Мисс совершенство

— Постояльцы в номерах есть?

— Да, гости в «Уэстли и Баттеркап», но сейчас их нет в номере. Кроме того, забронирован «Титания и Оберон». Видишь, сейчас все нормально, — шагая вверх по лестнице, Хоуп указала на второй стенной светильник. — А несколько минут назад, когда я заходила сюда, он не горел.

— Понятно.

— Если не веришь, можешь спросить у Кароли.

— Я не сказал, что не верю.

— А вид у тебя такой, как будто не веришь. — Хоуп добралась до третьего этажа. Она уже немного злилась. — Вот, видишь? Не работает.

— Не слепой. — Райдер подошел к стене, снял плафон и выкрутил лампочку. — Новая есть?

— Я держу небольшой запас у себя, но дело не в лампочке.

Хоуп вытащила ключ, отперла свои апартаменты. Дверь уже почти закрылась перед носом Райдера, однако тот успел придержать ее. Он не собирался нарушать личное пространство Хоуп, и все же — ого! — стоял прямо на пороге, а потому толкнул дверь и заглянул внутрь.

Чисто и аккуратно, как и в гостинице. Приятный аромат — опять же, как во всех номерах. Никакого лишнего барахла или бабских бантиков-рюшечек; впрочем, Райдер иного не ожидал. Гора подушек на диване — почти все женщины заваливают кровати и диваны подушками. Яркие цвета, комнатные растения в горшках, толстые свечи.

Хоуп выпорхнула из кухни и от неожиданности резко затормозила. Опять он ее испугал! Она протянула новую лампочку.

Райдер спустился на второй этаж, вкрутил лампочку. Светильник вспыхнул.

— Проблема не в лампочке, — настаивала Хоуп. — Я заменила ее только сегодня утром.

— Угу.

Балбес уселся у ног Райдера, не сводя глаз с двери пентхауса, вильнул хвостом.

— И не надо угукать. Говорю же… Вот! — торжествующе воскликнула Хоуп, когда светильник вдруг погас. — Опять не работает. Либо это короткое замыкание, либо электропроводка не в порядке.

— Не-а, — хмуро заявил Райдер.

— Что значит «не-а»? Сам же видел.

Не успела она договорить, как дверь в пентхаус медленно открылась. Стоило Хоуп оглянуться, как ее осенило. Да, в воздухе был разлит аромат жимолости, но она к нему уже привыкла.

— Зачем Лиззи баловаться с освещением?

— Откуда мне знать? — Райдер пожал плечами и сунул большие пальцы в карманы джинсов. — Может, заскучала — столько-то лет быть призраком, а может, злится на тебя.

— Вряд ли. У нее нет причин на меня злиться. — Хоуп начала закрывать дверь… и вдруг распахнула ее. — Там льется вода!

Миновав короткий коридор, она вошла в изысканно отделанную, просторную ванную комнату. Вода текла из всех кранов: в двойных умывальных раковинах на длинной стойке, в огромной ванне-джакузи, в душевой кабине.

— О господи.

— И часто такое случается?

— Впервые. Что же с тобой происходит, Лиззи? — пробормотала Хоуп, заворачивая краны в умывальниках. — Знаешь же, что мы ждем гостей.

Райдер открыл стеклянную дверь, перекрыл воду, льющуюся из душевой лейки и из отверстий гидромассажного устройства.

— Я веду кое-какие исследования. — Подавляя раздражение, Хоуп завернула кран в ванне. — Знаю, Оуэн тоже этим занимается, но результатов пока немного. Выяснили только, что был такой парень, Билли, который предположительно жил в девятнадцатом веке.

— Если твое привидение раскапризничалось, ничем не могу помочь. — Райдер вытер мокрые руки о джинсы.

— Лиззи не мое привидение. Это ваша гостиница.

— Она твой предок. — Привычно дернув плечами, Райдер покинул номер и подошел к двери, ведущей в общую комнату отдыха. — Может, попросишь свою пра-пра-пра… кто она там тебе? — отпереть замок?

— В смысле?

Райдер снова подергал за ручку.

— Да нет, просто… — Хоуп отодвинула его в сторону, попыталась справиться с замком. — Странно… — Окончательно потеряв терпение, она принялась изо всех сил ломиться в комнату, потом подняла руки, признавая поражение, и указала на дверь пальцем. — Сделай что-нибудь.

— Например?

— Вырежи замок или сними дверь с петель.

— И чем же?

