Страница 114 из 140
Окатывающие мостик "Тацуты" водяные брызги слепили дальномерщиков на их командном посту. Носовое орудие стреляло по собственному наитию своего наводчика. Один раз ему, вроде бы, повезло ‑ задняя дымовая труба ближайшего русского эсминца превратилась в железные лохмотья, его корму заволокло дымом... Не дожидаясь, пока "Тацута" поравняется с ними, "новики" поворачивали, ложась на параллельные курсы ‑ один по правому, другой по левому крамболю. Третий, чуть отстав, сблизился с "Минекадзе", осыпая его снарядами. Японский эсминец молчал, только маневрировал, уходя от залпов, потом вдруг резко пошел на сближение. "Новик", решив, наверное, что японцы хотят выпустить торпеды, стремительно уклонился в строну. Но торпедные аппараты "Минекадзе" были пусты, как, похоже, и у русских.
Носовые орудия "Тацуты" были развернуты на правый, кормовые ‑ на левый борт. Крейсер вел артиллерийскую дуэль сразу с двумя противниками. Его 140‑мм снаряды могли нанести более легким русским кораблям тяжелые повреждения, хотя пока попадали чаще в японский крейсер. Его броневой пояс надежно защищал от 102‑мм орудий "новиков". Но бортовая броня прикрывала только центральную часть японского корабля, защищая котельные и турбинные отделения. Носовая и кормовая оконечности с погребами боеприпасов, топливными ямами и рулевым управлением, кубриками и кладовыми прикрывала лишь тонкая броневая палуба. Русские снаряды рвали "Тацуту". В разрушенный кубриках не утихали пожары. Осколки снарядов дырявили борта множеством мелких пробоин, через которые при высокой скорости крейсера хлестали в трюм настоящие фонтаны. В погребах боеприпасов работали уже по пояс в воде пополам с нефтью из пробитых цистерн. Рулевая машина вышла из строя, рули теперь перекладывались вручную, тоже рискуя захлебнуться в затапливаемом румпельном отсеке.
Но всё же "Тацута" сохранял пока высокую скорость. Он обогнал русские "новики", оставив их за кормой. Впереди теперь были русские крейсера. Один из них активно вел огонь и маневрировал, отрезая три японских эсминца от спасительной дымовой завесы. Контр‑адмирал Тацио дал приказ держать курс на второй русский крейсер, если получится ‑ имитировать торпедную атаку. Это заставит русских забыть о кораблях принца Хироясу... Командир "Тацуты" обратил внимание Тацио на расходящиеся в воздухе столбы цветного дыма, который зачем‑то оставил недавно круживший здесь русский аэроплан. Внезапно крейсер сильно вздрогнул от удара, словно налетел днищем на подводную скалу. В трюм запросили о повреждениях, таковых не обнаружилось, хотя все почувствовали сильный толчок снизу, сопровождавшийся металлическим скрежетом. Между тем за кормой заметили широко расходящееся по волнам маслянистое пятно, в котором вскипали воздушные пузыри.
Внизу, в сорока пяти метрах под килем "Тацуты" погибала подводная лодка S‑16. За два часа, прошедшие после успешного торпедирования "Истомина", японские подводники перезарядили оба своих торпедных аппарата. Разряжая аккумуляторы максимальным подводным ходом, лодка обогнала тихо идущие русские крейсера и встала на позиции на перископной глубине впереди их курса. Командир субмарины лейтенант Мива колебался в выборе цели: добить уже подорванный крейсер или попытаться поразить второй, идущий у него в сопровождении. Страшный удар снес "шестнадцатой" рубку, вскрыл, как консервный нож жестяную банку, обшивку корпуса. Субмарина легла на борт и быстро пошла вниз. Людей болтало, кидало безжалостно на стенки, кружило и вертело в бушующем внутри лодки потоке темной воды. Они сталкиваясь головами в стремительно убывающих воздушных пузырях, жадно глотая последние глотки воздуха, отравленного кислотными парами из залитых аккумуляторных ям, теряли сознание от растущего давления. Нескольких человек выбросило через широкую пробоину, ободрав о ее рваные края. Среди чудом спасшихся с морского дня и беспомощно барахтавшихся в бензиновой пленке оказался и лейтенант Сигэёси Мива, втянутый ловко брошенной петлей на борт эсминца "Капитан Белли".
