Страница 89 из 122
Вам, конечно, известно, что Лян Хун был глуповатым и слабовольным, а его будущая жена Мэн Фyан — умной и волевой. Неудивительно поэтому, что не все у них шло гладко и они смогли соединиться лишь в преклонном возрасте, составив прекрасную пару, послужившую для многих поколений образцом супружеского согласия и великой любви. Недаром существует поговорка о супругах, подносивших друг другу пищу на уровне бровей. Да, именно так должен поступать истинно добродетельный человек, хотя в ожидании счастливого дня он вынужден подвергнуть свое сердце испытаниям. Зато сколь пышно расцветает его чувство, когда в один прекрасный момент исполняются его сокровенные желания! Увы! Как правило, мужчины и женщины стараются ускорить свой брак пораньше и попроще. Редко встретишь людей, которые приходят к обоюдному согласию исподволь, медленно и трудно. Но еще в древности существовало такое изречение: «Легко достижимое ценности не имеет». Воистину так! Эти слова можно отнести не только к устройству брачных дел.
Все вышесказанное было вступлением, а теперь перейдем к повествованию.
Во времена династии Мин, в годы Юнлэ-Вечной Радости, в уезде Юнцзя области Вэньчжоу в провинции Чжэцзян жил некий земледелец по фамилии fo, по прозванию Цзючи, что значит Винный Дурень — человек не ученый, надобно сказать, глуповатый. Напившись, он начинал хвастаться, что может вызвать бессмертных и те исполнят любую его просьбу, помогут решить любое дело. Но что самое удивительное, не умея толком держать кисть, он, захмелев, вдруг обретал поразительную способность к письму. Иероглифы, выходившие из-под его кисти, были красивее, чем в каллиграфических прописях. Вероятно, все это происходило от того, что вызывал он небожителей отнюдь не обычных, а лишь тех, имена которых встречаются в прописях Чуньхуа[283], словом, знаменитых покровителей каллиграфического искусства. Жители тамошних мест, если у них случалось затруднение, шли к Винному Дурню гадать и ставили ему несколько чайников доброго вина. Одни приходили, чтобы узнать, как избежать беды и суждено ли им счастье; другие завели себе книжицы — «грамоты бессмертных» — и в них записывали изречения небожителей; третьи хотели узнать имя знаменитого небожителя или получить изречение какого-нибудь праведного мужа, дабы как можно удачнее составить парную или одинарную надпись в связи с переездом или постройкой нового дома. Любопытно, что все написанное Винным Дурнем в точности совпадало с желаниями человека, его дальнейшей судьбой. К одному приходила радость, к другому — горе, счастье, беда. Поначалу все думали, что его предсказания — пьяная болтовня, но по мере того, как они сбывались, все вокруг в один голос заговорили о его удивительном даре.
В те времена жил некий сюцай по фамилии Яо, по имени Цзянь, второе имя сюцая было Цзыгу. Еще совсем юным сумел он приблизиться к «пруду учености» и вскоре прославился своим недюжинным талантом. Отец юноши, чиновник уездной казны, был человек довольно богатый, а потому касательно сына строил далеко идущие планы. К примеру, он желал, чтобы отпрыск его женился только на девице из знатной семьи да еще на красавице. И вот, когда юноше исполнилось восемнадцать, он был помолвлен с девицей из семьи Ту, самой красивой во всем Вэньчжоу. После обмена положенными дарами семья Яо начала строить дом-башню для молодоженов из трех ярусов. Когда башня была готова, хозяин решил украсить вход большой вывеской. По этому случаю в доме устроили застолье и пригласили Винного Дурня. Пускай, мол, попросит духов придумать счастливую надпись и напишет ее как можно красивее.
Едва появившись на пороге, Винный Дурень потребовал большую чару вина. Без вина, мол, и пальцем не шевельну.
— Велите слугам принести мне выпить да поживей! Дух может появиться с минуты на минуту! — заявил он.
Хозяева решили, что божество уже вошло в человека и сейчас требует «увлажнения кисти». Отец и сын поднесли гостю вина. Осушив несколько десятков чарок, Го захмелел и без лишних разговоров принялся писать, орудуя кистью, как метелкой для удаления пыли. На доске появились три крупных иероглифа: «Башня Десяти кубков», а рядом шесть помельче: «Праведный муж Девяти дней писал хмельной».
За столом сидели несколько человек, с которыми молодой Яо вместе учился. Они сразу же догадались, что «девять дней» («сюй»)[284] — входит в имя небожителя Чжан Сюя[285], который нынче, вероятно, почтил их своим присутствием. Кто-то из гостей заметил:
— Вместо слова «кубок» здесь более уместно «пейзаж». С верхнего яруса этого просторного здания открываются дивные виды. Потому башню следовало бы назвать «Башня Десяти пейзажей». Кубки здесь совершенно не к месту.
— А может быть, «десять» появилось по ошибке, вместо ходкого выражения «соединенные кубки»? — бросил кто-то из гостей. — Известно, когда человек во хмелю, он часто совершает промахи. И тут небожители ничем не отличаются от простых смертных. Они тоже любят пропустить лишнюю чарку. Именно так, наверное, случилось сейчас. Дух, по всей видимости, не смог отказать настойчивому хозяину, и вот результат — перепутал иероглифы! Впрочем, почему бы нам не спросить об этом у самого духа?
Отец и сын, склонившись в низком поклоне, обратились к духу с почтительной просьбой:
— Слова «десять кубков» как-то не вяжутся со смыслом происходящего. Может быть, случилась ошибка? О, великий дух, найди ее, исправь!
Винный Дурень поднял кисть, и на бумаге появилось четыре стихотворных строки:
— В стихе таится глубокий смысл, который не под силу разгадать простому смертному, — промолвил кто-то.
— Поздравляем! Поздравляем! — послышались возгласы, сопровождавшиеся низкими поклонами в сторону Яо и его отца. — Видимо, молодому господину, кроме главной супруги, положено иметь еще девять наложниц. Поэтому он должен десять раз поднять брачную чару. Вот почему появилось такое странное название «Башня Десяти кубков». Это великая радость. Нет сомнения, молодой господин получит высокую должность, а его родитель — титул «почтенный старец». Великолепное предсказание!
Откровенно говоря, отец Яо, да и он сам, давно мечтали о высоких постах и почетных титулах, но никогда не говорили об этом, то ли из-за некоторой робости, то ли из-за излишней скромности. Но каждый про себя думал: «Вещие сны непременно сбываются». В этот вечер гости выпили не одну чашу по случаю будущей свадьбы и разошлись по домам.
Но вот наступил счастливый день, когда молодая жена появилась в доме Яо. Муж откинул кисейное покрывало и увидел прелестную девушку. Без сомнения, она вполне заслуженно считалась первой красавицей Вэньчжоу. Ее воспели в стихах:
283
Прописи Чуньхуа. — Имеются в виду прописи, сделанные в годы Чуньхуа, во время правления сунского императора Тайцзуна (990–994 гг.).
284
«Сюй» — иероглиф «сюй» состоит из двух элементов: «девятка» и «день».
285
Небожитель Чжан Сюй — танский каллиграф. Согласно преданию, Чжан любил пить вино и, опьянев, принимался за свое искусство. Особенно славился своим стилем «травяного письма», то есть скорописью, за что и получил прозвание Травяной святой.
286
Золотые лотосы — образ спеленутых женских ножек.