Страница 57 из 83
были, вероятно, и черненые медные, с инкрустацией. По месту производства опи уже стали известны на всем Востоке под названием «бидри». Древнерусская форма «сосуды» ввела в заблуждение И. П. Минаева, и он прокомментировал это слово, приведя справку о суде шаха и об индийских сельских судах (82—89).
92 до Кулонкеря 5 дни, а от Кулонгеря— неясно, какой именно город имеет в виду Афанасий Никитин; судя по контексту — южнее Бидара; гири (ныд.) — город.
93 до Кольбергу— Гулбарга (на языке маратхи «Кульбарга»), длительное время, до 1429 г. была столицей Бахманидского султаната. Ее укрепления с хорошо сохранившимися стенами были окружены широким рвом. Одной из наиболее значительных ранних построек города является мечеть, построенная в 1366— 1367 гг. в стиле, неизвестном в других местах Индии. Среди других памятников выделяется гробница Феруз-шаха (1420 г.) с двумя примыкающими друг к Другу куполами. Это одно из последних сооружений до перенесения столипы в Бидар. Вторично, в апреле—мае 1473 г., в Гулбарге Афанасий Никитин провел более месяца.
94 колко ковов— кос (инд.) — мера длины, разная в разных областях Индии; от 3 до 10 км. Афанасий Никитин не раз пользуется этой мерой, считая в кове по 10 верст ( Л, л. 454 об.).
95 торгъ... на камки— камка, цветная шелковая ткань, расшитая золотом, парча. Хорошо известна на Руси, куда ее привозили из Ирана, Средней Азии, Турции и через Кафу. В Тверь при князе Борисе приезжали из Шавруновой орды, т. е. владений сына Тимура султана Шахруха (1401—1447), цослы с «камками драгими» и «атласами чюдными».
96 по кентарю— кантар (арабск.) — мера веса, около 50 г. Известна на Руси; Торговая книга начала XVI в. указывает вес кантара равным 2.5 пуда, т. е. 40 кг.
97 в городкѣх по 12 человѣкъ в доспѣсех, да всѣ с пушками да с стрелами— на Руси пушки известны с XIV в. Летопись отмечает наличие пушек в войске тверского князя Бориса, вышедшего на поддержку московского великого князя Василия И. Особенности боя на слонах до Руси донесла «Александрия», хотя и в полусказочной форме: «Пор же 100 тысяч лепанд (искаж. элефантов) привед, рекше слоны, и ковчеги (башенки) на них деревянии сотвори и коемъждо ковчеге по двадесять человек вооруженных, и на бой на Александра пошли» (ПЛДР, вып. 5, с. 122). Афанасий Никитин говорит далее, что обычно в башенке находилось шесть воинов, и лишь на больших слонах — 12 воинов; он сообщает, что доспехи укрывали слона, что башенки были окованы ( Л, л. 453). Эту подробность — деревянные башенки окованы по краям — сообщает и русский дипломат, находившийся в Иране и видевший там процессию, следовавшую за индийским послом (Русско-индийские отношения в XVII в. М., 1958, с. 33); в его описании башенки названы «чердаки». Как писал современник Афанасия Никитина Никколо Конти, «жители ближней части Индии в бою используют дротики, мечи, наручи, круглые щиты, а также луки. Жители других частей Индии носят также шлемы, кольчуги и латы. Жители центральной Индии используют баллисты и те орудия, что мы называем бомбардами, а также другие боевые приспособления для осады городов». Афанасий Никитин сообщает также, что у воинов на слонах были не только пушки, но и пищали (Л, л. 453); пишет он и о коротких копьях для метания — дротиках, называя их «сулицами» (Л, л. 444). Отмечает он и особый вид больших луков («а иные с луки великими с прямыми»). Об этом виде вооружения индийцев писал еще Арриан, использовавший описание Неарха, флотоводца Александра Македонского во время похода его в Индию. «Пехотинцы, — говорит Арриан, — носят у них лук, равной величины с тем, кто его носит; опустив нижнюю часть его в землю и упершись в него левой ногой, они так и пускают стрелы, натягивая насколько возможно тетиву назад; а стрелы у них длиною немного меньше трех локтей... На левой руке они носят легкие щиты из необработанной кожи... у некоторых вместо лука — дротики. Все носят мечи...» (Арриан. Индия, гл. 16 — Вестник древней истории, 1940, № 2, с. 243).
98 Алядинандъ— Аланд, город к северо-востоку от Гулбарги, примерно в 45 км. Афанасий Никитин указывает расстояние от столицы — около 120 км («От Бидара 12 ковов»). Праздник памяти местного святого шейха Ала-ед-дина прихо-
дился, как сообщает далее Афанасий Никитин, на октябрь («две недѣли по Покровѣ») и длился восемь дней (Л, л. 447).
