Серый мир

— Луза, а ты вообще нормальный? Как я объясню у себя знак торгаша, а? Аура пока соответствует, а что будет, когда сила из рисунка уйдет? Меня ж с таким тату при встрече торгаши на ремни порежут.

— Спокойствие, только спокойствие, — голосом мультипликационного героя произнес Луза. — Рисунок временный, я бы даже сказал, что это не татуировка, а всего лишь временная наклейка. В течение суток, после того как выйдет вся энергия, подпитывающая силу, линии на твоем теле исчезнут, так что не ссы, пацан.

— Ладно, — махнул я рукой от безысходности. Сделанного не воротишь. — Дело ясное, что дело темное! Ты лучше покажи, где здесь у вас можно переодеться.

— А ты наверх поднимись и там, в сенях, увидишь маленькую дверь, зайдешь и можешь смело переодеваться. Ко мне обычно никто не суется, а я сам наверх пока вылазить не собираюсь. Мне еще поработать надо — самогонный аппарат до ума довести.

Перед выходом я увидел висящую на ручке двери сумку от противогаза, она была пустая, и использовали её для того, чтобы затыкать щель под дверью. Ну и хорошо, раз такую вещь не ценят, я её заберу.

— Луза, дай нитку с иголками, — сказал я, сминая сумку в руках.

— Бери. — Луза достал из ящика стола коробку из-под чая с нитками и иголками. — Только верни. Эй, ты зачем сумку взял, положи на место.

— Она мне нужнее, — открыв дверь, бросил я через плечо.

Я оставил Лузу наедине с самогонным аппаратом, а сам поднялся в сени и зашел в маленькую комнатку. Комната была размером два на три метра и использовали её как чулан для всякого ненужного хлама.

Опаньки, а это я удачно зашёл. Здесь можно будет найти много нужных в хозяйстве мелочей. Так, это что у нас, моток проволоки, метров пять? Отлично! Веревки метра три. Берем! А в пластиковой банке что за застывший раствор? Смола? Точно, смола, нет, мне такого и даром не надо, а вот это что? Тюбик клея «Момент», ну и что, что он наполовину пустой, а я оптимист, и он для меня наполовину полный! А в углу кладовки валялся классический армейский вещмешок образца 1941 года, в простонародье именуемый сидором, вещь, конечно, неудобная, но зато дешевая и вместительная. Узел только, сволочи, затянули так, что не развяжешь, поэтому, наверное, и бросили, но мы терпеливые, мы и не такие узлы развязывали, пальцы-то у меня цепкие, и еще немного… есть! Развязал! А в мешочке-то что-то есть, сверток брезента какой-то, а в свертке горстка мелких кристаллов, о, так и есть: заряженные энергией кристаллы горного хрусталя, отлично, сейчас я их в сеть бронника вплету, и он продержится на пару минут дольше. Так, что у нас здесь еще можно найти, ржавые гвозди, гайки, болты и прочий хлам, и это тоже возьмем. А вот и подходящий пакетик валяется. Отлично! И все это в мешочек. Ух ты, а это что у нас такое валяется на полке? А это у нас сапожный нож. Берем, в хозяйстве все пригодится. Нож был старый, но очень добротный, рукоятка из потемневшего от времени дерева, скорее всего, из акации, лезвие было в длину сантиметров двенадцать и в ширину сантиметров шесть.

Первым делом я расплел нижние концы на плетеной сетке «бронника». Потом связал их в узелки, вплетя найденные в мешке кристаллы. А вот интересно, почему кристаллы, пролежав долгое время в вещмешке, не разрядились? Такие кристаллы, не имея металлической экранированной оплетки, должны были разрядиться в течение двух-трех месяцев, а они заряженные по самое «не хочу». А ведь явно мешок валяется в этом чулане уже не первый год. Интересно, почему так? Посмотрев в магическом зрении на кристаллы, я не увидел в них ничего интересного, я перевел взгляд на кусок брезента, в который были завернуты кристаллы. И вот тут я увидел, что кусок брезента совершенно невидим в магическом диапазоне. Да-да! Совершенно невидим! И это было неправильно. Взяв в руки тряпку, я внимательно рассмотрел её и увидел, что старый, побелевший от времени брезент был весь исписан какими-то символами. Ну и ладно, такая полезная вещь в хозяйстве всегда пригодится.

