Сталинъюгенд

«…Дурак. Не может ужать белиберду и говорить по сути! Боже, почему Ты посылаешь мне в окружение такую серость»? – несправедливо подумал о Боге Сталин.

Немного поразмышляв, он решил для себя с долей объективности, что всё‑таки «такую серость» подбирал сам. Вот и утверждая Громыку рядом с преданным Молотовым, он руководствовался соображением, чтобы между ними не бросалась в глаза разница в интеллекте.

– …за десять дней, прошедших после встречи в Тегеране… согласно Вашего указания, юридическая служба наркомата иностранных дел… вместе с отделом административных органов ЦК… начала разработку советского проекта статуса «совместных оккупационных зон», которые, как Вы, товарищ Сталин, совершенно верно указали, будут неизбежно организовываться на территориях государств… которые по окончании войны окажутся заняты одновременно советской армией и войсками союзников, – продолжал ныть Громыко. – Материалы по этому вопросу мы представим на Ваше рассмотрение до конца года…

Заслушав дипломатов, Сталин отправил их с миром, дав на прощание соответствующие ЦУ.

«…Ну что ж, кажется, пришло время разобраться с организацией школьников», – решил Сталин и вызвал Поскрёбышева.

– …Я помню, ты в сентябре готовил мне справку о ходе расследования по делу Шахурина.

– Так точно, Иосиф Виссарионович. Вы посмотрели и вернули её. Сказали, чтобы мы продолжали контроль, но не вмешивались. Там всё шло, согласно Ваших распоряжений.

– И что с тех пор изменилось?

– Практически ничего, товарищ Сталин. Влодзимирский по шесть‑семь раз допросил каждого. Школьники сознались, что организация существовала, но отказались признать антисоветский умысел. Кроме того, дружно утверждали, что их никто не направлял. Кстати, следствие взрослых так и не выявило. В этом положении чекисты увязли – ждут указаний, но, как я понимаю, могут повернуть дело в любом направлении. Всё‑таки подопечные у них – дети, и их убедили, что Шахуриным кто‑то втайне руководил.

– Хорошо. Иди и соедини меня с Берией.

Вождь отпил из стакана чай и поднял телефонную трубку.

– Слушай, Лаврентий, чем закончилась эта история с убийством Уманской? Какой приговор вынесло Особое совещание?

– Иосиф, дело это под контролем Меркулова, но сколько я помню из его уже довольно давнего доклада, оно проведено и ждёт Твоего решения, в каком направлении его заканчивать, – мгновенно устранился многоопытный Лаврентий Павлович, поняв что Сталин его проверяет.

– Ладно. Пришли мне выжимку и на… – Вождь сверился с ежедневником и, сделав в нём пометку толстым красным карандашом, неспешно закончил: – …на семнадцатое декабря к семи часам вечера… собери у меня верхушку госбезопасности, НКВД и прокуратуры. Проведём одно совещание. Заодно послушаем отчёт следствия по делу школьников и их организации. Посмотрим, как госбезопасность справилась с нашим заданием.

Лаврентий Павлович напрягся: уже было заржавевшее пыточное колесо вновь со скрипом сдвинулось с места. Берию обескуражило, что Хозяин потребовал трубить полный сбор ради дела, о котором до того не вспоминал почти четыре месяца. Развязка становилась уже не любопытной, а взрывоопасной – стало ясно, что Микоян не будет иметь к ней никакого отношения, но оберчекист совершенно не представлял, куда подует ветер. Немедленно был вызван Меркулов. Узнав о предстоящем «чистилище», Всеволод Николаевич взмок.

– Товарищ Берия, к чему готовиться на семнадцатое?

– К отчёту.

– Да, но какие выводы нам докладывать?

– Какие получили, такие и докладывайте. Главное, на совещании не оплошайте – держите нос по ветру и адекватно реагируйте на замечания.

– Лаврентий Павлович! Мне бы намёк услышать!

– Я тебя проинформировал в рамках положенного. Дальше додумывай сам. – Даже в критической ситуации Берия не позволил себе сознаться Меркулову, что он не знает планов Хозяина.

Чекист ушёл совершенно удручённый и почти уверенный, что, с согласия Сталина, шеф его сливает.

Оставшись один, Лаврентий Павлович продолжил анализ ситуации, решив в конце концов, что Хозяин не стал бы собирать много людей, пожелай он кого‑то убрать в связи с этой историей. Реальную причину столь пристального интереса Вождя он не угадал, поэтому приходилось терпеть, но ход событий и его чутьё говорили: раскрытие сталинской тайны не принесёт беды. Правда, и ждать от разгадки чего‑либо приятного для себя шансов у него не было.