99 на память шиха Аладина, а на русскый на Покров— Афанасий Никитин трижды указывает время этого местного праздника: дважды «на Покров» (Л,л. 446 об., 455) и один раз более определенно — «две недѣли по Покровѣ» (Л, л. 447). Праздник Покрова приходился на 1 октября.
100 Есть в том Алянде— Афанасий Никитин передает местные поверья, отразившие культ совы (санскр. гхука; гхугуа на хинди; гхукху на языке урду).
101 А мамоны— мамон (греч.), в русском просторечье «брюхо», «обжора». Мамоны Афанасия Никитина толковались различно: Срезневский полагал, что слово это значит обезьяна (маймун); в английском переводе М. Виельгорского оно передано как «дикие кошки». Минаев подчеркивал, что Афанасий Никитин отличал мамон от обезьян и что вряд ли они занимались ловлей кур или живут но скалам. «Мамун на хинди, — писал Минаев, — значит змей; их, вероятно, и разумел Никитин в данном месте» (Минаев, 127). Однако здесь и далее Афанасий Никитин имеет в виду хищников, в данном случае, судя по повадкам, некрупного хищника, возможно, из семейства виверровых; по-видимому, то же, что «пятнистые шакалы» у Арриана; греческое название этого животного обозначает «пожирающий». Комментаторы видят в нем «виверру цибетовую» Линнея (Арриан. Индия, гл. 15.— ВДИ, 1940, № 2, с. 242). Во второй раз Афанасий Никитин, рассказывая о «Шабаге», употребляет тот же термин «мамон», но говорит о звере с иными повадками: «да по лѣсу у них мамоны ходят да обезьяны, да по дорогам людей дерут; ино у них ночи по дорогам не смѣют ѣездити обезьянъ дѣля да мамон дѣля» (Л, л. 451 об.). В этом случае речь может идти о леопарде.
102 А у них есть князь обезьянъскый— Возможно, русский путешественник и слыхал отрывки из «Рамаяны», где действует царь обезьян Валин, полководец Хануман, сын бога ветра Вайю, стоявший во главе обезьяньего войска (Махабхарата, Рамаяна. Пер. с сапскритск. М., 1974). Минаев в этом сомневался, полагая, что Афанасий Никитин почерпнул свои сведения просто из «разговоров о боге Ханумане» (71), но ведь эти самые рассказы в таком случае и основывались на сюжетах «Рамаяны», знание которых распространено в самых широких кругах па- селения.
103 А салтан (не)велик, 20 лѣт— Мухаммед-шах III из династии Бахманидоз (1463—1482 гг.), полное имя — Шамсуддин Мухаммедшах ион Хумайюн. В год приезда Афанасия Никитина в Индию шаху было семнадцать лет, в год отъезда — двадцать. Это место по-разному передано в Летописном и Троицком изводах: «невелик» в первом, и «велик» во втором. Аргументом в пользу «молодости» султана была датировка Срезневского, согласно которой получалось, что Мухаммеду III в год приезда Афанасия Никитина было всего пятнадцать лет. В редакции XVII в. (Сухановский список и список Ундольского) это место передано как «салтан великий» (С, л. 414 об.). В сочетании с возрастом — 20 лет—вряд ли можно считать, что Афанасий Никитин полагал, что султан еще слишком молод для правления («а держат бояре»), скорее здесь скрытое осуждепие правителя* который все управление передал «боярам». Тот же смысл сохраняется и при принятии трактовки редакции XVII в.
104 Есть хоросанецъ меликтучаръ бояринъ, ино у него рати... а у Меликхана
а у Харатхана— Меликтучар — малик-ат-туджжар Махмуд Гаван; Афанасий Никитин дважды говорит о его войске, уступавшем по численности лишь войску шаха — «седит на 20 тмах», «у него двѣсти тысящь рати своей». — А у Меликхана 100 тысячъ —этих слов в Летописном изводе нет; их сохранил Троицкий извод.— Мелпкхан — Малик Хасан Бхейри, носивший почетный титул низам-уль-мульк, был наместником Теленганы. После административной реформы, проведенной Махмудом Гаваном, наместничество в Теленгане было разделено на два: одно, с центром в Раджамандри получил Малик Хасан, второе, с центром в Варангале — Азим-хап. Губернатором Телинганы Малик Хасан был назначен после карательного похода, который закончился взятием главных городов области. Возвращение зи этого похода наблюдал в Бидаре Афанасий Никитин (см. прим. 188—189). Здесь Афапаснй Никитин называет его по титулу «мызамылк» (игкаж. низам-ульмульгі). По происхождению браххман, перешел в ислам, службу начал при дворе в Бидаре, затем