Шотландский узник (ЛП)

— Том Берд. Ему повезло и вам тоже, но вас обоих могли убить. Или схватить.

— А так же вас и Куинна. Да. Мы все рисковали. — он сидел неподвижно, наблюдая за маленькой зеленой гусеницей на краю скамейки. — Хотите сказать, что я сделал глупость, когда попросил вас вытащить меня из Атлона?

— Если бы я так думал, то не пришел бы за вами, — прямо сказал Джейми. — Но я хочу знать, за что я рискую жизнью, когда приходится это делать.

— Убедительный довод. — Грей положил палец, пытаясь заманить на него гусеницу, но умное насекомое слепо ткнувшись в его ноготь, решило, что здесь ничего съедобного не найдется, внезапно свалилось со скамейки, покачалось на тонкой шелковой нити и исчезло в траве. — Эдуард Твелветри, — сказал он. — Я уверен, что это он убил майора Сиверли.

— Почему?

— Почему он это сделал, или почему я так думаю? — не дожидаясь ответа Джейми, Грей решил ответить на оба вопроса.

— Экономический интерес, для начала. Я думаю, что между ними существовало некое финансовое соглашение. Я говорил вам о бумагах, которые они смотрели, когда я был у Сиверли в первый раз? Я не финансист, но даже я распознаю фунты, шиллинги и пенсы, написанные на листе бумаги. Они проверяли какие-то счета. И тот сундучок был заполнен совсем не крыжовником. Итак, у Сиверли были деньги, и мы знаем, что он участвует в некоем предприятии, которое очень напоминает якобитский заговор. Я не могу сказать, вовлечен ли в него Твелветри. Возможно, что нет. — Он снова потер лицо и немного ожил. — Мне трудно поверить, что он, его семья… Ну, они конечно чертовы содомиты, но преданные короне солдаты из поколения в поколение. Я не могу поверить, что он решился на измену.

— Так вы считаете, что он обнаружил ваш интерес к Сиверли и убил его, опасаясь разоблачения заговора? Независимо от того, что представляет из себя этот заговор?

— Да. Это логичное предположение. Бесчестным с его стороны было бы покончить с Сиверли, чтобы присвоить все деньги после того, как он узнал о заговоре. Но дело в том… — Грей заговорил медленнее, подбирая слова. — Что бы там ни произошло, если убийство связано с деньгами, мы можем найти доказательства в бумагах Сиверли.

Ладонь Грея сжалась в кулак, и он бессознательно бил себя по колену в такт словам.

— Мне нужно попасть в дом и забрать эти документы. Если существуют какие-либо доказательства причастности Сиверли и Твелветри к политическому заговору, мы найдем их там.

Джейми подумал, раз лорд Джон так близко подошел к разгадке отношений Сиверли и Твелветри, стоит ли упомянуть о сведениях, полученных от герцогини Пардлоу? Судя по всему, она не захотела поделиться ими ни с мужем ни с деверем, и он не спросил ее почему.

Ответ на этот вопрос пришел почти сразу: ее старик отец. Несомненно, источником информации был Андре Ренни, и она, вероятно, не хотела, чтобы Пардлоу узнал, что она еще шпионит для отца по старой памяти. Джейми не винил ее. Но в то же время, ситуация оказалась серьезнее вражды двух семей.

«Младший брат Натаниэля Твелветри, которого мой муж убил на дуэли много лет назад». В памяти всплыли слова герцогини. Ах, он почти забыл. Дело было не только в ее отце; Пардлоу мог фигурально или буквально скрестить мечи с Эдуардом Твелветри.

Что ж, хорошо, он сможет сохранить ее доверие, даже раскрыв информацию.

— Есть еще одна вещь, о которое вы должны знать, — резко сказал Джейми. — В течение некоторого времени Твелветри переводил большие суммы в Ирландию. В Ирландию, — подчеркнул он. — Я не могу вам сказать, от кого он их получал. Я так же не могу сказать, кто сообщил мне эти сведения, но думаю, вполне возможно, что он передавал деньги Сиверли.

Обескураженный Грей выглядел почти комично. Наконец он поджал губы и вдохнул воздух, размышляя.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Это меняет дело. Если это правда, и если Твелветри действительно вовлечен в заговор, они могли случайно поспорить и… — его лицо прояснилось; ясно, что ему очень не нравилась мысль о предательстве Твелветри, которое Джейми считал наиболее вероятным. — Или он был введен в заблуждение о цели назначения денег и, узнав правду, решил вывести Сиверли из строя, прежде, чем тот сможет ими воспользоваться. Полагаю, ваш источник не сообщил вам точно о назначении этих средств? — Он кинул в сторону Джейми острый взгляд.

