Страница 64 из 83
Пасх в комментирумом тексте и последующим указаниям на встречу этого праздника: «пятый же Велик день» был отмечен в Гулбарге, «шестой» — в Маскате (Л, л. 456, 457 об.). Хронологическая сетка событий, основанная на этом авторском указании, не допускает ни удлинения, ни сокращения общей продолжительности путешествия. В путешествии Афанасия Никитина, длившемся около семи лет, шесть весен встречено им за пределами Руси.
156 Бесерменин же Меликъ— вопрос о личности этого «бесерменина» и о том, к какому времени относится эта очередная попытка обратить Никитина в ислам, неясен. Разговор с Меликом излагается Афанасием Никитиным после упоминания о праздновании пасхи в Бидаре, но это не означает, что беседа там и состоялась. Это мог быть тот же случай в Джуннаре (попытка отобрать у Никитина коня), о котором он уже рассказывал (см. выше, прим. 85). Но предположению, что беседу с Никитиным вел сам Асад-хан Джуннарский, противоречит то, что хан приказывал чужеземцу обратиться в ислам, а не спорил с ним о вере; кроме того Асад-хан нигде не назван «меликом» (князем, старшиной). «Меликом» мог быть назван Махмуд Гаван (Никитин постоянно зовет его «меликътучаром» — ср. прим. 73), но едва ли он был собеседником Никитина в этом случае. Возможно, речь идет о Малике Хасане Бахри, носившем титул «низам-уль-мульк», сопернике Махмуд Гавана. Никитин упоминал его, называя «Меликъханом» (Л, л. 451 об.; 1л. 376, 383; ср. прим. 73). При таком отождествлении слова: «ты — здешний» означают, что «мелик» — декапец и, следовательно, принадлежит к той группе правящей верхушки, которую составляли индийцы, принявшие ислам. Брахман по происхождению, Малик Хасан в отличие от Махмуда Гавана, перса, сам был некогда обращен в мусульманство.
157 Уже проидоша Великия дни четыре... богъ сѣдает, что будет— этот текст явно имеет характер записи, сделанной еще в Индии, до того, как Никитин «воз- мыс ли л» идти на Русь, т. е. до мая 1473 г. О четырех пасхах, отмеченных Афанасием Никитиным «в бесерменской земле», он упоминал и перед комментируемым текстом (см. прим. 155).
158 Волосыны да Кола в зорю вошли, а Лось главою стоит на восток— Афанасий Никитин приводит русские названия созвездий Плеяд, Ориона и Большой Медведицы, показывая, что он хорошо читает звездное небо. Взаимное положение созвездий, названных Афанасием Никитиным, свидетельствует, что на широте Бкдара оно могло наблюдаться примерно в мае.
159 да к рылу привязаны великыа желѣзныа гири— по словам Минаева, цепь, мечи и гири, а также знамена, о которых говорит Афанасий Никитин при описании слонов, составляли часть сбруи, которая вся вместе обозначалась термином тайя (Минаев, с. 72—73). Но такого предмета сбруи слона как «гири» нет: Афанасий Никитин принял за «гири» большие колокольцы, которые вешали на шею слону. Далее русский путешественник описывает махаута, погонщика слона, который направлял слона железным анком.
160 да коней простых— т. е. верховых коней, без всадников. При выезде знатных особ в Индии и Иране было принято выводить верховых коней в полном конском уборе, демонстрируя богатство и знатность владельцев. Об этом Афанасий Никитин говорит уже при упоминании об индийских «боярах»: «да пред ними водят кони въ снастех золотых до 20; а на конехъ за ними 300 человѣк (Т, л. 376— 376 об.). В «Александрии» среди добычи Александра после победы над Пором говорится, что к нему привели «1000 тысяч коней зобных (тучных) Поровых и 100 тысяч фарижи (верховых коней) индѣйских под хакизмы серменеми (сетчатыми попонами)» — ПЛДР, вып. 5, с. 128.
161 да верьблюдов сто с нагарами... да ковре 300— нагары — большие барабаны, персидско-арабское «наккара». При первом упоминании их у Афанасия Никитина в Летописном изводе стоит «варганников» вместо «нагарников», т. е. переписчик заменил непонятный ему термин на русский музыкальный инструмент. Савваитов верно говорит о литаврах (Савваитов, с. 72), но литавры часто смешивают с кимвалами, «тарелками». Во избежание недоразумения в переводе «нак- кары» везде переданы как барабаны. На верблюдов вьючили большие боевые барабаны. — Ковре— вероятно, искажение слова «гаурокы», читающегося у Афанасия Никитина (Л, л. 447 об.), т. е. санскритского «гаурика», юная дева, здесь налож-
ницы султана. Они, писал Минаев, должны были непременно находиться в свите каждого индийского царя, и чем больше их было, тем блестящее почитался двор (Минаев, с. 68).
