Я - утопленник

– Врешь, старый дурак!! – закричала русалка.

Вода вокруг камня задвигалась, взыграла и сгустилась. Темные струи принимали фантастические очертания, бурлили и сталкивались одна с другой, рождая фиолетовые искры. Я понял, что тут не обходится без колдовства. Собравшиеся на суд монстры зашевелились, вертя головами, усами и щупальцами. Я вдруг подумал, что им наплевать на исход. Они не переживали ни за Анфису, ни за меня. Им просто хотелось жрать.

И вдруг раздался страшный, ужасающий вой. Вода забурлила и потемнела. Я инстинктивно закрыл уши, но звук проникал сквозь ладони. Я увидел, что и остальным не легче: две-три твари бросились бежать, кто-то закапывался в грунт, кто-то прятался под панцирь… Слизень закрыл рот и медленно поднял руку. Жуткий вой издавал именно он. Вода понемногу успокоилась.

– Я узнаю правду! – пророкотал Слизень. Он посмотрел на меня. – Так ли все было, отрок?

Это была соломинка в водовороте. Легкая, непрочная, она давала какой-то шанс. Анфиса хотела моей смерти, почему я должен жалеть ее?

– Говори, Андрей! – сказал Архип. – Говори же!

Анфиса менялась в лице. Я молчал. Она предала любовь, но я не мог судить ее, ведь ответь я любовью – никто не смог бы одолеть нас. И еще. Это она сделала меня утопленником. Не будь ее, я давно был бы мертв. По-настоящему. Моя жизнь после смерти – русалкина заслуга. Я ненавижу ее, но благодарен за этот шанс. Анфиса много раз могла уничтожить меня, но не делала этого. И я не сделаю.

– Чего ты молчишь? – снова завелся Слизень. – Отвечай мне!

– Он мне рассказывал! – вступился Архип. – Анфиса его очаровывала, ласкалась…

– Лжешь! – крикнула русалка. Анфиса опомнилась и поняла, что я не выдам ее. Из-за боязни владыки, глупого гусарства или… Она осеклась, встретив гневный взгляд Водяного.

– Твое слово против ее, – сказал он. – Кто из вас солгал мне, тот знает, как я наказываю…

– Главное слово впереди! – торжествующе произнес Архип. – И вот оно: Анфиса с Упырем дружбу водит, тебя, владыка, извести хочет, на твое место метит!

Слизень взмахнул щупальцами, приподнимаясь над камнем. Похоже, плотская измена русалки волновала его меньше, чем измена царству. Рот владыки оскалился, острые, как иглы, зубы вылезли из пасти. Я понял: в Слизне нет ничего человеческого и никогда не было. Половина человеческого тела – еще не признак, что ты даже наполовину человек. Человек – не только тело…

– Он лжет! – прошипела русалка.

– Говори, что знаешь! – прогремел, заглушая ее, Слизень.

Архип подал знак, и вперед выплыла знакомая уродливая фигура.

– Я, я видела ее с ним! – Перед владыкой возникла старая сморщенная русалка, та самая, что видела Дарью со мной. – Там, у канала. Я следила за ней. У кладбища есть протока. Гнилая, мертвая вода. Там они встречались. Я думала, с ним, – ее корявый палец указал на меня, – но нет, это был не он. Упырь – вот кто это был! Я его узнала, владыка, это Упырь, сколь лет живу, я силу его чувствую… Я слышала: он ей помощь предлагал, говорил, вместе мы Слизня изведем, не сможет он нам противостать!

Владыка помрачнел. Вода вокруг камня потемнела, заклубилась, как черный дым.

– Это так? О чем ты с Упырем говорила? – пронеслось над съежившейся толпой.

– Это все ложь, наветы! Не верь, господин мой!

– Наветы? – недобро усмехнулся Архип. – Скажи, как смог Упырь схватить Андрея? Даже я не знал, где он живет! Не ты ли подсказала? Слугу своего господина Упырю на смерть отдала?

«Вот оно что! Я и не подумал, как мертвяки узнали мой адрес. Неужели ее работа?»

– Она и меня убить хотела – продолжал обвинитель, – боялась, что я все тебе, батюшка Слизень, расскажу.

– Лжешь, Архип! Сам-то где был в это время? Может, это ты с Упырем якшаешься?

Мне стало тревожно. И правда, Архип пропал на долгое время, все думали, что он погиб. Как он оправдается перед подозрительным Слизнем?

– Ты за себя ответь! – перекрикнул ее утопленник. – Чье кольцо у тебя на пальце?

