Оружие Древних

— Вы хорошо помните, как нас вели? Через несколько помещений, в каждом из которых можно устроить засаду. Думаю, они уже подумали об этом, и все коридоры заняты наемниками.

— А может, с ними поторговаться? — предложил Эрбин.

— А что ты можешь им предложить?

— Его! — эшнарец кивнул на фагира. — Скажем: пусть забирают себе вместо Далмиры, хе–хе!

Улнар стремительно подошел к дверям и крикнул:

— Позовите Торвара!

Ему не ответили, но через несколько минут дверь открылась. Торвар встал на пороге. За его спиной маячили вооруженные до зубов воины. Облаченный в кольчугу и опоясанный мечом, он уже не напоминал того изнеженного эмона, каким представился Шенну.

— Ну, что? — спросил он. — Отдаете девчонку?

— Я пойду вместо нее! — сказал Улнар. — Вам ведь нужен воин, как она. Так вот, я лучше нее, и могу это доказать в схватке с любым зверем. Возьми меня и заклейми, а их отпусти.

Торвар ухмыльнулся.

— Интересное предложение — но кто ты, и кто она! Далмиру знают, как великого хартога, ее подвиги в Круге известны всему Арниру, я потратил многие луны на ее обучение… А такие, как ты, быстро гибнут в Круге. Нет, мне нужна она! — палец хартога указал на девушку. — Даю вам час. Не отдадите — умрете все.

Торвар захлопнул дверь.

— Улнар, в следующий раз говорить с ним буду я! — Хаггар повел могучими плечами. — И порази меня Игнир, если я не доберусь до него своей секирой!

Улнар обернулся: Далмира плакала, ее плечи сотрясались от рыданий. Сейчас она не была воином, а была обычной девушкой, слабой и ранимой.

— Далмира, ты что…

— Простите меня, — сквозь слезы ответила девушка. — Мне надо идти к ним, ведь вы все погибнете из–за меня! Но я не могу. Я знаю, что меня ждет…

Улнар сжал кулаки:

— Ни один из них не коснется тебя, пока я жив, обещаю! Они не знают, какую цену им придется заплатить за тебя!

— Погоди, — вдруг сказал Хаггар. Десятник подошел к стене и стукнул по ней кулаком. — Ведь стены здесь деревянные! Разве это преграда для моей секиры? А? — он победоносно оглядел товарищей.

— Нет, Хаггар, — сказал Улнар, — не стоит. Мы не знаем расположения комнат в этом эмонгире, и куда ты прорубишь проход, неясно. Здесь одна дверь — и ее мы можем защищать достаточно долго, в этом наше преимущество. Не нужно его лишаться. А наружу ты ход не пробьешь — эмонгир окован железом, да и ортаны тут же сбегутся на стук.

— Проклятье, пожалуй, ты прав, — согласился Хаггар. — Мне хочется что–то сделать, я устал ждать!

— Остался час, — напомнил Эрбин.

Далмира уже успокоилась и сидела на полу, сосредоточенно осматривая оружие. Она чувствовала себя, как перед выходом в Круг. Вот рядом ее напарники, а там, за дверьми — огромный многоголовый зверь. И победитель, как всегда, только один…

Оллок учил ее сосредотачиваться и прогонять страх, сейчас она это и делала, а перед глазами проносились полузабытые лица и имена: Оллок, Тормун, Кинара, Немой… И те, которых она помнит очень хорошо: Улнар, Хаггар, Шенн, Эвран… Люди, которым она обязана многим, поступки которых сделали ее такой, какая она есть. Собравшись, она подошла к воину:

— Улнар.

— Что? — Он повернулся к ней, и его глаза потеплели.

— Я хочу спросить.

— Спрашивай.

— Почему ты защищаешь меня? Почему готов…

Улнар взял ее за плечи. Далмира не отстранилась. Он воина пахло чем–то душным и пряным. Зелье Гунорбохора, подумала она.

— Потому что ты самое дорогое, что у меня есть, — ответил он.

Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату ворвались воины. Торвар решил не ждать…

Улнар ринулся им навстречу так быстро, что Далмира не успела ничего сказать. На клинках вольного воина сверкнуло заходящее солнце, и две алых вспышки разом сразили двоих. Зазвенела сталь. Хаггар с яростным криком бросился вперед, секира ударила, противник подставил меч, но искушенный в воинском деле десятник одним движением вырвал оружие загнутым концом секиры, а вторым пробил наемнику череп.

