Дословный перевод

— Это твой тот самый замечательный. За солью заходил, — парень внимательно осмотрел её с головы до видневшихся из-под серой ткани брюк аккуратных ступней. Почему-то больше всего привлекали внимание накрашенные темно-фиолетовым лаком ногти на ногах и мокрые встрепанные волосы. Ну, это помимо бледности, от которой смуглая кожа приобрела нездоровый желтоватый оттенок.

Вот не понимал он стремления Герман к неформальному виду. Зачем все эти многочисленные кожаные браслеты и феньки, мешковатые брюки и мужского кроя майки? Хотя, как раз последнее ей очень даже шло, подчеркивая спортивную фигуру.

— В десять часов вечера?

— Я ему тоже сказал, что соленое есть вообще вредно, а на ночь — особенно. Тапки надень, чего босиком стоишь, пол холодный, — Власов подтолкнул в её сторону нечто мохнатое серо-коричневого цвета с глазами-пуговицами. Ещё одна непонятка — то выглядит и ведет себя, как пацанка, то это меховое безобразие.

— Угу. Ванная свободна, сейчас дам тебе полотенце, — Алена, встретившись с каким-то странным взглядом друга, вопросительно вскинула брови, но тот отрицательно качнул головой. — Извини, развлекать не могу, с ног падаю. Где тут что лежит, знаешь. Если что-то не найдешь, буди.

— Понял уже. Иди спать, найду, чем себя развлечь, — Женька положил ладонь на теплое плечо и слегка подтолкнул девушку в сторону комнаты. — Захочешь поговорить или станет страшно — стучи в стенку.

— Угу, вспомним пионерский лагерь. Спокойной ночи, — пожелание получилось немного неразборчивым из-за подавленного зевка.

— Брысь в кровать.

— До завтра.

Власов ещё раз осмотрел предложенное ему ложе и хмыкнул. Да уж, оставаясь на ночь у девушки, на надувном матрасе он ещё ни разу не спал. Хотя, не так — не у девушки, а у друга.

Блин, а ведь, когда из ванной вышла, мысли все равно скакнули в неправильном направлении. Она тоже странная, неужели его совсем за лицо противоположного пола не считает, что выбежала в белой майке на мокрое голое тело? Нет, конечно, с точки зрения ситуации, все очень даже правильно, в конце концов, он молодой здоровый мужик, но вот применительно к Алене…

Блин, совсем уже мозги набекрень поехали, на подругу засматриваться начал. А все потому, что кое-кто обломал ему вчера приятный во всех смыслах вечер. Поэтому теперь и клинит.

Наверное, в другой ситуации у Женьки бы и тени сомнения не появилось — Алена симпатичная, умная и острая на язык девушка, но такие отношения с представительницей женского племени у него были впервые и не хотелось менять их на банальный одноразовый трах. Ну, может, и не одноразовый, но все равно…

Нет, все-таки хрень какая-то в голову лезет.

Ещё раз обойдя квартиру и проверив замки, он заглянул в комнату Аленки. Там было темно, как в погребе, только слышалось тихое ровное дыхание спящего человека. Правильно, пусть выспится, а то уже на зомби стала похожа. Тем более, завтра выходной у неё, может поваляться подольше.

Осторожно прикрыв дверь спальни, Власов вернулся в гостиную, устроился на своем немного ненадежном ложе, которое периодически начинало раскачиваться, как кораблик в грозу, и уткнулся в Аленкин ноутбук.

Несмотря на журналистские инстинкты, в её документы он не лез, уважая право на секреты и неприкосновенность частной жизни, сосредоточившись на выяснении личности загадочного соседа. К слову сказать, официально квартиросъемщиком он не числился, что настораживало ещё больше.

Через пару часов, досадливо хмыкнув, Женька захлопнул крышку лэптопа, признав, что до талантов сестры ему ещё пахать и пахать. ФИО, которые ему сегодня, обалдев от недоброго напора встречающей стороны, назвал сосед, нигде не значились. Конечно, это может означать, что он просто не засвечен ни в каких соцсетях и всем прочем. Но, вполне возможно, что данные просто выдуманные.

Вот ведь не было печали…

Мысленно попросив прощения у подруги, он набрал в поисковике её имя. Да уж, популярная девушка. Нашлось несколько сотен ссылок.