Анфиса застыла, как изваяние. Как статуя Венеры Милосской. Только у русалки были руки. Но это пока Слизень их не вырвал. Не со мной, так с кольцом, Архип, наконец, попал в яблочко. Я не жалею Анфису и даже не корю себя за это. Наверное, среди них я стал жестоким, а ведь Анфиса любила меня. Любила так, как могла любить, ибо другой любви не знала.

– Покажи кольцо! – заревел Слизень. Он протянул к ней щупальца, но русалка резко выбросила руку с перстнем на указательном пальце. Знакомая дымка окутала Водяного. «Подарок Упыря», – едва успел подумать я. Слизень с необычайным проворством спрятался за камень. Неведомая сила отколола кусок черного обелиска, придавив не успевшую убраться членистоногую тварь. Русалка стремительно взмыла вверх.

– Схватить ее, живо! – приказал Слизень. Но часть монстров набросилась на него и друг на друга.

– Измена!!

Началась свалка. В бурлящей, словно кипяток, воде вспыхивали искры. Я попятился от кромсавших друг друга чудовищ. Площадь перед камнем превратилась в побоище. Твари кусали, давили, рвали и жрали. Проигравший становился едой победителя, которого глотал еще более сильный и проворный. Кто же возьмет верх?

Я отступил от места схватки. Не собираюсь в этом участвовать. Ни та, ни другая власть меня не устраивает. Мимо пролетела чья-то отгрызенная клешня, и вода сгустилась, пытаясь прижать ко дну. Черная медуза нависала надо мной, шевеля отвратительной, светящейся синим бахромкой. Не разбираясь, на чьей она стороне, я хлестнул по ней заклятьем. Страх только помог. Водяной столб ударил медузу, черной слизью размазывая по камням. Получи!

Вскоре все стихло. И Слизень вновь водрузился на камень, словно не исчезал. Мятеж подавили быстро и жестоко. От проигравших мало что осталось.

– Не думай, что счастливо отделался, гниль!

Я вздрогнул. Бессменный владыка Невы был рядом. Быстро же он двигается!

– Я могу раздавить тебя прямо сейчас, – проговорил Слизень. – Никуда не денешься, сам знаешь. Без воды умрешь, а в воде я тебя везде достану! Вздумаешь из Невы уйти, любой водяной тебя мне выдаст, о том мы всегда уговор держим. Запомни: нет у тебя воли! Только я могу ее дать!

К чему он клонит?

– Волю заслужить надобно! За то, что на мою сторону встал, прощаю. – «Это он о той медузе», – подумал я. – Не хочешь людей топить, не топи… скоро сам поймешь, зачем это нужно. А что с Лешим дружбу водишь… так это и хорошо. Он многих слуг моих убил да покалечил, а тебя не тронул… У него камень есть, который он украл у меня… Так слушай мое слово, утопленник, – возвысил голос Слизень. – Вернешь камень – все грехи твои забуду! Будешь жить, как пожелаешь. Хочешь – на земле, хочешь – в воде. В любой приток тебя князем посажу. Хочешь – в Охту, хочешь – в Ижору. А не вернешь…

Я все прекрасно понял. Или пан, или пропал.

– А сроку тебе один день!

– Почему один? – воскликнул я. Послезавтра наступали сороковины.

– Потому, что я так желаю! Ступай!

Я поспешил убраться и не искушать судьбу. Я так и не узнал, поймали Анфису или русалка смогла ускользнуть. Плевать, главное, спасся, когда уже не думал, что спасусь. Ну, Архип, ну, сукин сын! Как вовремя успел! В голове царила сумятица. Мысли клубились и разлетались, как придонный ил от моего движения. Я плыл в сторону Литейного. Не знаю, как, но я мог ориентироваться под водой. Нет, я не запоминал рельеф дна или какие-то приметы, просто знал, куда плыть. Будто в голове вертелся маленький компас…

Я покинул реку у Потемкинской. Спуска к воде здесь не было. Я прочел заклятье. Водяной столб поднял меня над Невой, и я спрыгнул на асфальт набережной. И спохватился: на мне ведь нет одежды! Представляю, что начнется на улицах. Прогулка нудиста… Впрочем, ночь, людей мало. Проезжавшая по набережной иномарка притормозила. Я увидел прижавшееся к стеклу любопытное женское лицо. Я торопливо облекся в призрачную одежду и перебежал дорогу. Вот и Потемкинская. До заветной дыры идти далеко, и, пройдя мимо оранжереи, я перемахнул через забор. Пересек заболоченную протоку по горбатому деревянному мостику, вспоминая, как в детстве с другом ловил тут рыбу и поймал несколько плотвичек. До сих пор помню, какие они были красивые и как в банке гордо нес их домой… Сейчас вряд ли тут осталась рыба…