Страница 30 из 50
Отэм положила свою имитацию сумки от «Гермес» из «Таргета» на барный стул вместе с толстовкой Коннера. Свой пиджак она снимать не стала, поскольку не планировала оставаться так долго, чтобы нужно было устраиваться поудобней.
— Но можно ли тебе ходить? — Отэм предпочитала, когда Сэм был в ее доме. Где она чувствовала некоторое подобие контроля над ситуацией. Хотя с бывшем мужем контроль всегда был лишь иллюзией.
— Да. Но я сижу. — Он указал на кекс: — Я съем красного червяка. А ты зеленого.
— Хорошо, — Коннер схватил червяка и запихал его в рот.
— Может, позже. — Сэм закрыл крышку коробочки с кексом, будто от вида червяков, выползавших из выглядевшего грязным кекса, его немного тошнило. — Не уверен, что червяков можно есть вместе со всеми лекарствами, которые я только что принял.
Он медленно прошел мимо Отэм, Коннер последовал за отцом. Может, ей лучше уйти? И вернуться через час?
Она не принадлежала этому месту. Этой холостяцкой норе Сэма.
— Отэм, не могла бы ты достать упаковку гороха из холодильника?
— Конечно.
Она прошла по отделанному камнем полу к двойному холодильнику из нержавеющей стали и открыла дверь. Порыв холодного воздуха касался ее лица и впадинки горла, пока Отэм смотрела внутрь на замороженный сок, коробку смеси для блинчиков и десяток упаковок замороженного гороха. Она взяла сверху одну пачку и вышла из кухни. Сэм сидел на кожаном диване, Коннер расположился рядом. С привязанной к груди рукой и повязкой вокруг плеча Сэм выглядел почти беспомощным. Ну, настолько беспомощным, насколько может казаться стена из твердых мышц высотой в сто восемьдесят восемь сантиметров и весом более девяноста килограмм.
Отэм передала ему горох:
— Мне позвонить Натали?
— Зачем? — Сэм приложил горох к плечу и со свистом втянул воздух.
— Разве она не твоя ассистентка? Может, ей нужно помочь тебе?
— В основном она нянька Коннера. А мне не нужна нянька.
Охваченный болью Сэм не только казался беспомощным, но и не вписывался в представление Отэм о нем. Представление, которое было у нее многие годы, как о мужчине с кучей подружек и еще большим количеством сексуальных партнерш. Сейчас он выглядел обычным парнем. Ну, почти. Обычным парнем с небрежной щетиной на подбородке кинозвезды.
— Тебе нужно что-то еще?
— Нет. — Он покачал головой и поднял на нее взгляд затуманенных голубых глаз. Отэм не знала, устал ли Сэм или был одурманен лекарствами. Возможно, и то и другое.
Отэм взглянула на часы на внутренней стороне запястья. Еще пять минут.
— Пап, что значит «зачат»?
Отэм с Сэмом посмотрели на Коннера, потом друг на друга.
— Что?
— Ты сказал, я был зачат. Что это значит?
— Ну, э-э-э… — Сэм запнулся и перевел взгляд на сына. — Это значит, что когда два человека… Это значит, что… — Он передвинул упаковку гороха на плече.
Для парня, у которого была большая практика в зачатии, он точно попал в затруднительную ситуацию, объясняя это. Не то чтобы Отэм хотела попытаться. Особенно перед Сэмом. Когда ей придется «поговорить об этом», она бы не хотела иметь свидетелей.
— Ну, это когда… — Сэм вздрогнул, будто его пронзила мучительная боль, и он был не в состоянии думать. — Ох. Плечо болит. Спроси маму.
— Меня?
Он указал на свою ключицу:
— Прояви снисходительность. Мне очень больно.
Что совсем его не извиняло.
— Ладно. — Она, вероятно, могла ответить на этот вопрос лучше, чем Сэм. В любом случае. Как бы то ни было, ее ответ будет безопасней. Отэм села на диван и повернулась лицом к Коннеру. — Это значит сделан. — Вот так, все очень просто.
— А. — Он посмотрел на нее голубыми глазами так похожими на глаза отца, что это казалось безумием. — Я был сделан в Лас-Вегасе?
— Да.
— О. — Сын сглотнул, и она почти увидела, как в его маленькой голове закрутились колесики. — Как?