163 да саадак— набор вооружения: лук в чехле и колчан со стрелами.
163 играет теремцомъ— здесь имеется в виду парадный зонт чхатра (инд.), символ власти. Далее, описывая паланкины, в которых находились брат султана и великий везир, Афанасий Никитин говорит: «терем оксамитен», балдахин из бархата, и «терем шидян», балдахин из шелка. В санскритской литературе цари и вельможи всегда имеют при себе зонты как знак своего высокого положения. Об этом говорят и античные авторы Страбон и Арриан, ссылавшийся на Неарха как очевидца (Арриан, Индия, гл. 16. — ВДИ, 1940, № 2, с. 243).
164 благой слонъ— «благой» здесь в значении «злой», а не «выученный», как в переводе Н. С. Чаёва (Чаев, с. 84), и большую железную цепь слон держал не во рту, как буквально переводят слова Афанасия Никитина, а хоботом, что отчетливо можно видеть на индийских изображениях. Разгиахивая хоботом из сто-- роны в сторону, слон цепью, зажатой посередине, «обивает кони и люди».
165 А брат султанов— у Хумайюн-шаха было несколько сыновей. Один из них, Низам-шах, скончался в 1463 г. после недолгого номинального правления; после него на престол вступил Мухаммед III. У Минаева он назван Мухаммедом II, потому что Фериштэ, передавая события XIV в., «пропустил» одного шаха по имени Мухаммед, полагая, что правил его брат. Имя брата, жившего в правление Мухаммеда-шаха III, называют различно: по хронике Таба Табаи — Джемшид, по хронике Фериштэ — Ахмад.
166 А махмут— махдум (арабск.) — тот, кому служат, господин, государь. Почетный титул, который великий везир Махмуд Гаван получил в мае 1472 г. после взятия Гоа, как об этом сообщает хроника Таба Табаи. В летописном тексте «Хо- жения» читается имя Махмут, поэтому Минаев, не знакомый с хроникой Таба Табаи, тогда не опубликованной, не имел основания сомневаться в том, что речь идет о Махмуде Гаване (Минаев, с. 67). И. П. ПеГрушевский, комментировавший «Хожение» по Троицкому списку, исходя из значения термина, заметил: «здесь — бахманидский султан» (Петрушевский, с. 234). Поэтому в переводе «Хожепнн» в том же издании слово передано как «государь» (Чаев, с. 84). Подобную трактовку отразили и иллюстрации к изданию «Хожения за три моря» (М., 1960). Во главе процессии мы видим молодого султана со скрещенными ногами, в парадных чо- силках, в которых по четырем углам впряжены четыре коня, за ним теснятся слоны и кони, на которых восседают везиры... Однако сопоставление с текстом обнаруживает, что Мухаммед III в таком случае должен был бы одновременно находиться и в конце процессии в качестве «махтума» и во главе — в качестве султана, в одном обличии он расположился на золотых носилках, в другом — под ним «седло золото». Так что в данном случае невозможно отождествлять «махтума» с султаном Мухаммедом III. Значит, верен текст Троицкого списка, а переписчик летописи переставил буквы, чтобы из незнакомого слова получить имя, ему знакомое.
167 в Кятобагряим— Бахрейнские острова у аравийского побережья Персидского залива; славились в средние века ловлей жемчуга. Определенное количество выловленного жемчуга ловцы должны были доставлять в казну мелика Ормуза. Название у Афанасия Никитина от «Катиф у Бахрейн» (персидско-арабск.), т. е. Катиф и Бахрейн, местность на аравийском побережье Персидского залива. Козьма Индикоплов различал «Персидскую пучину» от «Индѣйской пучины», тогда как Марко Поло называет Арабский залив «Индийским морем», а описывая Ормуз, говорит, что здесь уже «Океан». Возможно, находясь более месяца на Ормузе. Афанасий Никитин побывал на островах Бахрейн, где «ся жемчуг родит», и огме тил, что здесь «силен вар», как и на Ормузе. Афанасий Никитин несколько раз обращает внимание на жемчуг — как украшение, («на шеях жемчюгу много»), а также места добычи: Бахрейн и Шабат, где добывают «инчи» (Л, л. 449, 450 об., 451). Срезневский и Минаев полагали, что здесь в тексте описка и следует читать «чини», т. ѳ. фарфор. Однако тюркск. «инджи» означает «скатный» жемчуг, высшего качества.