С амулетом, который увеличивал скорость реакции, я поступил просто — положил его в нагрудный карман рубашки. Расположив его таким образом, чтобы острия иголок смотрели в сторону тела. Когда мне понадобится ускориться, я просто сильно хлопну рукой по карману, иглы войдут в тело, и минут на пять время для меня замедлится, а я, соответственно, для окружающих начну двигаться очень быстро. Правда, следует сказать, что амулеты реакции с прямым способом действия, или, проще говоря, кровники, имели очень отрицательную черту — резко прекращали свое действие. Раз! И все — лампочку выкрутили, свет погас, быстрый человек потерял сознание, в общем, удружили мне щукинские подручные. Сволочи!

Нож я пристроил в ножны, которые были вшиты в голенища моих ботинок. Ботинки — это единственное, что меня связывало с прошлым. По-хорошему, надо было от них избавиться, но я не смог себя пересилить. Обувь в некоторых обстоятельствах бывает поважнее, чем автомат. Да и ботинки у меня были непростые. Высокая ребристая подошва двойной плотности, хорошая толстая кожа, высокое голенище, в которое были вшиты ножны. Ну и самое главное, в передней части подошвы вшиты металлические пластины, причем даже не вшиты, а вмонтированы при изготовлении подошвы. Эта металлическая пластина была черного цвета, и о ней узнавали только после того, как ботинок соприкасался с телами особо любопытных людей.

Так, теперь надо подумать, об усилении огневой мощи. «Маузер» — это, конечно, хорошо, но недостаточно, а больше ничего, гады, не дали. Но ничего, мы сами с руками! Итак, берем «хлопушку», у меня их две: обычная и осколочная. Вот мы им сейчас увеличим мощность, не зря же я у Петровича позаимствовал «пластилин». Одну «хлопушку» просто поместим в «рубашку» из пластида. Да, если кто-то не знает, то термин «пластид» не совсем корректный, так как пластичные ВВ не называются пластидом или пластитом. Термин «пластиды» употребляется в биологии для обозначения одного из органоидов клетки. Ну оставим термины ученым, а нам, «сирым и убогим», сугубо фиолетово, как оно там называется, главное, что вещь в работе удобная и результативная.

— Серый, ты что там дрочишь? — послышался ехидный голос из-за двери.

— Пионэры, идите в жопу! — сказал я в ответ.

— Не, ну что за дела? Серый, давай быстрее, «бугор» за тобой послал, — стал канючить Луза.

— Все, выхожу! — Я толкнул дверь ногой, на ходу укладывая гранаты в сумку от противогаза, которую пришил прямо на куртку.

— Ни хрена себе, тебя вообще не узнать, — удивленно проговорил «сорокалетний подросток» Луза. — Я и не думал, что оно так быстро подействует!

— Дай зеркало, — с тревогой в голосе проговорил я.

Честно говоря, я не очень верил в действие препарата, который дал мне Луза, хотя симптомы изменения, о которых он меня предупреждал, были налицо, а точнее — на лице. Луза достал из кармана явно припасенное для меня маленькое зеркало в пластмассовой рамке.

— Якорный карась! — потрясенно произнес я.

Из зеркала на меня смотрел совершенно незнакомый мне человек, черты лица заострились и заметно похудели, и самое странное, что изменились форма бровей и цвет глаз. Раньше брови у меня были домиком, а теперь стали прямые и какие-то белесые, а мои карие глаза потускнели и стали желтыми, с золотым блеском.

— Луза, если ты мне не вернешь мой привычный облик, то я тебя убью, — тихо, почти шепотом произнес я.

— Все будет хорошо, — как-то не очень уверенно произнес Луза. — Как вернешься с прогулки, так и вернем все обратно. Не ссы!

Ох, что-то Луза не договаривает, что-то он темнит. Но что? Явно, не изменения моей внешности его тревожат. Что-то произошло, пока я в чулане возился. Ладно, хрен с ним! Буду решать проблемы по мере их поступления.

Предаваясь тяжелым мыслям, я не заметил, как мы дошли до комнаты, в которой заседал Щука. Он сидел за столом, на котором была разложена какая-то схема и навалена целая стопка фотографий. Вокруг стола сгрудились бойцы, которым предстояло стать смертниками.