Открыв первую из них, Женька быстренько пробежал глазами по статье светской хроники. И фыркнул — авторша с восторгом и некоторой завистью пыталась поведать об открытии нового ночного клуба, но постоянно сбивалась на перечисление сплетен о тех, кто почел новую колыбель разврата присутствием.

На приложенной фотографии была изображена девушка, в которой он не сразу узнал Герман. Подчеркнуто-сексуальное платье, туго обнимавшее стройное тело, копна темных локонов, в тщательно продуманном беспорядке падавших на точеные плечи, томный изгиб накрашенных яркой помадой губ. И взгляд, который он никогда не видел у своей Алены — скучающе-презрительный, уставший. Пустой.

— Так что я тоже была такой же сучкой, как и Алина. Стала, так сказать, личным примером.

Женька оглянулся на девушку, стоящую в дверях, привалившись плечом к косяку. Заспанное, немного помятое личико и вставшие дыбом волосы привлекали намного больше, чем глянцево-прилизанная красота той, на фото пятилетней давности.

— Чего не спишь? — он подвинулся, уступая место зевающей Алене, которая, чуть поколебавшись, села рядом с ним.

— Не спится. Нервы, наверное. Если хочешь, сама расскажу, знаешь же, что там, — она кивнула на все ещё открытую страницу интернет-издания, — правды процентов двадцать, если не меньше.

— Знаю. У них работа такая. Но пока хочу понять, какое впечатление о тебе сложится у стороннего человека, — парень прикрыл её ноги краем пледа.

— Хмм, вот тут совсем просто. Богатая, избалованная, привыкшая к тому, что все спешат исполнить любой её каприз.

— Это ты так думаешь?

— Нет, это так было на самом деле, — она поежилась, скорее от воспоминаний, чем от холода — в комнате было довольно тепло. — Поэтому и говорю, что большие деньги не всегда благо. Мне их давали в избытке, сам видишь, что получилось.

— Вижу, — Власов положил руку ей на плечо. — Зато теперь ты стала нормальным человеком.

— Ага, лучше поздно, чем никогда? — Алена устало прикрыла глаза и привалилась к парню спиной. Это было так естественно, что она даже не подумала о двусмысленности положения, особенно, если учесть сползшую лямку майки, полностью открывшую округлое плечо, матово белевшее в темноте, рассеиваемой только светом от монитора ноутбука.

— Точно. Хочешь, чай тебе сделаю? Или там… молоко подогрею. Тебе спать надо, на ходу уже глаза закрываются, — Женька, подождав пару минут, может, она ещё чего скажет, чуть передвинулся, давая ей более стойкую опору. Интересно, если она сейчас прямо так уснет, что ему делать?

— Нет, спасибо, не надо, так пойду, — уже чуть придремавшая девушка подняла голову. А потом повернулась и крепко обняла Власова. — Хоть тебя иногда и хочется прибить, но друг ты хороший.

— Вот спасибо, — он придержал пошатнувшееся полусонное тело и развернул в сторону двери. — Чеши в свою комнату, мне и одному на этом матрасе тесно.

Алена только тихонько фыркнула и вышла из комнаты.

Утром ни один из них не упоминали о ночном разговоре, наверное, решив, что так будет правильнее. Да и не поболтаешь особенно, когда оба проспали — Алена забыла поставить будильник, а Женька свой благополучно не услышал, слишком крепко уснув.

А проснулись они от звонка мобильника Герман. Вызывала её Света, которая вчера простыла и теперь сидела дома с температурой, потому слезно просила напарницу выйти за неё, иначе руководство не станет разбираться, кто из них должен был работать, и оштрафует обеих.

— Ё-моё, ну, предупредила бы вчера! — девушка металась по кухне, присматривая за варившимся кофе и пальцами раздирая волосы, которые вчера, после мытья, так никто и не удосужился расчесать. Женька в это время принимал экспресс-душ, потому что нужно было ещё успеть заехать домой, чтобы переодеться.

— Алён, — говорила Светка не просто сипло и гундося, а захлебываясь соплями. — Я не знала, что так заболею…

— Ладно, сиди дома, выйду, но будешь должна по гроб жизни.