Отэм всегда знала, что однажды придется ответить на этот вопрос. И была готова. Она несколько раз проигрывала ситуацию в голове, но никогда не представляла, что Сэм будет сидеть в нескольких метрах от нее с упаковкой гороха у плеча и выглядеть так, будто тоже хотел бы узнать ответ.
— Ну, когда два человека занимаются любовью, они иногда делают ребенка.
— О. — Отэм задержала дыхание в ожидании следующего «как». Вопросы будут все сложнее. Коннер повернулся к Сэму: — Можно твоих жевательных червяков?
— Валяй.
Коннер подпрыгнул и побежал в кухню так быстро, как только позволяли его маленькие сникерсы. С губ Отэм слетел вздох облегчения, она потерла лицо ладонями.
— Чувствую себя так, будто увернулась от пули.
— Мне было даже интересно посмотреть, как ты ответишь на вопросы, которые появляются у него в голове.
Она нахмурилась и опустила руки.
— Ты мне совсем не помогал. — Наклонившись вперед, чтобы удостовериться, что Коннер все еще на кухне, Отэм сказала: — Он спросил тебя, а ты точно знаешь, что значит слово «зачат». Боже правый, ты самый большой извращенец на планете.
Сэм засмеялся, совсем не смущенный. Ну, конечно. Это же Сэм.
— Не самый.
— Ну, почти.
— Вот почему я, вероятно, не должен отвечать на такие деликатные вопросы.
Вернулся Коннер, жуя красного желейного червяка. Маленькие шестеренки у него в голове все еще крутились. То, что сын сделал перерыв на червяка, не значило, что он готов оставить эту тему.
— Хорошо. — Отэм вскочила на ноги, прежде чем Коннер успел задать вопрос. — Нам уже пора.
— Мы же только что пришли.
— Мы говорили об этом, Коннер. Ты знал, что мы не останемся тут надолго. Твоему отцу нужен отдых.
— Что мне нужно, так это душ.
Отэм направилась к кухне.
— Давай найдем твою толстовку.
— Мне нужна твоя помощь.
Это заставило ее остановиться и медленно повернуться к Сэму. Он смотрел на нее.
— Моя? Тебе нужна моя помощь, чтобы принять душ?
Он тихо рассмеялся и оттолкнулся здоровой рукой, чтобы встать.
— Нет. Разве что ты настаиваешь. — Сэм бросил горох на кофейный столик и указал на свою перевязь. — Кто-то завязал эту штуку сзади, и я не могу ее снять. — Он прошел мимо Отэм, явно считая, что она ему поможет. — И вообще я не уверен, что она мне нужна.
— Пап, можно съесть твой кекс?
— Валяй. Но только съешь его за столом. Сегодня я не смогу воспользоваться пылесосом после вашего ухода. — Он оглянулся на Отэм через плечо. — Пойдем. — Когда она не сдвинулась с места, Сэм остановился и повернулся, чтобы посмотреть на нее. — Я не пытаюсь командовать. Просто мне нужна небольшая помощь.
Но ноги у нее приросли к ковру вовсе не по этой причине. Помощь в снятии повязки казалась Отэм немного слишком интимным занятием. Немного слишком близким.
Сэм, будто прочитав ее мысли, спросил:
— Ты думаешь, я пытаюсь флиртовать с тобой?
В его устах это предположение прозвучало так нелепо, что у Отэм не осталось выбора. Покачав головой, она сняла пиджак. Бросила его на сумку и пошла за Сэмом.
— Конечно, я ничего такого не думала. — Они прошли по изогнутому коридору и миновали комнату, которая могла принадлежать только Коннеру.
— Это хорошо, потому что я не в том состоянии, чтобы начинать то, что не смогу закончить, — бросил Сэм через плечо. — Не важно, как сильно ты будешь умолять.
Если бы он уже не был травмирован и не двигался так медленно, Отэм могла бы почувствовать соблазн ударить его. Вместо этого она сосредоточилась на темно-синей повязке в форме восьмерки на белой футболке и бежевой перевязи. Сэм прав. Повязка и перевязь были закреплены сзади. Отэм прошла за ним в большую хозяйскую спальню с впечатляющим видом на бухту Эллиот. Постель была все еще не заправлена и помята с ночи, хоккейные шорты, носки и большие щитки валялись с одной стороны. Гардеробная была такой же большой, как ванная в доме Отэм, а ванная Сэма такой же большой, как ее кухня. Только более модной. Намного более модной.