Тайна рыцарей тамплиеров

Третьим королем был немецкий император Барбаросса, отправившийся в поход на несколько недель раньше и пробиравшийся по суше на Восток. Все это Анна узнала у женщин, которых она встречала у колодца, когда ходила за водой.

– Благословение Божье крестоносцам? – сказал Анне какой‑то мужчина, – но глуп тот, кто идет с ними! Или ты, госпожа, считаешь иначе?

– Не знаю, – тихо сказала Анна. В задумчивости она пошла дальше.

На следующий день короли с рыцарями проезжали по городу, и на улицы выбежало много народа поглазеть на роскошные одежды рыцарей и богато украшенную сбрую их коней. Каждый спешил в толпу, чтобы коснуться королевской мантии, ибо считалось, что это приносит счастье.

Вечером жители города ни о чем другом, кроме похода, не говорили. Во многих семьях родители удивлялись, что их сыновья не вернулись домой, но не печалились из‑за этого. Должна же молодежь подольше насладиться зрелищем, которое представляют собой эти герои!

Только на следующий день, когда сыновья так и не вернулись, родители заволновались и начали их искать. Но участники крестового похода уже вышли из города. На многочисленных судах рыцари отплыли в сторону Средиземного моря, и пропавших сыновей родители не нашли. С юношеским энтузиазмом их сыновья присоединились к участникам крестового похода. Отцы проклинали их, а матери рвали на себе волосы. Очень медленно в город возвращался обычный покой. И тут пришло известие, что император Барбаросса утонул в одной из рек Малой Азии. Лишь немногим его рыцарям удалось добраться до Триполи.

Когда Анна слышала эти вести, у нее начинало громко стучать сердце. Она, видевшая, что происходило во Втором крестовом походе, легко могла представить себе Третий поход.

Домик

Когда Анна впервые пришла в городской дом тамплиеров, чтобы внести арендную плату за домик, весть о счастливой высадке на Востоке французской и английской частей крестоносцев достигла Лиона. Теперь должна была начаться осада Аккона. Каждый день в Лионе звонили церковные колокола, созывая верующих на молитву за Святую Землю.

В разгар лета 1191 года эти колокола звонили не переставая: Ричарду Львиное Сердце и Филиппу‑Августу с помощью тамплиеров удалось, продвигаясь из тамплиерской крепости Аккон, захватить город Аккон с его морским портом. Английский флот атаковал этот город с моря. Адмиралом его был тамплиер по имени Робер де Сабле, и он привез с собой на Восток английских рыцарей ордена. В замке тамплиеров в Акконе Робер де Сабле был избран Великим магистром. Аккон снова находился в руках христиан.

Когда Анна внесла годовую арендную плату во второй раз, крестоносцы совместно с иоаннитами и тамплиерами под предводительством Ричарда Львиное Сердце вернули себе все сирийское побережье.

Анна удивленно посмотрела на главного счетовода.

– Почему, – спросила она, – почему после этой победы вы, господин, не стали даже чуточку веселее?

– Госпожа, – ответил он, – что толку завоевывать мощные укрепления вдоль сирийского побережья, если недостаточно людей, которые могли бы их защищать! Орден обескровлен, и ему нужно время, пока подрастет новое поколение. Теперь дворянские дома предоставляют нам для воспитания своих вторых по старшинству сыновей уже в возрасте десяти лет. Но мы ведь не можем вести военные действия силами одних детей!

Затем в Лион пришла весть о мирном договоре, заключенном Ричардом Львиное Сердце с султаном Саладином на три года, три месяца и три дня. По‑прежнему владея Иерусалимом, Саладин передал христианам побережье между Тиром и Яффой, а кроме того, половину территорий Рамла и Лидда.

Когда Анна на Пасху в 1193 году платила за свой домик в третий раз, счетовод сказал ей, что султан Саладин умер. Теперь на Востоке должны были разгореться бои между мусульманами, так как не только сыновья султана, но и его братья стремились захватить власть. Главный счетовод устало заметил, что христиане могли бы воспользоваться этой междоусобицей, но в состоянии ли они это сделать? Он пожал плечами.

