Посох Времени

            Семовит то и дело оглядывался назад. За ним шли детишки и Добромила. Авега показывал им места, в которых следовало быть особенно осторожными. Разумели чада, что снова в недоле и видели, каково сейчас их отцу, а потому были послушными и молчаливыми. Светозар был совсем плох. Шёл, как древний старец, опираясь на Посох Времени, часто останавливался отдохнуть, спотыкался, а то и вовсе садился на камень.

С ним рядом был Новолод, помогал, сторонясь коварного Древа, давал кудеснику испить укрепляющего отвара, поддерживал под руку. Ни утирающая украдкой слёзы Добромила, ни замыкающие их вереницу штоурмвои Любояр и Гоенег не подходили к ним. Это было оговорено. И дело тут не только в том, что любое случайное прикосновение к Посоху тут же могло сотворить с ними необратимое. Так уж было устроено, что когда Древо Времени «просыпалось», касаясь кого-либо из людей, оно, мало того, что могло полностью изменить метаморфозами своей стихии человека, так оно ещё и обязательно подавало «голос», «голос», который непременно услышат те, от кого это Древо ныне прятали.

            В глуби рукава, по которому они шли, было сыро. По заиндевевшим где-то вверху от мороза стенам здесь, внизу, где было заметно теплее, стекали ручейки. Сырость пронизывала насквозь, изо рта, подсвеченный шарами Вечных огней, шёл голубой пар. Вдалеке слышался шум воды.

Каменная дорога, перестав спускаться вниз, пошла плоскими уступами, вдоль которых сверху и снизу изредка торчали каменные подсвечники капельника. Шагов через пятьдесят из-за выступающей с шуи скалы, появился узкий свод, из которого вылетали облака водяной пыли.

Семовит остановился, аккуратно отстранил детишек, чтобы не мокли, и подозвал к себе Добромилу. Та, пряча заплаканные очи, подошла. Авега по-отечески прижал её к груди, помог расправить по отсыревшим раменам платок и, перекрывая грохот воды, сказал:

— Трудное место. Там водопад. Пойдём под ним. Провал не глубокий, потому вся вода в воздухе. Камень под ногами будет скользкий. Надо детишек по одному аккуратно провезти. Я перед собой поведу старшего, ты перенесёшь Миладку и Новолоду с Поясами останется по чаду перевести. После вернёмся и поможем Светозару…

— Нет, — бросив украдкой взгляд в сторону ещё не добравшегося до них супруга, не дала договорить Авеге Добромила, — его надо меж нами, в серёдке.

Семовит, соглашаясь, кивнул. Едва обезсиленный, бледный чародей добрался до гремящего свода, стали меж собой распределять детишек. Как и было оговорено, первым пошёл Семовит, держа за плечи старшего, Велимудра. За ним Добромила с Миладой на руках, Новолод с Веданой, Гоенег с малым Олегсеем, Светозар и замыкал цепочку штоурмвой Любояр с осьмилетним Войтиславом.

Вдоль зыбкой стены, несущейся с грохотом вниз воды, ступали осторожно. Держали в руках светочи, а ещё прижимали к себе детей. В эдаком-то месте и взрослым было не по себе, что уж говорить о малых. Водопад то и дело плескал под ноги, брызгал в лицо, будто играясь. Каменная дорожка была скользкой от тонкого слоя то ли водорослей, то ли слизи. Дети часто спотыкались, останавливались, жались к скале, оттого простой путь в полторы сотни шагов растянулся надолго.

Но вот на площадке за водопадом стали появляться мокрые, но довольные тем, что преодолели такое нешуточное препятствие люди. Под водой оставались только Гоенег с Олегсеем, Светозар и Любояр с Войтиславом.

Чародей был совсем плох. Остановился передохнуть, опершись спиной о скалу, и вдруг, поскользнувшись, съехал прямо под водопад. Ещё миг, и он улетел бы вниз вместе с холодными потоками воды. То, что он повис, схватившись шуей при падении за зуб капельника у бровки, иначе, как чудом и не назовёшь. Десницей он держал Посох и, висел над грохочущей пропастью.

— Отец!!! — крикнул маленький Войтислав и потянул руки к Посоху.

— Нет! — через силу отстранил Древо Времени Светозар. — Сынок, нет…!

