Страница 47 из 68
– Марго, неужели нам придется войти туда?
– Да, придется, – решительно ответила Маргарет и глубоко вздохнула.
Она громко постучалась в дверь и крепче сжала в руке свой посох. Немного погодя дверь открылась, и перед ними предстал трактирщик в засаленном кожаном фартуке.
– Почтенный хозяин, – начала Маргарет, стараясь говорить низким, как у мужчины голосом. – Мы с сестрой идем в Жюлинколь на праздник. У вас найдется комната на ночь?
– Нет, – отрезал хозяин и собирался захлопнуть дверь, но Маргарет успела поставить на порог ногу.
– Послушайте, любезный хозяин, мой отец дал мне в дорогу немного денег, и я могу хорошо заплатить вам за ваше гостеприимство.
Хозяин, кажется, смягчился. И тут Жанна, призвав на помощь всю свою смелость, взялась за дело:
– О, мсье, не прогоняйте нас! Я очень устала и голодна, честное слово. Может, вы пустите нас переночевать хотя бы в голубятне над конюшней? – и Жанна грустно улыбнулась трактирщику.
– Ладно, входите, – проворчал он. – Но сначала покажите деньги, – добавил он, свирепо взглянув на Маргарет.
Маргарет достала золотую монету и протянула ее трактирщику. В глазах у него зажегся алчный огонек, он опустил монету в карман и кивком головы показал, чтобы новые постояльцы вошли в трактир.
Кухня оказалась очень душной из‑за жары и густого, какого‑то даже вязкого запаха хереса. С полдюжины мужчин вразвалку сидели за большим столом и поглощали свой нехитрый ужин. Завидев Жанну, один‑другой из них гнусновато ухмыльнулись, но прочие не обратили на новых гостей никакого внимания.
Обе женщины скромненько прошмыгнули к столу и тихонько примостились за ним. Маргарет подтолкнула свою робкую спутницу к табурету в конце стола, а сама села возле нее, оказавшись между Жанной и каким‑то крепко сбитым малым с кудлатой рыжей бородой. Хозяин поставил перед женщинами две деревянных тарелки с солониной и принес им немного почти несъедобного хлеба. Как ни голодна была Жанна, ей было почти невмоготу есть эту неаппетитную, плохо приготовленную солонину, и она с трудом преодолевала свое отвращение. Маргарет, не столь капризная в своих привычках, ела охотно, несмотря на то, что и ей этот ужин совсем не нравился. Один из сидящих напротив мужчин, не отрываясь, уставился на Жанну, отчего она покраснела и потупилась.
– Девчонка, однако, давится, – заметил ее мучитель. – Какая разборчивая!
– Моя сестра не совсем здорова, – быстро сказала Маргарет. – У нее нет аппетита.
– А по‑моему, ужин неплохой, – проворчал хозяин. – Если он вам не нравится…
– В самом деле – неплохой, – поспешила заверить трактирщика Маргарет. – Правда, Жанна?
– Очень хороший, – ответила Жанна дрожащим голосом.
– Видать, твоя сестра привыкла к сочному мясу? – насмешливо спросил хозяин, недовольный тем, что его гостям не по нутру его кулинарное искусство.
Маргарет кивнула:
– Моя сестра в служанках у графини Маргарет де Бельреми, – смело заявила она и услышала рядом учащенное дыхание встревоженной Жанны.
В ответ раздался взрыв хохота.
– Ну и вранье! – заливался тот, что сидел напротив. – Врет и не краснеет! Нахальный юнец!
Сосед Маргарет подался вперед, чтобы получше разглядеть Жанну, у которой слегка задрожали руки.
– Так… Лицо бледное, – сказал он, – руки тоже белые. Не в поле, знать, работаешь…
– Она горничная у графини, – сказала Маргарет.
Сидевшие вокруг стола люди стали немного дружелюбнее.
– А сам ты кто, малый? – спросил кто‑то у Маргарет. – Паж, небось, в такой накидке‑то.
– Да, – кивнула Маргарет. – Госпожа позволила нам отлучиться на праздник в Юлинколь.
– А звать тебя как? – спросил рыжебородый.
– Леон Маргрут.
К столу подошел трактирщик:
– Говорят, в Бельреми эти проклятые англичане. Это правда? – спросил он.
– Да! – глаза Маргарет загорелись.
– И как там твоя госпожа?
– Она пленница.
– Ого‑го! – человек, сидевший напротив Жанны, хлопнул себя по бокам. – Гордая графиня – пленница. Ничего себе – с ее‑то норовом!
