только «Молодая гвардия»… Был бы Фадеев ближе — до самого дошел, а ребятам привез!
Тут уж она решилась. Книга с заветной полки оказалась в руках целинника.
— Вот спасибо, вот здорово! Не беспокойтесь — вернем в целости!
Библиотекарша не успела даже адрес записать, как необычный гонец распрощался и исчез.
Справки, конечно, наводили. Но оказалось, что соревнование за право первыми прочесть «Молодую гвардию» было той весной не в одном хозяйстве.
Дар Фадеева в библиотеку не возвратился…
Даже москвичи, которые проходят улицей Горького не один раз в день — постоянно озабоченные, всегда спешащие, — и те не упустят случая взглянуть на строгий барельеф с фадеевским обликом.
Тут он жил. Тут творил.
Но только ли тут?
Я стою у чеканного барельефа, что на мраморной плите московского дома, а перед моими глазами та же голова, тот же взгляд, но памятник другой, далеко от столицы — в Сорочинске.
Открытие бюста состоялось в один из декабрьских дней 1960 года.
Кто бы ни говорил — старый колхозник Михаил Сергеевич Сухомлин, юная школьница Тоня Мухина, рабочий писатель, секретарь райкома, в каждой речи звучало: Фадеев с нами.
Оренбургская земля не богата цветами. А памятник в центре Сорочинска в цветах всегда. Вот и недавно, когда я приезжал туда снова, взгляд мой порадовался яркой цветочной волне, что подступала к самому постаменту.