Мисс совершенство

После нескольких дней непрерывного стука и грохота любопытство взяло над Хоуп верх. Оставив вместо себя Кароли — «брачная ночь» молодоженов перетекла уже в четвертый день, — она решительно направилась туда, где Монтгомери вели строительство своего нового проекта. У Хоуп имелся вполне благопристойный повод встретиться с братьями, и все же в первую очередь ею двигало именно любопытство.

Шум и стук продолжались весь день; когда бы она ни выглянула в окно, зрелище было одно и то же: угрюмые парни в грязной униформе таскали мешки со строительным мусором и сгружали их в огромный зеленый контейнер.

По последним разведданным в виде текстовых сообщений от Эйвери, на месте развалины, которую сейчас сносят, будет построен фитнес-центр. Хоуп желала убедиться в этом собственными глазами.

По мере ее приближения к стройплощадке грохот усиливался; из открытого окна раздался взрыв сумасшедшего мужского хохота, аккомпанементом к которому служила жесткая рок-музыка.

Хоуп подошла к боковому входу слева от фасада, осторожно заглянула внутрь и уронила челюсть. В самом здании ей бывать не доводилось, однако в окна она порой смотрела и не сомневалась, что там, по крайней мере, есть потолки и стены. Сейчас ее взору предстал голый каркас, из внутренностей которого остались лишь запутанные кишки проводов и огромные кучи серой пыли.

Хоуп с опаской — ибо теперь тяжелые удары сотрясали весь дом — вернулась к центральному входу. Дверь стояла нараспашку. Проветривают, что ли? Кто его знает, подумала Хоуп. Другая дверь, та, что когда-то вела в квартиры на втором этаже, также была открыта. Из нее эхом доносились мужские голоса, музыка, стук.

Хоуп попятилась за угол, и в этот момент из здания вышли двое рабочих. Определить, кто это, она не смогла: оба с ног до головы покрыты пылью, руки защищены перчатками, хмурые лица — в больших защитных очках. Рабочие выволокли обломки чего-то — по-видимому, стены. Шлеп! Груз оказался в контейнере.

— Простите… — робко произнесла Хоуп. По повороту головы и манере двигаться она вдруг узнала Райдера.

Он поднял очки на лоб и удостоил ее взглядом пронзительных зеленых глаз, в котором, как обычно при общении с ней, сквозило легкое раздражение.

— Лучше тебе здесь не разгуливать.

— Уже поняла. Вижу, вы намерены оставить от дома только скорлупку.

— Точно. Уходи, здесь опасно.

— Спасибо, я слышала.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Вообще-то, да. В гостинице небольшая проблема с освещением, точнее, со стенными светильниками. Если здесь есть электрик, я хотела…

— Электрик ушел. — Райдер мотнул головой, отсылая напарника обратно в помещение, потом снял защитные очки.

Прямо как енот, только наоборот, подумала Хоуп и не сдержала улыбки.

— Грязная работа, — заметила она.

— И тяжелая, — отозвался Райдер. — В чем неполадка?

— Они не горят. Они…

— Лампочки менять не пробовала?

Хоуп метнула на него резкий взгляд.

— Надо же, и как я об этом не подумала!

— Ладно, попрошу кого-нибудь зайти в гостиницу. Это все?

— Пока да.

Райдер коротко кивнул и скрылся в клубах пыли.

— Большое спасибо, — пробормотала Хоуп в пространство и пошла назад.

Как правило, уже при входе в отель у нее автоматически поднималось настроение. Хоуп всегда радовалась и виду, и гостиничным запахам — сегодня к тому же в воздухе витал сладкий аромат печенья с шоколадной крошкой, которое готовила Кароли. Однако сейчас раздосадованная Хоуп направилась прямо на кухню.

— И чего он вечно не в духе?

Кароли, раскрасневшаяся от стряпни, поставила противень с печеньем в духовку.

— Кто, душечка?

— Райдер Монтгомери. Он исповедует грубость как религию?

— Райдер бывает немного резковат, особенно во время работы, но ведь это, как я понимаю, не означает всегда. Чем он тебя обидел?

