Страница 5 из 72
К моему ликованию достопримечательностей не нашлось: князь страстно рассказывал о живописном парке на другом конце Капитска, о статуе богини плодородия, находящейся там же. В итоге оказалось, что в пределах ходьбы располагалось немногое: рынок на площади, тихий и сонный; маленькое озерцо, покрытое тоненькой корочкой льда; храм во имя покровительницы княжества да великолепный князь, вслед которому женщины любых возрастов бросали голодные взгляды.
Я в запачканной куртке да прорванных штанах напоминала чучело. Всемил не обращал внимания на окружающих и хвалил меня и навыки, которыми я, по его мнению, владела. Сладкий голос давно набил оскомину, но деликатно попросить князя замолчать мешала совестливость.
-- А у вас жена есть? -- вдруг выпалила я.
-- Нет, -- озадаченно ответил князь.
-- Странно.
-- Почему?
-- Забудьте.
Князь полуобернулся ко мне и непонимающе прищурил глаза. Я, радостно насвистывая под нос незамысловатую мелодию, наслаждалась замешательством. Наступила долгожданная тишина.
Примерно через сотню мгновений мы добрались до одноэтажной школы. Раньше здание принадлежало кому-то из богачей. И хотя на резных колоннах появились неприличные надписи, а двери перекосились, оно не утратило лоска и дороговизны. Едва заметного, неосязаемого величия, спрятавшегося в длинных извилистых коридорах и высоком потолке.
Здесь обучали ребятню любого статуса и возраста: от пятилетних крестьянских малышей до рослых розовощеких пацанят из зажиточных семей. С той разницей, что бедным ученикам рассказывали простейшие правила чтения да учили считать до сотни, а так называемым министерским отпрыскам умудрялись впихнуть в непокорные головы даже ворожбу.
Ох уж эта любовь к красивым словам. Жили шестьсот лет мордами чиновничьими, но нет, захотелось именоваться министрами. А вместе с названием пришла спесь. Якобы отроки столь высокопоставленных особ обязаны разбираться в чародействе. Глупость несусветная! Этому не обучить. Сила сама шарахнет да так, что никакие объяснения не помогут.
-- Как обучить детей ворожбе? -- вылетел волнующий вопрос. -- Вдруг у них не окажется способностей?
-- Сделаете вид, будто оказались, -- Всемил развел руками. -- Да и к детям особо не приставайте. Расскажите основы, приучите к порядку, покажите парочку простейших да безопасных чар. Кто захочет -- сам попросит о дополнительном обучении.
Я рассеянно кивнула.
-- Кстати, вот помещение для занятий. Оборудовали специально для вас.
Всемил пропустил меня в небольшую квадратную комнатку. Кроме привычных скамеек, та оказалась полностью заставлена ещё и фигурками из дорогого заморского стекла, расставленными на хлипких навесных полках. Стекло пускало по кабинету замысловатые блики, искрилось, блестело под ниточками солнечных лучей.
Раздалось мое беспокойное хихиканье.
-- Не опасно ли тут заниматься таким крайне нестабильным предметом? -- извернулась я, стараясь выглядеть знатоком дела и слова.
-- Родители хотят погрузить детишек в мир чародейства, -- Всемил скривился. -- Что может произойти?
Плохо же ты знаком со мной, князь.
-- Не забывайте о случайности. Украшения легко разбить, а восстановить проблематично.
-- Не переживайте, Радослава, -- небрежно бросил он, -- ребята аккуратные, им известна цена этих вещиц и плата за ослушание. Да и я надеюсь, вы не станете злоупотреблять практикой. Погрузитесь в теорию, истории, поучительные рассказы. Но что я учу, право слово! Вы, если верить рекомендации, и сами прекрасно разбираетесь в обучении детей.
Очевидно, князь не понимал, что учительница может расколошматить драгоценности в одиночку.
-- Занятия начинаются с рассветом, но ваша группа пока не набрана, -- не заметив тревоги в моих глазах, продолжил Всемил. -- Уговорю найти ребят для вас на ранний час. Проведете урок и дальнейший день полностью в вашем распоряжении. Не опоздаете?
-- Я никогда не опаздываю, -- заверила князя девушка, приехавшая в город на три дня позже положенного.