Ровно через тридцать минут после радиограммы от контр‑адмирала Тацио эсминцы "Амацукадзе", "Момо" и "Эноки" выскочили на полной скорости из‑под прикрытия дымовой завесы. К тому времени русские эсминцы, буксировавшие "Адмирала Истомина" успели отдать концы и ушли вперед, навстречу идущему с северо‑востока "Тацуте". Поврежденный русский крейсер, почти не способный управляться, шел самым малым ходом и едва ли сумел бы уклониться от правильно пущенных торпед. Однако это не могло слишком радовать японцев. Добираться на дистанцию результативного залпа своими устаревшими 457‑мм торпедами трем эсминцам пришлось бы под огнем осененного контр‑адмиральским флагом второго русского крейсера. Этот возвышавшийся над водой большой грозный корабль неожиданно оказался здесь, а не далеко впереди, ведущим бой с "Тацутой".
Русский крейсер решительно пошел на сближение, ведя огонь всей левобортной батареей. Первый же его залп лег близким перелетом по "Амацукадзе". Эсминец начал маневрировать, уходя от накрытий, но дистанция для эффектного уклонения была слишком мала, к тому же была опасность столкновения с двумя другими миноносцами. Скоро "Амацукадзе" получил попадание в районе грот‑мачты. Разрыв снаряда вызвал детонацию снарядов, сложенных у двух кормовых 120‑мм орудий. Оба орудия были уничтожены вместе с расчетами, на корме возник сильный пожар, грозивший взрывом уже торпедных аппаратов. Командир эсминца приказал немедленно выпустить торпеды. Тем не менее, этот неприцельный залп заставил русский крейсер выполнить противоторпедный маневр. В это время он продолжал вести огонь только из носовых орудий. Поврежденный русский крейсер тоже присоединился к бою. Подошедший русский эсминец развернул его к японцам правым бортом, и по кораблям Хироясу ударило еще восемь 130‑мм стволов. Стрелял и "новик", но только из одного носового 102‑мм орудия, три 4‑дюймовки на корме, похоже, были выведены из строя.
Собственно, одной артиллерии поврежденного русского крейсера хватило бы, чтобы отразить атаку трех японских эсминцев. То, что русские оставили рядом с подорванным кораблем еще и полноценный крейсер, говорили об их решимости не защищаться, а разделаться с японцами. Охваченный пожаром "Амацукадзе" под перекрестным огнем терял скорость. "Нара" и "Эноки" еле уворачивались от летящих в них с двух сторон снарядов. Они повернули назад, едва не столкнувшись друг с другом, но уже не успевали уйти, оторваться за счет своей большей скорости. Срочно было нужно ставить дымовую завесу, но все химические шашки успели использовать раньше. Эсминцы выпустили торпеды из кормовых аппаратов. Шансов попасть в противника у них практически не было, оставалось надеяться, что русские снова будут уклоняться от залпа и потеряют несколько минут.
Внезапно на левом траверсе появился новый корабль ‑ к месту сражения полным ходом шел крейсер "Тацута". Вид его был ужасен. Надстройки охвачены пожарами, передняя мачта наполовину сбита, задняя сильно накренилась, дымовые трубы и раструбы воздухозаборников пестрят множеством пробоин. Корабль погрузился так низко, что над водой возвышались лишь оконечности, а в средней части борта почти не были видны. Но четыре орудия "Тацуты" изрыгали языки пламени, посылая снаряды во все стороны ‑ в поворачивающий на него русский крейсер, в другой, подорванный, стоящий на месте, в идущие следом и ведущие огонь вдогонку троицу "новиков". Большие русские корабли немедленно обратились против нового врага, забыв на время об эсминцах принца Хироясу.
Было ясно, что "Тацута" обречен. 130‑мм снаряды русских крейсеров пробивали его корпус даже там, где броневая защита была самой сильной, а четыре японские пушки, размещенные открыто на палубе, к тому же крайне неудобно, парами "спиной друг к другу", не могли тягаться с тридцатью орудиями "адмиралов", половина из которых стояла в защищенных броней казематах. Вокруг "Тацуты" встал настоящий частокол водяных всплесков. Рухнула за борт подсеченная грот‑мачта, взрыв полностью разрушил штурманскую рубку. Однако самый тяжелый удар японский крейсер получил, когда очередной залп с "Корнилова" лег с недолетом. Два снаряда, пройдя последние метры под водой, поразили борт ниже ватерлинии.