— Собственно, ничем. Держался как обычно. Ты ведь знаешь, наши стенные светильники то вдруг гаснут, то не хотят включаться. Так вот, я пошла сказать об этом кому-нибудь из рабочих и вытянула на разговор Райдера. Он спросил, не пробовала ли я менять лампочки, представляешь? Я похожа на идиотку? — возмутилась Хоуп.

Кароли с улыбкой протянула ей печенье.

— Ничуть. Просто когда-то одна съемщица пожаловалась на такую же проблему, и Рай помчался на другой конец города, а потом выяснилось, что причина в перегоревшей лампочке. Та женщина — судя по всему, идиотка, — была поражена тем, что всего-то и дел — поменять лампочку.

— Гм. — Хоуп откусила печенье. — Подумаешь.

— Так что у них там творится?

— Сплошной стук, грохот и безумный смех.

— Сносить дом — это весело.

— Видимо, так и есть. Кстати, я даже не предполагала, что они полностью вычистят все внутренности. Конечно, это не столь важно, но все же. — По правде говоря, Хоуп немного тревожилась, не будет ли шум беспокоить гостей отеля.

— Если бы ты только видела чертежи и планы! Я подглядела одним глазком. Не фитнес-центр, а просто мечта.

— Не сомневаюсь. Монтгомери — профессионалы своего дела.

— Жюстина уже присматривает осветительную арматуру и сантехнику.

Шоколадное печенье и беседа с Кароли улучшили настроение Хоуп.

— Она, наверное, на седьмом небе.

— Жюстина хочет, чтобы все было суперсовременное, тонкое и блестящее. Чем больше хромированных элементов, тем лучше, сказала она. Единый стиль, а не эклектика, как здесь, но в любом случае многое нужно продумать. Интересно, как она все скомпонует.

— Согласна, — кивнула Хоуп и осознала, что ей действительно очень интересно. Когда она приехала в Бунсборо, реконструкция гостиницы уже вошла в завершающую фазу. Теперь у нее есть возможность проследить за возрождением другого здания от начала до конца. — Хочу кое-что успеть до начала расчетного часа, — сообщила она Кароли.

— А я допеку печенье и сбегаю на рынок. Что-нибудь добавишь в список продуктов?

— Нет, мы вроде бы все записали. Спасибо тебе, Кароли.

— Я люблю свою работу.

«Как и я свою, — мысленно произнесла Хоуп, усаживаясь за стол в кабинете, — и одному противному Монтгомери не испортить моего настроя».

Она проверила электронную почту, улыбнулась, прочитав короткое благодарственное письмо от недавнего постояльца; сделала пометку, чтобы не забыть о просьбе клиента, зарезервировавшего номер для своих родителей, и приготовить им сюрприз в виде бутылки шампанского. Пробежала глазами регистрационную книгу (все номера на выходные забронированы!), кое-что поменяла в собственном расписании.

Свежие букеты и цветочные композиции, привезенные флористом, Хоуп отнесла в номер «Титания и Оберон» и на всякий случай еще раз обошла комнаты, убеждаясь, что в них царит безупречный порядок и к приезду следующих гостей все готово.

По привычке и заведенному порядку Хоуп зашла в библиотеку и проверила исправность светильников — да, она каждый день проверяет все осветительные приборы в гостинице на предмет перегоревших лампочек (спасибо, что напомнили, мистер Монтгомери). Нашла одну, с мобильного телефона отправила самой себе электронное письмо с памяткой о замене, туда же добавила запись о необходимости принести побольше капсул для библиотечной кофе-машины.

Ту же процедуру проверки Хоуп повторила в фойе, вестибюле, столовой, затем свернула на кухню и едва не взвизгнула, увидев Райдера, который преспокойно угощался печеньем.

— Не слышала, как ты вошел. — И как ему удается бесшумно передвигаться в этих здоровенных, грубых ботинках?

— Пришел минуту назад. Вкусное печенье.

— Кароли только что испекла. Должно быть, она еще на рынке.

— Ясно.

Он просто стоял и жевал печенье, глядя на нее.

Судя по довольному выражению на морде Балбеса, разлегшегося у ног Райдера, пес тоже успел оценить лакомство. Райдер переоделся в чистую одежду — ну, относительно чистую. По крайней мере, не принес на себе строительную пыль.

— Значит, так: один светильник не работает на втором этаже, другой — на третьем. — Хоуп повернулась к выходу, рассчитывая, что Райдер последует за ней.