Силы оставляли чародея. Было понятно, что провисеть так он сможет совсем недолго. Стоящий позади всех Любояр попытался шагнуть вперёд, но на узкой тропке место было только одному. Перед ним, грозя сорваться вниз, яростно брыкался и рвался к отцу ребёнок. Дотянуться через него? Никак.

Сие понимал и Гоенег, глядя назад через рамено и прижав к скале шестилетнего Олегсея. Этот малыш вёл себя спокойно, хотя и смотрел с ужасом на близкого к гибели отца. Решение зрело только миг:

— Постой тут, — спокойно сказал штоурмвой. — Ты же разумеешь, что кричать и дёргаться, как твой брат Войтислав, негоже? Вот, — погладив по голове кивнувшего с пониманием малыша, продолжил он, — я помогу твоему тяте. Погоди…

С этими словами Гоенег сделал три шага назад и, резко, чтобы чародей не успел убрать руку в сторону, схватился за Посох. В тот же час будто дохнула скала. Пояс потянул Светозара наверх…

— Что ты натворил? Что? Неразумный, — выкрикивал тот, выкатившись на каменную тропку. То ли обжигающе холодная вода перехватывала его дыхание, то ли давящие горькие слёзы. — Неразумный…, — всё повторял он, пока Гоенег, держа его Посох, помогал ему подняться.

Маленький Олегсей взял отца за руку и помог потихоньку дойти до площадки за водопадом. Вскоре туда вышли и Гоенег с Любояром, нёсшим на руках тихо плачущего Войтислава.

            Мокрое, холодное тело Посоха вновь оказалось в руках чародея. Все молчали. Казалось, даже вода стала шуметь тише. Гоенег, поразмыслив немного, сделал шаг назад:

            — Посох услышат, — сказа он, — скажите, Авеги, до Недры далеко ещё?

            Семовит смотрел на штоурмвоя, не отрываясь.

             — До привхода, — ответил он, — три-четыре таких мерки, что мы уж прошли. А на что ты спрашиваешь?

            — Уходить вам надо.

            — Нам?

            — Не тяни время, Авега. Оно и ваше уж быстро теперь уходит, а моё и вовсе, несётся, как вода с водопада. И охота вам глядеть, как у меня зубы выпадут, и власы сивыми станут? То же мне чудо. Идите скорее, а я тут останусь. Мало ли кто крадётся по вашему следу или просто первым на голос Посоха прибежит? На этой тонкой тропке не особо разминёшься пусть даже со стареющим на глазах воином. Ежели что, я и в костяшках на этом уступе заставлю врагов переступать через себя, тратить на меня время. Слышишь, Авега? Время! Ну же, идите…!

            Его жёсткий приказ заставил всех двинуться в путь. Вереница шаг за шагом привычно выстроилась вдоль скалы, и поползла к узкому ходу, что зиял чернотой в дальней скале. Едва последний светоч добрался до него, Любояр, не в силах просто так уйти, короткой перебежкой вернулся назад и крепко обнял побратима:

— Великая Душа, друже, — горько сказал он, — всегда такая была, Великая и рисковая. Взял на себя часть чужого, страшного Урока. Хм, — не в такт тяжёлым мыслям, криво улыбнулся вой, — чую, скоро мы свидимся: и с Предками, и друг с другом. Прощай, побратим. Слава Богам!

Словно тень проскользнул он к мелькающей сполохами удаляющегося света пещере, и вскоре исчез в ней. Гоенег повернулся и побрёл обратно на узкую тропку под сводом водопада. Дойдя до того места, где недавно поскользнулся Светозар, штоурмвой решил поднять повыше светящийся шар Вечного Огня и закрепить его на уступе. Узкое пространство ограничивало его в движениях. Замёрзшую руку непривычно щекотали длинные волосы бороды. Он с молодых лет стриг её коротко, по-военному, а тут. …Густые, седые власы на его лике лежали уже ниже груди. М-да, Посох делал своё дело.

Чуткое сердце воина дрогнуло. В месте, где вокруг не было ни одной живой души, он вдруг ясно почуял присутствие врага. Оледеневшие пальцы привычно ощупали мокрые рукояти мечей. Гоенег собрался, было, потянуть их из ножен, но! Вдруг задержался на миг, бросил прощальный взгляд на светоч, взял его с уступа и швырнул в гремящий поток…

             Шум удаляющегося водопада был уже далеко, однако, чудовищный, нечеловеческий рёв, разрезающий его, слышался отчётливо. Добромила, поторапливая детишек, начала мягко подталкивать их в суетящиеся спинки.