По дороге домой Анна как всегда думала о Ролане. В этих бесконечных и тревожных переменах в борьбе между державами с их сражениями на Востоке легко мог потеряться человек. Так было прежде, так было и сегодня. Если он еще жив, то это было бы редким счастьем. И все же…

Мария и Лена пошли к колодцу вместо матери.

– Наберите в кадку воды только до половины, – велела Анна, – а то она будет для вас слишком тяжелой.

Когда девочки набирали воду из колодца, мимо проходил Рене, которого они не видели три года. Рене удивился, встретив их здесь. Взгляд его остановился на черных косах Марии, и одну из них он взял в руки.

– Передайте привет вашей матери, я ее давно уже не видел, – рассеянно сказал он и пошел дальше.

У девочек возникло ощущение, что Рене хотел сказать что‑то другое.

– Было бы хорошо, если бы он поговорил снами подольше, – задумчиво произнесла Мария. Затем они ремнями привязали кадку к плечам.

Время от времени они встречали людей из каменотесной мастерской, но всегда только случайно. Благодаря одной такой случайности они столкнулись с Андре. Он радостно поприветствовал их и стал по обыкновению сыпать шутками. Каждая из девочек должна была поцеловать его в щеку; Андре утверждал, что ему нужен прощальный поцелуй: он намеревался покинуть Лион.

– И куда же ты собрался? – поинтересовались они.

– В гавань брака! Можете рассказать об этом вашей матери.

Такими словами он их чрезвычайно удивил.

Увиделись они еще раз и с Рене. Он сказал что‑то по поводу того, какие они выросли большие, и снова потрогал косы Марии. Однако тотчас же отпустил их и ушел. Девочки остались в замешательстве: они помнили, как разговорчив был Рене, когда привел их в Дом Золотой Головы.

Марии исполнилось восемнадцать лет, и она уложила свои косы на голове. Рене не узнал ее, проходя мимо.

– Рене, – позвала она его, – ты меня уже не узнаешь?

Он остановился и, потрясенный, стал ее разглядывать. Затем сказал очень серьезно:

– Ты стала красивой, Мария, – повернулся и ушел.

Когда настала пора платить за домик в девятый раз, Анна послала в городской дом тамплиеров Марию. По пути Мария услышала спор двоих юношей, один из которых обвиняя другого в том, что тот неправильно сообщил ему последние новости.

– Да, – кричал он, – короля Англии зовут Иоанн Безземельный, а не Ричард Львиное Сердце, как утверждаешь ты!

Как только Мария предстала перед главным счетоводом, она спросила его, кто из юношей прав.

– Ричард Львиное Сердце, милое дитя, любимый сын королевы Элеоноры, один из инициаторов Третьего крестового похода, умер от раны, полученной в поединке. Теперь король Англии его брат Иоанн Безземельный.

В тот вечер впервые за девять лет их посетила тетя. Прямо от дверей она закричала своим пронзительным голосом:

– Вы, наверное, экономите масло для лампы, да? Поэтому сидите впотьмах, как кроты, при этой коптящей лучине!

– По вечерам мы плетем солому или лущим фасоль. Для этого не нужно особенно много света, – сказала Мария.

– Нет, нет! Моим родственникам не подобает жить так убого! Я тотчас же сбегаю домой и пошлю к вам Филиппа с бочонком масла! Какая же ты выросла большая, девочка! Наверное, у тебя уже есть приданое, да?

– Как любезно с твоей стороны, свояченица, что ты нас навестила, – сказала Анна, – но не нужно дарить нам никакого масла. Мы ни в чем не нуждаемся и привыкли к скромной жизни.

Но прежде чем Анна успела удержать тетю, та вышла из дома.

– Она хочет послать к нам своего Филиппа? Значит, он опять дома?

– У него больше не осталось денег, – сердито заметила Мария.

Девочки взобрались на чердак и стали глядеть через слуховое окно. Спустя некоторое время они увидели, что к дому подходит какой‑то человек, неся под мышкой бочонок. У человека были покатые плечи, а при ходьбе он странно волочил ноги. Девочки не могли разглядеть его лица в темноте. Еще немного они пошептались и спустились в кухню.