— Нет, — ответил Джейми абсолютно честно. — Но я полагаю, вы имеете полное право на документы Сиверли. Как считаете, Твелветри еще не забрал их?

Грей сделал глубокий вдох и выдохнул, покачав головой.

— Он мог бы. Но Сиверли был убит вчера, Боже мой, неужели это было только вчера? Твелветри не заходил в дом, так сказал дворецкий. Слуги будут настороже, и наверняка приедет жена Сиверли, ведь она должна унаследовать дом? Констебль сказал, что он опечатал дом до приезда коронера. Я не думаю, что дворецкий позволит Твелветри войти в дом, открыть сундук и уйти со всем его содержимым. Кроме того, — он бросил взгляд на каменную пристройку, где сейчас лежал том Берд, — я собирался сразу, как только вы освободите меня, направиться в «Гластвиг» и устроить засаду на Твелветри. Но все пошло не так.

— Да уж, — мрачно согласился Джейми.

Они некоторое время сидели в молчании, каждый со своими мыслями. Наконец Грей потянулся и выпрямился.

— И еще о бумагах Сиверли, — сказал он, глядя Джейми в глаза. — Я должен получить их. Что бы там ни говорилось о Твелветри, в них, скорее всего, упоминаются и другие лица, участвующие в заговоре. Члены Дикой охоты, так сказать.

Джейми уже думал об этой стороне дела и не мог оспорить выводы Грея, как бы ему ни хотелось. Он молча кивнул. Грей посидел еще минуту, а затем решительно встал.

— Я пойду поговорю с настоятелем, поблагодарю его и попрошу оставить Тома здесь, пока мы за ним не вернемся. Как думаете, Куинн переправит нас на берег?

— Надеюсь, да.

— Хорошо, — Грей направился к главному зданию, но потом остановился и обернулся. — Вы спросили, стоило ли оно того. Я не знаю. Просто выполняю свой долг.

Джейми сидел, глядя на удаляющегося Грея, пока англичанин не коснулся ручки на двери и не замер на пороге.

— Он просто не смог попросить меня поехать с ним, — пробормотал Джейми. Со смертью Сиверли слово, данное Джейми герцогу Пардлоу, утратило силу, и его обязательства по участию в деле прекратились. Любая дальнейшая помощь Грею могла быть предоставлена только по его доброй воле.

Грей довольно долго стоял молча, потом тряхнул головой, словно отгоняя надоедливую муху, и решительно вошел внутрь. Джейми не думал, что Грей отмахнулся от вопроса, просто он решил сначала закончить дела с отцом Майклом, прежде, чем говорить с Джейми.

И что я скажу ему?

Вопросы смерти Сиверли и возможной вины Твелветри его ничуть не беспокоили. Их возможная причастность к якобитскому заговору, хотя…

— Я уже сделал свой выбор, — пробормотал он нетерпеливо. — Почему вы не оставите меня в покое?

«Я, Джеймс Александр Малькольм Маккензи Фрейзер, клянусь перед Богом не брать в руки ни меча, ни пистолета ни любого другого оружия; никогда не носить пледа, тартана и другой одежды Нагорья; и если я преступлю свою клятву, да буду я проклят во всех своих делах и начинаниях вместе с семьей и имуществом. Да не увижу я никогда свою жену и детей, отца и мать и прочих родичей. Да буду я убит в бою как трус и останусь в чужой земле без христианского погребения вдали от могил моих предков и родных. Пусть все это постигнет меня, если я не сдержу клятву.»

Слова присяги, которую он произнес, когда ему сохранили жизнь, когда-то сожгли его губы; сейчас они испепелили его сердце. Скорее всего, он не знал никого из членов «Дикой охоты», но мысль о предательстве камнем легла на его душу.

В то же время воспоминание о детском черепе с длинными каштановыми волосами под кустом дрока вспыхнуло в его мозгу так же ярко, как память о присяге — но весило гораздо больше. Не остановить этих сумасшедших ирландцев — или не позволить Грею остановить их — было все равно, что предать малышку Маири или Беату или Каристиону и всех им подобных.