Хоуп нахмурилась, опустила взгляд.

— У тебя нет с собой инструментов? Почему ты их не взял? Ты же всегда носишь инструменты с собой!

— Речь шла о лампочках.

К злости, который испытывала Хоуп, примешалась капелька паники.

— Сколько раз тебе повторять, что дело совсем не в лампочках! Эй, ты что делаешь?

— Собираюсь посидеть, передохнуть минутку.

— Нет!

От ее резкого голоса, почти крика, Балбес забился в угол, сочтя за благо уйти с линии огня.

— Не смей садиться в это кресло, ты весь грязный!

— Слушай, хватит нудить, — с досадой бросил Райдер, но отошел от кресла и открыл окно, внимательно изучая конструкцию крыши.

— Даже не думай вылезать! Что я буду делать, если ты свалишься?

— Наберешь девять-один-один.

— Райдер, я не шучу. Позвони кому-нибудь из братьев или в пожарную часть.

— Черт побери, я не собираюсь звонить в пожарную часть только из-за того, что эта гребаная дверь не открывается!

Хоуп опять подняла вверх обе ладони, выдохнула, потом сама опустилась в кресло.

— Пожалуй, мне надо успокоиться.

— Хорошая мысль.

— И нечего мне хамить. — Хоуп откинула прядь волос: да уж, отросшие концы определенно мешают. — Я не запирала эту дверь.

— Хамить? — На лице Райдера заиграла презрительная усмешка, нет, скорее ухмылка. — Значит, я хамлю?

— Еще как! Ты не обязан питать ко мне теплых чувств, да и я, понимая это, стараюсь держаться от тебя подальше. Однако я управляю этой гостиницей и делаю это хорошо. Хочешь не хочешь, а иногда наши пути будут пересекаться. Постарайся хотя бы изображать любезность.

Райдер оперся спиной о дверной косяк.

— Не имею привычки изображать что-либо. И кто сказал, что я не питаю к тебе теплых чувств?

— Я сказала. При каждой встрече грубишь.

— А что, если это мой ответ воображалам, задирающим нос?

— Воображалам? — Хоуп, оскорбленная до глубины души, вытаращила глаза. — Я нисколечко не задираю нос!

— Задираешь, причем делаешь это на грани искусства. Ладно, не мое дело. — Райдер вновь подошел к окну и выглянул наружу.

— Ты хамишь и грубишь мне с самой первой встречи! И сейчас, в этой комнате, и тогда, когда здесь еще не было комнаты.

Хоуп отчетливо помнила это мгновение: перед глазами у нее все поплыло, внутри всколыхнулась горячая волна, а вокруг Райдера словно бы возник ореол света. Она отогнала воспоминание.

Райдер, тоже порядком разозленный, резко обернулся.

— Может, это из-за того, что ты смотришь на меня, будто я залепил тебе пощечину?

— И вовсе я на тебя так не смотрю. Просто… ох, сама не знаю.

— Или из-за того, что ты вечно расхаживаешь на высоченных каблуках.

— Вот как? Ты критикуешь мою обувь?

— Просто высказываю мнение.

Хоуп издала хриплый возглас — Райдеру он показался рычанием хищницы, — вскочила на ноги и забарабанила кулаком в дверь.

— Открывай немедленно, слышишь?!

— Откроет, когда захочет. Не колоти, только руку зашибешь.

— Не указывай, что мне делать. — Хоуп и сама не понимала, почему вполне нормальная реакция распалила ее гнев и откуда взялась эта легкая паника. — Ты… ты даже по имени меня не называешь! Как будто оно тебе неизвестно.

— Мне прекрасно известно твое имя. Хоуп, прекрати ломиться в дверь. Видишь, я знаю твое имя. Перестань.

Райдер приблизился к ней, накрыл ее острые кулачки руками, и она опять ощутила то же самое странное головокружение, ту же волну жара, поднявшуюся откуда-то изнутри. Осторожно прислонившись к двери, она повернула голову, чтобы посмотреть на Райдера.

Они опять близко-близко друг от друга, как и в Новый год. Так близко, что Хоуп видны золотистые искорки в зеленом море его глаз, сдерживаемые эмоции и настороженную внимательность во взгляде. Она вовсе не хотела льнуть к нему, тело сделало это за нее. Хоуп резко уперлась ладонью в грудь Райдера. Кажется, его сердце стучит неровно… Или она выдает желаемое за действительное — не одной же ей волноваться!