Вообще в мои планы не входило просыпаться в тот момент, когда все приличные ведьмы засыпают. Но я обязана достичь поставленной жизнью цели, чтобы доказать всем, какой из меня хороший учитель. Авось получится.
Мне попался крайне сомнительный "авось".
***
До подъема оставались мгновения. С неба степенно сходила непроглядная тьма. Звезды растворились в туманном покрывале. Замолкли сиплые собаки.
Отсыревшая кровать не дала вдоволь выспаться, и сейчас я еле поднялась на ноги, так толком и не отдохнув. В холодном доме не нашлось даже малюсенького домового, который мог бы помочь с растопкой печи или сменой простыней. Нет, думается, он сбежал отсюда давным-давно и возвращаться в негостеприимное место не собирался.
Рассвет едва вступил во владения, и на горизонте проявлялось похожее на кляксу рыжее пятно. В танце кружил снег. Его крупные хлопья медленно падали вниз, где исчезали, едва касаясь покрытой изморозью земли. Город затих, как вымер.
Не найдя времени для растопки бани, я с помощью ворожбы подогрела воду прямо в корыте, быстренько ополоснулась, постоянно вздрагивая от пробегающих по телу мурашек. В щели нетопленного дома прорывался сквозняк. Противно скрипели половицы, а одна ступенька лестницы чуть не проломилась подо мной. Обстановка угнетала, не спасали и найденные огарки свечей, трепещущий огонь которых слабо освещал углы сеней.
Под собственную неприличную ругань, безостановочно шмыгая носом, я оделась в не высохшие за ночь вещи, перекусила остатками вчерашнего обеда и направилась к школе. Шла я туда скорее по памяти, нежели зрению, потому как неяркое солнце сквозь предрассветную мглу лишь размывало очертания Капитска.
Сонные дети нехотя подтягивались ко входу. Те, что стояли снаружи, рассматривали мою пыхтящую, спотыкающуюся в дорожных выбоинах персону, а после старались повторить жесты или выражения.
-- Тетенька, будете нас учить? -- худощавый мальчонка в залатанных штанишках и тоненькой рубахе подергал меня за рукав. -- Чему?
-- Ведьмовству, -- рявкнула я, тут же устыдившись собственной грубости.
-- Не надо, -- прошептал мальчик, -- пожалуйста. Мы хорошие.
-- Да я к министерским, -- с раскаянием промычала "ведьма".
-- А, этих запросто.
Мальчонка согласно покачал головой и убежал к друзьям.
Когда я добралась до кабинета, там уже сидело тринадцать разновозрастных учеников, имеющих одну общую черту: недовольство на лицах. Их губы были свернуты в одинаковые трубочки, взгляды источали презрение. Дети не удосужились даже поприветствовать меня. Обстановка накалялась.
Я уселась на одиноко стоящий у стены стул, закинув ногу на ногу, но быстро передумала и поднялась, чтобы возвыситься над ребятами. В движениях проявлялась нервозность. Ученики прожигали меня неприязнью.
-- Доброе утро, -- соврала я, -- Родители рассказали вам о новом предмете? Его буду вести я. Радосл...
-- Мы сможем поджигать людей? -- нетерпеливо поинтересовался вихрастый светловолосый паренек лет двенадцати
-- Сомневаюсь.
-- А прислугу? -- кровожадно крикнула маленькая девочка с двумя длинными рыжими косами.
У меня от возмущения перехватило дыхание.
-- Они -- не люди?!
-- Нет, -- хором воскликнули изумленные "незнанием" дети. -- Они -- слуги.
-- В любом случае, обойдемся без поджигания. Давайте начнем занятие?
Гомон постепенно затих. Я прокашлялась и... замолчала.
Пауза неприлично затягивалась. Наружу выплыла крохотная проблема: во мне напрочь отсутствовала способность к ораторскому искусству. Ощущать силу внутри себя и рассказывать о ней детям -- разные вещи. Нудные лекции из уст ведьмы давно забылись, а придумать речь самостоятельно оказалось непосильной задачей.
Дети рассматривали меня с любопытством и вновь вернувшейся недоброжелательностью. Сбежать, что ли? Краткий миг позора, и я буду далеко отсюда.