Улнар сражался, как одержимый. Его противники шарахались в стороны, не в состоянии парировать молниеносные удары воина, а он разил их одного за другим, и кровь брызгала на стены. На пути воина возник огромного роста хартог, вооруженный окованной сталью дубиной. Она обрушилась на воина и, казалось, должна неминуемо сбить его с ног, но Улнар успел пригнуться, одним мечом пронзая хартога насквозь, а вторым полоснув по шее. Брызгая кровью из разрубленного горла, гигант рухнул на пол и, спотыкаясь о трупы, наемники бросились бежать. В затылок последнему с хрустом вошел метательный топорик Эрбина. Преследуя наемников, Улнар вырвался из комнаты в маленький холл. Там, за спинами телохранителей, стоял Торвар.

— Улнар, не надо, назад! — крикнул, встав в дверях, Хаггар, но воин не слушал. Наемники пятились. Один упал, сжимая разрубленное горло, второй согнулся, пронзенный насквозь. Заметив опасность, Торвар спрятался за дверь, и лишь тогда воин опомнился. Уцелевшие хартоги сжались по углам. Оставляя две кровавых дорожки, капающих с клинков, Улнар пошел назад, и никто не встал на пути воина. Хаггар втащил его в комнату и захлопнул дверь.

И только тогда Улнар пришел в себя. Он огляделся: на полу, истекая кровью, лежали семь трупов.

— Будь я проклят, если твое зелье не творит чудеса! — восхищенно проговорил Хаггар. — Клянусь чем угодно, я еще не видывал подобного боя! Ты убивал их как беззащитных детей! Ха! Теперь они подумают, прежде чем сунуться к нам!

— Это еще не победа, Хаггар, — ответил воин. — Мы окружены, мы заперты в этой комнате, как звери в яме, и время не на нашей стороне.

— Значит, нам надо прорываться! — потряс секирой десятник. — Я готов! Давай! Ты один стоишь десятерых, и я кое–чего стою! Нападем, пока они не опомнились!

— Погоди, я… не могу, — Улнар покачал головой. Воины стало не по себе от того, что он сделал. И как. Он не узнавал себя — зелье Гунорбохора делало его зверем, бесстрашным и беспощадным, еще никогда ему не приходилось столько убивать, но главное: еще никогда он не испытывал такого… блаженства. Глядя на распростертые тела, он не мог поверить, что это сделал он, своим мечом. Да, он воин и привык к смерти, умеет убивать и убивал, но то, что он чувствовал, кромсая их мечами… Его затошнило.

— Улнар! — Далмира взяла его за руки. — Ты весь в крови! Ты ранен?

— Это не моя кровь, — с трудом ответил он.

— Мужайся, Улнар! — Эрбин хлопнул воина по плечу. — Мы еще им покажем!

Улнар не ответил. Сердце его колотилось, как у испуганного зверька, а по венам бежала сила. Если пойти туда, подумал он, я многих смогу убить, но я не хочу…

— Они что, поджечь нас решили? — изумленно проговорил Хаггар, глядя, как из–под двери повалил густой коричневый дым.

— Надо прорываться! — крикнул Улнар. Он ринулся к дверям и распахнул их. Предчувствие удара, реакция и зелье Гунорбохора спасли ему жизнь. За пеленой дыма послышался дружное гудение спущенных тетив. Вольный воин отшатнулся, и рой стрел вспорол дымную завесу. Далмира вскрикнула. Воин моментально оглянулся, но с девушкой все было в порядке. Но стоявший за воином Эрбин выронил меч и упал. В его груди, пробив доспехи, торчали несколько длинных стрел.

— Они меня достали, — прохрипел эшнарец. Кровь на его губах пузырилась, он хрипло дышал.

— Эрбин, Эрбин! — десятник бросился к товарищу, приподнимая не желавшую держаться голову. — Эрбин, не умирай!

— Да примут его душу боги, — негромко проговорил Шенн. Фагир сидел у стены напротив окон, и ни одна из стрел его не задела. — Но этой смерти можно было избежать.

Хаггар посмотрел на него:

— Послушай–ка меня, фагир! Эрбин вольный воин и умер, как подобает вольному воину: в бою, и с мечом в руках. И я умру так же! А ты сиди и читай свои молитвы, жалкий трус!

Улнар чувствовал: дым несет странный запах. Запах, чем–то знакомый ему… Предчувствие беды охватило воина, но он не знал, что делать. Лучники не дадут вырваться из комнаты, а он не настолько быстр, чтобы ловить стрелы руками. И оставить Далмиру он тоже не мог.