Страница 124 из 172
Вартанил понимал. Подобное разделение очень глубоко. Он видел у врат одного из темных тамплиеров по имени Разтурул. В отличие от большинства протоссов Айура, Вартанил многие годы знал лишь касание разумов, но не душ. Он был отрезан от Кхалы «Солнечной каплей». В некотором смысле, разжигая ненависть к темным тамплиерам среди Закаленных, Улрезаж в действительности стремился превратить тех, кто оказался под его контролем, во что-то, подобное их изгнанным товарищам.
— Все это… очень сложно, — сказал он, в конце концов. Ришагар прикрыла глаза, и он ощутил теплоту ее радости. Он разделил ее. Но рядом с ними безмолвно сидел Корлендир, все еще сердитый и далеко не слегка озадаченный.
Буквально сразу же за Ришагар пришла и Вершитель. Корлендир уже знал, что теперь позиция власти, которую когда-то занимал Тассадар, принадлежала женщине, но это все еще казалось ему необычным. Рашжагал, покойная матриарх темных тамплиеров, многие столетия руководила своим народом. Он узнал, что среди темных тамплиеров женщины на руководящих постах были обычным делом. Но он не привык к подобному. Женщины никогда не входили в состав Конклава, да и среди тамплиеров попадались нечасто. Смотреть на эту сильную женщину в прекрасных сияющих доспехах, чувствовать на себе ее взгляд, было непросто.
С неохотой он последовал за ней и вновь вошел в Кхалу. Он был измучен одновременно физической и ментальной детоксикацией, и войти в Кхалу в сопровождении Селендис, столь сильной духом, оказалось скорее неприятным ощущением, чем успокаивающим. Скорее сильным, чем мягким. Несмотря на это, ее радость от того, что он спасся, была искренней, как и беспокойство за терранов.
Значит, человеческая женщина не лгала. Внутри мужчины-человека действительно заключен дух Хранителя. И она тоже была в плену «Солнечной капли».
Она вытащила из него все. Корлендир не сопротивлялся Селендис, но не смог скрыть от нее своего смятения. Все продолжалось недолго, и прежде, чем отключиться от него, она поблагодарила и успокоила его. Каким-то образом это помогло.
Было ли единство в Кхале таким всегда? Корлендил был тамплиером, и, вместе со всеми остальными протоссами, которых когда-либо знал, ненавидел и слегка опасался мятежных темных тамплиеров. Так его учили. Но сейчас, из-за этого глубокого соединения, где от незнакомой женщины невозможно было скрыть ни единого чувства или мысли, он чувствовал себя уязвимым.
Селендис, определенно, была обеспокоена тем, что узнала. Но, несмотря на это, закончив, она поклонилась ему и подошла к Вартанилу. Корлендир теперь был свободен. Здесь, в столичном городе Талематросе было место, где хранились записи. Корлендиру, как и всем остальным, было предложено отправиться туда и найти свою семью. Если бы ему не удалось это, если бы оказалось, что они сгинули на Айуре, его приняли бы остальные тамплиеры вместе с Селендис. Не было протосса, для которого не нашлось бы места, положения и роли.
Кроме Корлендира.
Он понял, что лично его совершенно не интересует, выжила ли его семья. Для него семьей стали Закаленные во главе с Зава’тором. «Солнечная капля» успокаивала и дарила облегчение. Возможно, она и правда отключала их от Кхалы, но после того, что Корлендир только что испытал, он вовсе не был уверен в том, что это так уж плохо. Под заботой Зава’тора они были близки. Даже несмотря на то, что выяснилось, что Благодетель был, по сути, темным тамплиером, — темным архонтом, не менее того — Корлендир задумался, сохраняя эту мысль скрытой, не могло бы быть так, что Улрезаж сам стал жертвой обмана.