Жанна умоляюще положила свою чуть дрожавшую руку на руку Маргарет, боясь, что та вот‑вот выдаст себя. Маргарет овладела собой и принужденно засмеялась.
– Ты когда‑нибудь видел графиню? – спросила она.
– Видел раз. Ехала верхом со своей свитой. Гордячка, что и говорить. Сама, говорят, своих солдат водит в бой.
– Да, было однажды, – сказала Маргарет. – И они хорошо сражались.
– Верхом на коне, в доспехах! Храбрая штучка!
Кто‑то отпустил непристойную шутку, и щеки Маргарет от гнева покрылись красными пятнами. Рыжебородый ухмыльнулся:
– Смотрите‑ка на этого индюшонка! Уж не влюблен ли ты в свою госпожу, Леон Маргрут?
– Да!
– А она? Добрая она с тобой?
Краска сошла с лица Маргарет. Она засмеялась:
– Когда добрая, а когда злая.
Рыжебородый сочувственно кивнул:
– Да, все так, никогда не угадаешь с этими знатными дамами. Ты, видать, еще совсем молод, парень?
В одежде мальчика Маргарет казалась совсем юной, хотя на самом деле ей уже было двадцать пять лет.
– Да… н‑н‑н‑не знаю, мне семнадцать лет, – не очень уверенно ответила она.
– А сколько твоей любезной сестрице? – спросил человек, сидевший напротив Жанны и подался вперед над столом, чтобы поближе рассмотреть ее лицо.
Жанна съежилась и сцепила пальцы рук.
– Ей восемнадцать, – ответила Маргарет. – Отодвиньтесь от нее, вы смущаете мою сестру, слышите?
– Ах ты наглец! Я смущаю ее! Это она меня смущает – такая милашка!
– Ну‑ну, не надо, – проворчал рыжебородый сосед Маргарет, – девушка устала.
– Так устала, что и поцеловать ее нельзя? – оскалился мучитель Жанны и наклонился через весь стол в ее сторону.
Жанна слабо вскрикнула, но Маргарет в один миг вскочила на ноги, и в руке у нее сверкнул кинжал.
– А ну назад, ублюдок! – крикнула она.
Поднялся шум и трое мужчин, плечом к плечу, медленно двинулись на Маргарет. И тут между ними и Маргарет возникла гигантская фигура рыжебородого.
– Тихо! Сядьте, ты, Луи, и ты, Жак. Он же еще мальчишка. А ты оставь девчонку в покое, Фонар!
– Надо было научить этого нахала почтительно разговаривать со старшими, – пробурчал тот, которого рыжебородый нашил Фонаром, но тоже сел на свое место, хоть и не совсем успокоился и, уже севши, добавил: – Что‑то ты уж слишком добренький нынче, Гастон!
Гастон опустил свою могучую руку на плечо Маргарет и, чуть подтолкнув, усадил ее на табурет.
– Спрячь свой кинжал, глупый щенок, пока я не отобрал его у тебя.
– Хватит! – крикнул трактирщик. – Никаких скандалов и ссор! Уходите, молодой человек, и заберите с собой свою сестру. Счастливого пути и всех вам благ!
Громадный кулачище Гастона с грохотом опустился на стол, так что подпрыгнули вверх деревянные тарелки.
– Заткнись, я сказал! – рявкнул Гастон трактирщику. – Раны Господни! Что это за свинство? Если девушка скромна, она заслуживает, чтобы с ней хорошо обращались! Я проломлю тебе башку за нее, жирный боров!
Трактирщик, невнятно что‑то бормоча, отступил. Размеры Гастона убеждали его, видимо, еще лучше, чем слова. Недовольство постепенно улеглось. Немного погодя Маргарет взяла Жанну за руку и встала.
– Любезный хозяин, – сказала она трактирщику, – не покажете ли вы нам дорогу на чердак?
– У меня нет свободной комнаты. Отужинали, а теперь идите.
– Но я вам заплатил…
В маленьких глазках Гастона сверкнул недобрый огонек.
– Научить тебя хорошим манерам? – спросил он хозяина, и тот сразу же спасовал.
– Я провожу вас, провожу, – поспешно проговорил он.
– И я пойду с вами, – сказал Гастон, обращаясь к Маргарет.
В быстро сгущавшихся сумерках беспокойно семенил впереди трактирщик, возле него, высясь, как башня, широко шагал Гастон, а следом шли Маргарет и Жанна. Жанна крепко держалась за руку Маргарет. Так все вместе они дошли до конюшни. Здесь, пробормотав, что лестницу постояльцы найдут сами, трактирщик удалился. Маргарет обернулась к рыжебородому.