* * *

После бессонной ночи Меркулов, оставшийся без прикрытия Берии, все ещё мучительно думал, как докладывать результаты расследования. Наконец он принял решение, вызвал Влодзимирского и, не предложив тому сесть, сухо сказал:

– Семнадцатого совещание у товарища Сталина. Тебе отчитываться по «Четвёртой Империи». Срочно готовь доклад и сразу же ко мне – на просмотр.

– Товарищ народный комиссар! В каком ключе делать сообщение?

Всеволоду Николаевичу очень не хотелось давать конкретный ответ. Сейчас он бы с удовольствием ненадолго поменялся местами даже с каким‑нибудь вертухаем или наседкой, но подобной рокировки не предлагали.

– Представишь всё, как игру. Скажешь, что из таких игр вырастает чёрттечто! Ну и в таком же духе. И вот ещё… о нашей готовности пристегнуть любого взрослого сам не говори, а если такой вопрос поднимется… даже тончайшим намеком!… Сразу рапортуй, что это нам – раз плюнуть! Понял?

– Так точно, товарищ нарком!

– Смотри, Лев! Шевели мозгами!

* * *

17 декабря 1943 года в кабинете Вождя собрался цвет карательной системы Государства: Берия, Меркулов, Абакумов, Кобулов, Круглов, Серов, Деканозов, Гоглидзе, Мешик… прокурор страны Горшенин со своим первым замом и, наконец, начслед Влодзимирский. Из гражданских пригласили только кадрового секретаря ЦК Маленкова.

Сталин обратился к присутствующим:

– Товарищи! Я собрал вас здесь, чтобы мы все вместе послушали отчёт о расследовании уголовного дела, связанного с убийством Уманской и самоубийством Шахурина… По ряду причин это дело представляется нам принципиальным, поэтому проанализировать его мы и хотели вместе с вами. Отчитаться попросим исполнителя – товарища Влодзимирского. Пожалуйста, товарищ Влодзимирский. Нет‑нет, вы можете сидеть…

Вскочивший со стула начслед покорно опустился на место. Раскрыв папку, он сдержанно прокашлялся и заговорил глухим от волнения голосом:

– Товарищ Сталин. Товарищи участники совещания. Как известно, 3 июня сего года, сын наркома авиационной промышленности товарища Шахурина, ученик 7‑го класса 175‑й московской школы Владимир Шахурин, застрелил на Большом Каменном мосту одноклассницу Нину Уманскую, после чего застрелился сам. По факту убийства и самоубийства было возбуждено уголовное дело. Во время обыска на даче у Шахуриных мы обнаружили письменные документы, свидетельствующие о том, что Владимир Шахурин являлся организатором тайного общества под названием «Четвёртая Империя (Рейх)», использовавшего в своей символике атрибутику нацистской Германии. В состав общества входили учившиеся с Шахуриным в одной школе дети известных деятелей партии и государства – Микоян Серго, Хмельницкий Артём, Кирпичников Феликс, Бакулев Пётр и Барабанов Леонид. Ещё его участниками стали двое других одноклассников Шахурина – Реденс Леонид и Хаммер Арманд.

Влодзимирский снова кашлянул.

– По результатам оперативного розыска выяснено, что пистолет, из которого стрелял Шахурин, передал ему сын товарища Микояна – Вано… После проведения оперативно‑следственных мероприятий и доклада о них Руководству страны, было принято решение об аресте всех названных участников «тайного общества» и проведении тщательного расследования…

Начслед вынул из бокового кармана кителя носовой платок и вытер вспотевший от напряжения загривок.

– Всех арестованных поместили во внутреннюю тюрьму НКГБ. Естественно, следствие велось строго в рамках УПК и никакого давления на обвиняемых не оказывалось… В результате расследования уголовное дело закончено и передано прокурору СССР товарищу Горшенину… Вот, товарищ Сталин, вкратце предыстория… Теперь, какие безусловные материалы имеются в уголовном деле? Вано Микоян признал факт передачи оружия Владимиру Шахурину… Остальные обвиняемые сознались, что им было известно о наличии оружия у Вано Микояна. Все они кроме Вано Микояна также признали, что состояли участниками «тайного общества», сначала не имевшего определённого названия и, судя по изъятым документам, представлявшего собой «игру»… Но в мае сего года, по инициативе Шахурина, «игра» выродилась в антисоветскую профашистскую организацию, получившую наименование «Четвёртая Империя (Рейх)», руководителем и вдохновителем которой являлся погибший Владимир Шахурин. Участникам этого общества он собирался присвоить соответствующие звания, взятые из гитлеровской атрибутики… Вано Микоян также показал, что ему известно о существовании указанного «тайного общества», членом которого он не состоял, что подтверждается свидетельствами остальных обвиняемых. Следствие… пока… не выявило связи тайного общества с кем‑нибудь из взрослых. И последнее. Что касается убийства. По нашему мнению, оно произошло на почве ревности из‑за отъезда Уманской в Мексику вместе с отцом, послом, товарищем Уманским.