Корлендир бросил взгляд на Вартанила. Он сидел рядом с Селендис, соединив с ней ладони, и молодой кхалаи выглядел совершенно счастливым и умиротворенным. На мгновение Корлендир позавидовал ему. Некоторое время он оставался на месте, а затем встал и покинул здание. Но он направлялся не к залам с записями и не к башне тамплиеров — он прошло шел куда глаза глядят. Так он вышел из города, погруженного в почти что вечные сумерки и застроенного странными зданиями, архитектура которых, как он начинал понимать, была типичной для темных тамплиеров. Корлендир мельком взглянул на них, а затем опустил голову. Он шел почти целый день, пока строения не стали редкими, а над ним не открылся мглистый туманный небосклон. В конце концов, он поднял голову, и его глаза расширились от увиденного. Он знал, что это такое, даже несмотря на то, что никогда прежде подобного не видел.
Строение в отдалении величественно возвышалось над окружавшим его выжженным ландшафтом. Четыре треугольника на его вершине поначалу показались Корлендиру состоящими из многоцветных огней. Он ускорил шаг, даже несмотря на то, что шел уже много часов, и приблизившись, понял, что это единая кристаллическая структура.
Храм зел-нага. Причина, по которой темные тамплиеры решили обосноваться здесь, а не где-либо в другом месте из открытых за долгие странствия. Они приняли его наличие здесь за знак, а теперь, спеша к храму, который становился для него ярким маяком надежды, и Корлендир тоже видел в нем некий знак.
Он обитал в подобном месте последние несколько лет. Глубоко под поверхностью Айура находился лабиринтообразный мир извивающейся, прекрасной, блистательной гармонии, и Закаленные обрели там свой дом. Некоторые определенные области Благодетель запретил им исследовать, но по большей части, все там принадлежало им. Подземелья под Айуром были созданы зел-нага, и они же построили этот ошеломительно прекрасный храм, который возвышался к клубящимся синим облакам. По мере приближения он замедлил шаг, задумавшись, как его примут, и в сомнении остановился на ступенях, ведущих вверх. Он уловил звук — своего рода гудение, пение, скорее мелодичное, чем разнородное. На мгновение он закрыл глаза, чтобы лучше вслушаться в песню. Затем, все еще прислушиваясь к манящему звуку, Корлендир открыл глаза и вытянул шею, восхищенно разглядывая совершенное в своей красоте строение. Его коснулись мягкая ласковая мысль.
— Брат наш, добро пожаловать в храм зел-нага.
Корлендир обернулся, чтобы посмотреть на того, кто, должно быть, являлся служителем храма. Светло-серая фигура низко поклонилась. На нем были белые одежды, спадающими свободными изящными складками. Освещение этого священного места создавало впечатление, что наряд сам по себе излучает мягкое сияние. От служителя исходило умиротворение.
Корлендир, рожденный и воспитанный тамплиером, сухо и официально поприветствовал служителя. В этом месте, исполненном хрупкой красоты, он чувствовал себя неловким и неуклюжим, в том числе и рядом с изящно сложенным хранителем храма, чье имя стало ему известно — Таарим. Залы под поверхностью Айура были схожи со строением, где он находился сейчас, но все же слегка отличались.
Прочитав его поверхностные мысли, Таарим оживился.
— А! Ты один из наших потерянных товарищей, что вернулись из древнего родного мира, по которому мы так тоскуем. Добро пожаловать, воистину, добро пожаловать. Что привело тебя к храму?
— Я… Не знаю, — честно ответил Корлендир. — Я словно нигде не находил себе места.
Он не встречался с Тааримом в Кхале, никогда, но свободно поделился своими мыслями и ощущениями с молодым протоссом. Таарим поступил так же, и Корлендир узнал, что сейчас, в основном, хранители храма происходили из рода Шелак, хоть они и не были темными тамплиерами. Испокон веков они занимались изучением и защитой артефактов зел-нага, так что передать заботу об этом драгоценном месте им было совершенно естественным решением.
— Да… Я, как и другие потомки Шелак, был рожден, чтобы заботиться об этом месте, — сказал Таарим, широко раскинув руки, словно пытаясь обхватить храм целиком. — Но иногда и других что-то зовет сюда, тех, кто не происходит из рода Шелак. Судьи или кхалаи, или…
Таарим прикрыл глаза и запрокинул голову.
— Или тамплиеры — здесь это не имеет значения. Даже некоторые из темных тамплиеров остались работать с нами. Для некоторых песнь кристаллов — лишь приятный звук. Другие же чувствуют ее всей душой.